– В пяти верстах отсюда есть еще одно очень удобное место для высадки, – показывая на карте, объяснил пограничник. – И хотя, по моим сведениям, ждать гостей надо здесь, мне все-таки будет спокойнее, если и этот участок мы тоже прикроем.

Кукушкин пояснил, что из своих офицеров послать ему некого, и спросил: не сможет ли капитан его выручить.

К радости подполковника, Вильмонт согласился, и Кукушкин начал его инструктировать:

– Придете на место, расположитесь шагах в пятидесяти от среза воды. Если вдруг появятся вражеские лодки, в бой не вступайте. Вышлите вестового и наблюдайте.

Через несколько минут Вильмонт уже знакомился с отданным ему в подчинение юным корнетом и осматривал свое новое «войско», состоящее всего из полдюжины солдат и вахмистра. Особенно авторитетно выглядел этот бородач вахмистр. Он был родом из черноморских казаков. Вместо регламентированной уставом солдатской шашки носил кавказскую, в богато украшенных ножнах, с надписью «за храбрость».

– С Богом! – напутствовал их подполковник.

Хотя указанное Кукушкиным на карте место находилось всего в пяти верстах, добираться до него пришлось весь остаток ночи. Местность изобиловала болотами и озерами. На пути отряду то и дело попадались небольшие речушки с довольно стремительным течением и невысокие скалистые горы, которые нельзя было обойти. Преодоление естественных преград отнимало не только массу времени, но и силы. Поэтому, когда маленький отряд, наконец, достиг своей цели, Вильмонт с трудом держался на ногах. Отданный же ему в подчинение юный корнет сразу в изнеможении опустился на землю и мгновенно заснул. Бородатый вахмистр заботливо накрыл мальчишку своей шинелью.

– Уморился с непривычки. Вы тоже ложитесь, вашбродие, – повернулся он к Анри и деликатно пояснил: – Всем скопом нет нужды караулить. Лучше по очереди. Назначьте караулы и сосните часок.

Так удачно получилось, что позицию для наблюдения за морем выбирать не требовалось, подходящее место в небольшой ложбинке за поваленной сосной «нашлось само». Наблюдательный пост фактически представлял собой естественный природный форт, прикрытый со стороны моря «бруствером» из толстого древесного ствола. С флангов же и с тыла защиту гарнизону обеспечивали здоровенные валуны, «растущие» прямо из земли. Небольшое углубление также позволяло укрыться от ветра.

Один из солдат предложил Вильмонту устроиться на его шинели, ибо земля еще была холодная, чтобы спать на ней. Такая забота нижних чинов о своем офицере была совершенно нетипична для живущей сословными предрассудками русской армии. Но видимо, будучи сам из простых мужиков, Кукушкин уважал солдата и того же требовал от своих офицеров. А подчиненные не видели в командирах «сатрапов».

Анри поблагодарил солдата и лег. Перед тем как заснуть, он велел разбудить себя через час, когда наступит его очередь дежурить.

* * *

Проснулся Анри оттого, что кто-то осторожно тряс его за плечо. Вильмонт открыл глаза и увидел перед собой бородатого вахмистра. Тревожно к чему-то прислушиваясь, он прошептал:

– Кажется, несет кого-то нелегкая… чтобы их морские черти по пути сожрали…

Со стороны моря слышался скрип уключин, плеск весел. Изредка оттуда доносились приглушенные голоса. Однако разглядеть приближающуюся к берегу лодку и сидящих в ней людей было невозможно из-за тумана. Промозглая серая мгла поглотила все вокруг.

Прибежал солдат, высланный бородачом к самой воде выяснить обстановку. Он доложил Вильмонту, что лодок, судя по всему, пять или шесть. Идут не таясь, похоже, уверены в своей силе.

– Плохо дело, – заключил бородач. Он уже прикрутил к ружью штык и теперь обстоятельно замазывал лицо грязью. Так поступали разведчики в лесу для максимальной маскировки.

При этих словах бородача сидящий рядом щуплый солдатик втянул голову в плечи.

– Не дрейфь, Архип! – потрепал его по плечу опытный ветеран.

Говорил он так тихо, что голос его сливался с шумом ветра и шорохом трав.

Вахмистр обратился к Вильмонту:

– Вашбродь, надо бы послать гонца к подполковнику.

Анри огляделся, решая, кого выбрать для такого поручения. На лицах солдат он увидел все оттенки эмоций, которые всегда наполняют окопы перед атакой, – решимость, сомнения, страх. Кто-то отводил глаза, стыдясь своего малодушия. А щупленький солдатик безмолвно умолял капитана отправить именно его, и тем спасти от неминуемой гибели. Бородач увидел этот взгляд, тяжело вздохнул и предложил:

– Отправьте Архипа, вашбродь. Он у нас ротный скороход. – И пояснил: – Свадьба у него через месяц.

– Хорошо, пусть идет.

Щуплый солдатик чуть не подпрыгнул от радости. Оружие и все лишнее он по совету бородатого оставил, чтобы бежать налегке. Во время коротких сборов виноватая улыбка не сходила с его рябого худого лица.

– Не сомневайтесь, братцы, я пулей долечу и вернусь с подмогой.

Когда счастливчик уходил, некоторые из остающихся смотрели ему вслед с плохо скрываемой завистью.

* * *

Отправив гонца к подполковнику, Анри решил, что теперь будет выполнять приказ Кукушкина не ввязываться в бой, а просто станет наблюдать за высадкой неприятельского десанта. Но опытный бородатый пограничник объяснил ему, что контрабандисты быстро разгрузятся и затеряются в тумане.

– Если на берегу их не задержим, то от преследования проку не будет. У бандитов свои секретные тропы имеются через болота.

Вахмистр предложил другой план: прикрываясь туманом, подобраться вплотную к высаживающимся на берег контрабандистам и внезапно ударить в штыки – ошеломить их решительным натиском и заставить сдаться.

– Только надо, чтобы они решили, что нас тут много.

Каждому из четырех оставшихся солдат было поручено играть роль отделенных и взводных командиров. Надежда была на то, что, слыша звучащие со всех сторон команды, неприятель решит, что туман скрывает не менее двух рот солдат и сложит оружие, прежде чем узнает правду. Вильмонт старался не думать о том, что будет, если это затея по какой-то причине не сработает.

* * *

Вскоре после того, как они покинули свой «форт», Анри потерял из виду своих товарищей. Какое-то время он слышал справа и слева шорох крадущихся шагов, сиплое настороженное дыхание. Но вскоре все заглушил шум прибойных волн. Вильмонт остался один в тумане. Анри взвел курок револьвера. А чтобы перебороть страх, стал считать шаги, пообещав себе, что ни за что на свете не сделает больше двадцати.

– Раз, два, три…

По спине между лопаток струился пот, во рту стало так сухо, что шершавый язык прилипал к небу и трудно было глотать.

– Пять, семь, восемь…

Под ногою предательски треснула ветка или прошлогодний желудь. Треск показался мужчине настолько оглушительным, что у него аж уши заложило. Сразу перехватило дыхание, и сердце замерло в груди.