В Книге Иова Сатана еще является среди ангелов неба. Но в Новом Завете он уже падший ангел, вставший во главе сонма демонов (бесов) и возглавивший мятеж против Бога. Этот миф внушил Данте несколько прекрасных стихов в «Аде», а Мильтону — незабвенный эпизод «Потерянного Рая». В христианстве миф этот разными отцами и учителями церкви излагался и окрашивался по-разному. Между тем у него нет никакого иного основания, кроме толкования одного стиха у Исайи и нескольких довольно темных мест в Новом Завете. В чем заключалась точная причина к бунту духов против своего Творца, легенды изъясняют схоже в общих чертах, но очень разно в подробной мотивировке. В одном из общеизвестных мест Корана говорится, что ангелам было поведено преклониться пред Адамом, наместником Аллаха на земле, но Эблис (Дьявол), полный гордыни, отказался совершить это поклонение. Другой миф, совершенно иного характера, но не менее поэтичный и усвоенный писателями, как еврейскими, так и христианскими, рассказывает об ангелах или сынах Божьих, которые, увлекшись дочерями человеческими, пали с ними и, в наказание за грех, были изгнаны из царства небесного и из ангелов превратились в демонов. Этот второй миф освящен, как излюбленная тема стихами Мура и Байрона. Таким образом, оба мифа признают демонов падшими ангелами, а падение их связывают с грехом: в первом случае — с гордостью или завистью и с преступной любовью — во втором.

Если коротко выразить суть конфликта в новозаветном варианте, то получится примерно следующее. Сатана противопоставлен Богу не на равных, не как антибожество. Он обращает против Яхве силу, полученную от Него же. И какое бы зло ни сотворил Сатана, он в конечном счете против собственной воли содействует исполнению Божьего замысла. Вечная война против Яхве и его сил на земле имеет, так сказать, свои пределы и закончиться она может только победой Бога. Добрый Бог всегда превзойдет своего злобного отпрыска!

Христиане придумали Дьявола как силу, противостоящую Богу и Церкви Христовой. Все, что не вписывалось в ее догматы, автоматически приобретало статус дьявольского. Любой усомнившийся в общепринятых постулатах православия зачислялся в прислужника Дьявола. Он олицетворял Мировое зло и конкретно те или иные общественные течения, противостоящие в данный момент Церкви.

Исторически первыми врагами христиан на Руси были язычники. Борьба с ними не прекращалась никогда, но уже через два-три поколения после крещения волхвы ушли в глубокое подполье. Конечно, скоморохов ловили и казнили и при Иване Грозном, но говорить о серьезной оппозиции государственной Церкви с их стороны явно не приходится. Другое дело внутренние неурядицы среди христиан и споры об «истинном» понимании основных положений их религиозной философии и церковной политики. Тут уже сама жизнь рождала споры и конфликты. Так, в лоне Церкви возникали ереси. В России они не имели того размаха, что в Европе. Соответственно не было у нас и инквизиции. Но казни и костры были…

Стригольники

Первые известия о стригольниках, как вполне определившейся секте, встречаются в 1371 году, но зарождение этого религиозного движения относится к более раннему времени. Есть основания предполагать, что мнения, из которых впоследствии составилось учение стригольников, существовали уже в самом начале XIV веке. Свое наименование эта ересь получила от прозвища ее основателя, псковского диакона Карпа, «художеством стригольника». «Художество» диакона Карпа состояло в пострижении новопоставляемых дьяков. Духовенство обязано было выстригать волосы на темени. Занимавшиеся этим лица (обычно из церковного клира) назывались стригольниками.

Книжный по своему времени, гордившийся своей начитанностью, самоуверенный и энергичный, он решился на открытый протест. В своих речах он, вероятно, вооружался главным образом против церковных поборов и «поставления во мзде» (церковных назначений за плату). Лишенный сана диакона и звания стригольника, Карп не прекратил своих смелых речей и за это был предан проклятию, что было равносильно отлучению от церкви. Тогда он задумал образовать подобие церкви из своих последователей. Этими последователями Карпа были, вероятнее всего, дьяки и вообще клирики (церковнослужители, не имеющие сана), за интересы которых, как казалось им, ратовал Карп, а потом и миряне, особенно люди книжные, начитанные. Так как не одни только низшие клирики, но и епископы, и митрополиты, по мнению стригольников, поставлялись «на мзде» и так как в этом святокупстве принимал участие и сам патриарх константинопольский с его Священным Собором, то всех их сектанты признавали незаконными.

Стригольники находили, что архиереи и монахи обладают чрезмерными богатствами, а белое духовенство берет поборы и дурно живет (пьянствует, развратничает). Отсюда они выводили, что не нужно принимать ни учения, ни священнодействий от таких пастырей, что все их культовые отправления недействительны. Таким путем стригольники дошли до полного разрыва с существующей церковью. Но они не остановились на этом, а пошли дальше — отвергли все церковные предания, признали недостойной и всю древнюю церковную иерархию, которая, подобно современной им, поставлялась, по их мнению, «на мзде». В конце концов стригольники пришли к заключению, что только апостольская церковь есть истинная христианская церковь, только апостолы были истинными пастырями и учителями и только апостольские писания должны служить источником истинной христианской церкви. В них-то они и искали подтверждения для всех главных положений своего учения; отсюда они выводили, что христианские пастыри должны быть нестяжательными, неимущими, бедными людьми; здесь же они находили оправдание и для учреждения у себя самозваных учителей. Эти учителя или наставники, по всей вероятности, проводили у них богослужения. Храмы православные они отвергли на основании слов Священного Писания, что «Всевышний не в рукотворенных храмах живет» (Деяния 7:48).

Можно думать, что у них было свое крещение. Все остальные таинства православной церкви они или отвергали, или понимали их своеобразно. Таинство евхаристии они не совершали, изъясняя его в духовном смысле. Таинство покаяния стригольники удержали, но совершалось оно у них своеобразно: вместо исповеди у священников стригольники учили каяться самому, припадая к земле. Священнодействие погребения мертвых, вместе со всеми молитвословиями за умерших, стригольники отвергали решительно. Есть основание думать, что стригольники отрицали почитание святых, священных икон и священного креста, отвергали монашество. В свою очередь, нравственная жизнь стригольников отличалась многими добрыми чертами. Их наставники обыкновенно ничего не брали за труд учительства. Такой нестяжательностью они производили сильное впечатление на своих последователей, которые с гордостью указывали православным на своих учителей как на полную противоположность духовенству. Стригольники подолгу молились, усердно постились, вели вообще аскетический образ жизни и выделялись из среды других людей своим серьезным и сосредоточенным видом. В домашней своей жизни стригольники отличались трезвостью, воздержанием в пище и питье.

Вот такие добродетельные люди подняли голос против произвола духовных пастырей. Историки Церкви, разумея свой интерес, рисовали их исключительно в мрачных тонах. Но протест стригольников и всех сочувствующих им прихожан возник не на пустом месте. Они выступили против гнусной практики поведения священников. И факт их мздоимства, возможно, не был определяющим для стригольников. «Дары», обязательная оплата всех треб (крещение, свадьба, похороны, специальные молебны) касались материальной стороны. Но в корне нездоровыми в те времена были и духовные отношения между паствой и приходским священником. На протяжении шести столетий — с XII по XVII в. для священников, принимающих исповедь, церковью составлялись специальные вопросники предполагаемых грехов. Здесь, наряду с такими темами, как разбой, воровство, клятвопреступление, обращение к языческим волхвам и многое другое, существовал обширный раздел, посвященный половой жизни прихожан, ее «технической» стороне и разнообразным извращениям, с перечислением порнографических деталей (онанизм обоих полов, лесбийская любовь, педерастия). Молодой девушке (оговорено!) священник мог задавать такие вопросы: не блудила ли она с родным отцом или с братом, или со скотом не сотворила ли блуда? Были вопросы о добрачной жизни девушки-невесты; ее спрашивали о том, скольких своих младенцев-эмбрионов она тайно погубила. Жен на исповеди допрашивали, потеряла ли она девство с законным мужем или во блуде, а если верно последнее, то сколько мужчин участвовало в этом. Приводя многочисленные выдержки из этих вопросников, академик Б. А. Рыбаков в книге «Стригольники. Русские гуманисты XIV столетия» делает вывод: «По всей вероятности, вопрос о симонии (поставлении на церковные должности «на мзде») и об эпикурейском образе жизни (с чем боролись и сами церковные власти) не так волновал и возмущал средневековых людей, как бесцеремонное выпытывание интимнейших подробностей в их настоящем и прошлом. Нападки на образ жизни «лихих (т. е. скверных) пастухов» были, очевидно, не самоцелью, а способом самообороны, защиты унижаемых этими пастырями людей от неприличной и опасной любознательности». Мы подробно обрисовали круг взглядов, которых придерживались стригольники, чтобы каждый читатель сам решил, насколько они уклонялись ко злу.