Инопланетный корабль принял удар, содрогнулся, и его вдруг начало заваливать на один борт, – попадания тысяч снарядов и десятков ракет придали исполину неуправляемый импульс дрейфа, толкнули его в направлении скал.

«Прометей» вступил в схватку мгновением позже, когда «Варяг» уже двигался вдоль исполина, вспарывая его обшивку шквальным огнем ОРК[6]правого борта.

Колониальный транспорт ускорился в атакующем броске, его системы вооружений стремительно расходовали боекомплект, еще секунда, и орудия смолкли, включились двигатели ориентации, вращая корабль вокруг оси, открывая сектор обстрела батареям, еще не принимавшим участия в схватке.

Казалось, участь инопланетного корабля предрешена. Десятки тысяч попаданий вспороли его броню, в ответ ударили лишь разрозненные лазерные разряды, исполин окончательно потерял управление, он снижался, дрейфуя в опасной близости от поверхности Эриды.

– Русанов, мы выходим из боя! Держите курс на точку гиперперехода! Ускоряйтесь! Удачи и… ждем вашего возвращения!

– «Варяг», это «Прометей»! Повреждения минимальные! Уходим в прыжок!

Колониальный транспорт начал набирать ускорение, взмывая в угольно-черные небеса, навстречу пепельному диску Дисномии, когда все уцелевшие плазменные батареи инопланетного корабля залпом ударили вслед «Прометею».

Гипердвигатель уже работал.

Две вспышки слились в одну. Колониальный транспорт, объятый пламенем плазменных попаданий, разорвал метрику пространства и исчез.

За границами Солнечной системы…

Ослепительный свет сменился абсолютным мраком.

Не работал ни один экран. На многочисленных консолях управления стыл узор аварийной индикации.

– Мы… живы? – раздался голос в абсолютной тишине.

Андрей Русанов медленно обвел взглядом обстановку рубки.

– Отчет по состоянию систем! – хрипло потребовал он.

– Осмотреться в отсеках! Командирам палуб – доложить! – Командир первого сменного экипажа «Прометея» Сергей Рязанцев очнулся от непонятного оцепенения, начал действовать.

Приборы постепенно оживали, заработало несколько секций обзорных экранов, на фоне тьмы проступили колючие искорки звезд.

– Мы в трехмерном континууме!

– Прыжок совершен?! – Русанов помнил, как за мгновенье до перехода корабль настигли разряды плазмы и… больше ничего!

– Прыжок совершен… – Глеб Полынин включился в сеть. – Произошел сбой… – Он говорил прерывисто, тяжело, одновременно общаясь с колонией алгитов и опрашивая доступные кибернетические системы. – Удар плазмы изменил расчетные показатели энергии.

– Глеб, говори яснее! Что случилось на самом деле?!

– Перед тобой ядерные часы, командир.

Русанов перевел взгляд на показания бортового хронометра.

Рассудок помутился. «Мы совершили прыжок не только в пространстве, но и во времени?! На девяносто семь лет… в будущее?!»

– Алгиты не смогли учесть внезапную переменную, – вновь раздался голос Полынина. – Кибернетические системы тоже оказались бессильны. Мы двигались по заданным координатам, но создали аномалию временно́го потока!

На минуту воцарилась тишина, нарушаемая лишь сигналами прошедших перезагрузку приборов.

– Мы в заданной точке пространства?

– Да. Но прошло девяносто семь лет с момента старта!

Бездна времени. Как могла она сконцентрироваться в ощущение нескольких секунд?

– Проверить работу бортовых систем, включая ядерный хронометр!

Рязанцев, приняв доклады от командиров палуб, медленно произнес:

– Обшивка правого борта уничтожена на сорок процентов! Пятьдесят четыре отсека подверглись декомпрессии. Потери среди экипажа уточняю!

«Один залп. Всего один залп…» – Русанов чувствовал, как палуба уходит из-под ног.

– Звезда по левому борту! Система локации фиксирует три планеты!

Он перевел взгляд на заработавший информационный экран.

Характеристики планет удручали. Первая – раскаленный шарик, похожий на Меркурий, вторая обладает кислородосодержащей атмосферой, но, судя по данным экспресс-сканирования, скована льдом, третья – газовый гигант в окружении пяти лун.

– Уточняющие данные!

Центральная секция обзорного экрана автоматически укрупнила изображение второй планеты.

Шар, укутанный серым, непроницаемым покрывалом облачности, окружали кольца, состоящие из множества обломков!

Космические корабли, орбитальные станции, платформы, небольшие спутники…

– Здесь произошла битва, – Полынин находился на постоянной связи с алгитами. – Врата Миров уничтожены.

– Мы теряем энергию! Криогенные модули с четвертого по восьмой под угрозой отключения! Доклады из смежных секций не поступают!

Русанов чувствовал: еще немного, и он просто не выдержит. Все происходящее грозило раздавить рассудок!

– Глеб? – он вызвал Полынина по защищенному каналу связи. – Возьми несколько человек. Нужно добраться до вакуумного дока! Потери энергии критические, – Русанов постоянно принимал все новые и новые данные. – Работают только некоторые дублирующие системы. У нас совершенно нет времени! Сканеры дальнего радиуса так и не включились. Мы практически ослепли. Доберись до десантного модуля. Нужны подробные данные по второй планете! Это сейчас главное, понимаешь?! Она – наш единственный шанс!

– Андрей, возьми себя в руки! – Полынин переключил канал связи. – Мещерин, Шевцов, идете со мной!

* * *

В поврежденных отсеках царил мрак.

– Питание полностью отсутствует. Телеметрию принимаете? – Полынин повернулся, осветил пробоину, сквозь которую улетучился воздух.

– Данные принимаем, – раздался ответ Русанова. – Осмотром повреждений займутся другие группы. Глеб, выдвигайся к третьему вакуумному доку, нам удалось подать энергию к его механизмам. Десантный модуль с бортовым номером «семь»!

– Понял, конец связи.

Искусственная гравитация в поврежденной части корабля не работала. В невесомости парили предметы, сорванные порывом декомпрессии со своих мест, но не выброшенные за пределы поврежденной обшивки «Прометея».

«Плохи наши дела, – думал Полынин. – По уточненным данным, третья часть корабля разгерметизирована и лишена энергии. В зону тотальных разрушений попали четыре криогенных зала, двести человек сейчас находятся на волосок от гибели».

Гнетущие ощущения нарастали. Он медленно продвигался по коридору, стараясь не потерять сцепление подошв скафандра с полом. Предметы и обломки, попадающиеся на пути, Полынин осторожно убирал с дороги.