– Слишком много вязания без гарантии на успех, – отмахнулась Романа. – Пока ты разбираешься с тем, как получить доступ к Шаде, я вместе со всеми соберу криккитцев. Мы погрузим их обратно на корабль, и я отправлю его на Галлифрей.

– Они ведь уже свыклись с мыслью, что ты станешь их лидером.

И действительно, бесцеламинцы очень хотели, чтобы Романа осталась и наперебой твердили, что будут жутко по ней скучать.

Романа пожала плечами – так, будто для нее это не имело значения. Щелкнув парой тумблеров на приборной доске ТАРДИС («Чтобы куда не вляпался»), она вышла наружу.

– Кто последний на Галлифрее – тот балбес! – крикнул Доктор ей вослед, встав на пороге у двери в машину времени и провожая ее взглядом.

Романа помахала Доктору рукой. Огромные равнины Бесцеламина простирались кругом нее, декорированные застывшими в зловещих позах фигурками криккитцев. Уже садилось солнце; Андвальмон подбежал к Романе и тоже замахал руками.

Все-таки плохо, что в этом мире нет фиолетового, подумал Доктор, но, наверное, и к такому можно привыкнуть.

– Что ж, идем, – бросила Романа Андвальмону. – У нас много дел. – Она шла, не оглядываясь на ТАРДИС. Доктор погордился ею, немного погрустил, потом удивился отсутствию шляпы на голове.

– Что ж, К-9, остались только мы с тобой? – окликнул он робота-пса.

…ТАРДИС покинула Кембридж – и теперь мчалась сквозь хроно-турбулентность. К-9 всюду следовал по командной рубке за Доктором, бесцеремонно листающим на ходу Почитаемый древний закон Галлифрея – и даже не провоцирующим при этом серьезный пространственно-временной коллапс. На спину К-9 были поставлены чайное блюдце и чашка на нем, позаимствованные из колледжа святого Чедда. Насколько пес мог судить, хозяин пребывал в странном расположении духа.

– Ты, да я, да мы с тобой, – напевал Доктор, разглядывая закорючки на странице. – А ведь знаешь, когда-нибудь Романа нас покинет. Уж не знаю, к добру или к худу. – Он взял паузу, ожидая, что робот станет спорить с ним, но К-9 смолчал. Доктор сделал глоток чая и начал быстро листать страницы, наблюдая, как книга пытается вмешаться в управление машиной времени. ТАРДИС издала глубокий лязгающий стон.

– Я знаю, что ты чувствуешь, старушка, – вздохнул Доктор. Без Романы он ощущал себя немного потерянным. Никто не говорил ему, насколько он гениален, никто не пенял ему на то, что он беспросветно глуп, никто не учил его, как правильно загружать посуду в посудомойку. В конце концов, разлука была частью ее плана.

– Мы отправляемся на забытую планету-тюрьму в запретном измерении, чтобы как-то положить конец пятимилионной армии роботов-убийц. – Доктор постучал кончиками пальцев по приборной доске. – Что может пойти не так?

Тут же он нашел свою шляпу, лежащую поверх рычагов и тумблеров. Любопытно, но вот она-то точно могла намекнуть ему на то, что пойдет не так. Но этого не произошло.

Место, куда они попали, напоминало любой другой уголок космоса – разве что не двигались звезды. Здесь вообще ничего не двигалось. Шада на деле была не планетой – в полном смысле этого слова, – а дисковидным телом, вырезанным из огромного астероида. На ее поверхности была выгравирована древняя печать Рассилона Всемогущего, потому что если и существует что-то, на что Повелители Времени всегда найдут время, так это однозначно размашистый автограф. Особого смысла в Печати не было – ее никто бы и не увидел никогда, даже другие Повелители Времени, но неизвестный архитектор решил, что единственное, что нужно астероиду – это признак корпоративной идентичности, и ничто так хорошо не заявляет о бренде, как вытравленный пятимильный логотип[22]. По задумке, скорее всего, печать Рассилона должна была производить захватывающий дух эффект, но Доктору при взгляде из космоса она напомнила маленькую темную кляксу, оставленную нерадивой птицей на чисто вымытом окне.

Когда ТАРДИС вылетела из сердца вихря, в ее индукционной камере громко завыла сигнализация – древний, абсолютно тревожный звук, служивший, главным образом, для эффектности. На планету Шада существовал только один вход и единственный же выход – оба через ТАРДИС.

Единственным, кто когда-либо сбегал отсюда, был архипреступник Салевин – и тот отказывался рассказывать, как у него это получилось, предпочитая жить в тишине и покое да изредка нагонять страху на студентов колледжа святого Чедда.

Дверь ТАРДИС открылась, и Доктор на пару с К-9 осторожно выглянули наружу. Что-то в самой атмосфере Шады призывало к осторожничанию. Нужно было быть либо клиническим безумцем (как добрая часть здешних заключенных), чтобы смело шагать по этим сводчатым камерам, либо лишенным всякого страха (но такие типы, как правило, тоже нуждаются как минимум в оздоровительной терапии). Атмосфера Шады состояла из кислорода, водорода и устрашения. Пыль висела в холодном воздухе, каждый шаг рождал гулкое, усталое, призрачное эхо.

Откашлявшись, Доктор стал петь что-то из репертуара Гилберта и Салливана[23]. К-9 знал, что это дурной знак, обычно значивший, что хозяин чувствовал себя неуверенно. Тем более, Доктор никогда не удосуживался выучить настоящие слова либретто, распевая что-то довольно-таки психоделическое.

Вот почему я капитан «Фишхука»! – насмешливо вторило Доктору, что отчаянно старался придать шагу прогулочную бодрость, надменное эхо залов Шады. К-9 катился следом.

Немного приободрял тот факт, что заключенные Шады безмолствовали, будучи все до единого заключены в большие стеклянные криокамеры. Те из них, что осознали свой приговор в полной мере, застыли с хмурыми гримасами или с коварными усмешками на лицах. Менее вдумчивые либо таращили глаза в ужасе, либо застыли в явном недоумении, всем своим видом как бы говоря: что вообще происходит?

Доктор, насвистывая, промаршировал мимо сонтаранцев.

– Как я тебя сделал, задира! – пробормотал он, постучав по камере Ледяного Короля. Помедлил, разглядывая замерзших краргов. Учитывая, что крарги были по факту живыми кусками лавы, заморозить их не виделось простой задачей, но Повелители Времени и не такое проворачивали с успехом.

Доктор забрел в еще одну комнату, уставленную криокапсулами.

– Не в алфавитном порядке, – вздохнул он. – И даже не в десятичном. Беспорядочное нагромождение чокнутых, жуликов и воров.

К-9 подключился к информационному модулю:

– Получаю доступ к данным хранилища.

– Хороший пес. – Доктор потрепал пса по голове, не спуская глаз с заключенных, как похожих чем-то на людей, так и кардинально от людей отличающихся. – Где-то здесь есть пять миллионов криккитцев. Надеюсь, их всех свалили в одну стопку, а то нам тут неделю возиться, если не больше.