Он заметил, как Романа склонилась над ним. О Господи. Похоже, он регенерировал. При Романе ему не хотелось заниматься подобными вещами – она ведь станет критически оценивать его новый вид, а ему придется заново учиться пользоваться ногами. И еще что-нибудь непременно случится с прической. Какая несправедливость! Доктор относился к регенерации как к выбору одежды – просто хватал все, что попадалось под руку, и кое-как обнашивал по ходу жизни. Романа, однако, была столь педантична в выборе гардероба, что будь ее воля – готовилась бы ко всякому выходу из ТАРДИС так долго, что Доктор к тому моменту успевал бы уложить парочку монстров со скользкими щупальцами и тройку верховных жрецов зловещих культов.

В лицо Доктору плеснула струя воды. Он застонал.

– Жив-таки, – отметила реакцию Романа.

Доктор сел, оглянулся и заморгал.

– Привет, Романа. Что все эти роботы-убийцы делают в моей ТАРДИС?

Жуткое воспоминание встало перед глазами Доктора: Романа, говорящая, что робот хотел сказать ей что-то перед отключением, что-то важное — после она даже не могла это вспомнить. Нейролингвистическое программирование? Наверное, что-то в этом духе.

И теперь в ТАРДИС полно криккитцев.

– Странные дела! – Доктор попытался встать, но пошатнулся и опустился на колени. Ему на глаза попался К-9 – пес лежал на боку, разбитый на части, и выглядел так, будто по нему заехали криккитской битой. Бедный, бедный К-9! В любом случае, его ремонт – пока не самая насущная проблема. – Ты же должна сейчас быть в павильоне и лететь на Галлифрей. Как ты оказалась здесь? Их корабль не может попасть на Шаду – он ведь не ТАРДИС-типа!

Криккитцы молчали. Вцепившись в приборную доску, Доктор встал на ноги. Тут ему на глаза попался укоризненно моргающий сигнал взлома охранной системы.

– А, вот как, – протянул он и смерил ближайшего криккитца угрюмым взглядом. – Нехорошо, нехорошо! – Он отшатнулся к двери и распахнул ее. Обычно та открывалась в безумную шреддингеровскую кроличью нору, каковую из себя представляли остальные помещения ТАРДИС, но – не в этот раз. В этот раз за дверью оказался корабль-павильон криккитцев, перекрывший весь проход.

Обернувшись, Доктор погрозил пальцем Романе:

– J’accuse![24] – громогласно объявил он.

Конечно же, говорить такие слова в ее адрес было не совсем справедливо. Понятное дело, криккитцы использовали Роману с помощью какой-то формы контроля над разумом. Доктор привык, что таким образом часто обходились с его друзьями. Перемены в них он чувствовал за версту, особенно если в качестве компаньона ему подсовывали андроида-репликанта. В общем-то, он особо и не протестовал – жизнь обретала перчинку, когда тот, кого ты вроде бы хорошо знаешь, вдруг с остекленелым взглядом и жутким упрямством начинает предлагать тебе посетить какую-нибудь заброшенную фабрику, или музей фигур из воска, или какой-нибудь зловеще-подозрительный банк клонов. Но взгляд Романы не был стеклянным, она не носила безвкусный шарф, да и голос ее звучал до одури знакомо и пугающе нормально – точно так же, как тогда, когда она сообщила, что полетит в корабле дезактивированных криккитцев на Галлифрей.

Доктор сглотнул слюну. А ведь все могло быть и хуже. Могла развязаться настоящая бойня. Вместо этого роботы-убийцы просто заглянули к нему на огонек.

Он погрозил пальцем криккитцам, взиравшим на него с ужасающим безразличием.

– Значит, Романа, когда настраивала ТАРДИС, «чтоб я никуда не вляпался», сняла защиту – и вы материализовались прямо внутри. А я прокатил вас к Шаде – так?

– Все так, Доктор, – подтвердила Романа раздражающе-беззаботным голосом.

– Ты все еще у них под контролем? – шепотом спросил он.

Романа кивнула.

– А ты, случайно, не обошла этот контроль как-нибудь и не сделала что-нибудь без шуток умное? Например, деструктурировала хранилище пяти миллионов криккитцев…

Романа подмигнула. Доктор позволил себе немного расслабиться. Она тут же нежно шлепнула его по руке:

– Конечно, нет, глупый! Все криккитцы в данный момент размещены в безопасности на борту павильона.

– Коварство имя тебе! – возопил Доктор.

– Не спорю, – улыбнулась Романа.

Она открыла дверь ТАРДИС, запуская в рубку отряд роботов. Они прошли внутрь, даже не удостоив Доктора взглядом, маршевым шагом достигли павильона и скрылись в его недрах.

Доктор бросил взгляд за дверь. Коридоры Шады были все такими же жутко-тихими и пустыми.

– Кто-нибудь рано или поздно обнаружит пропажу криккитцев, – заметил он. – Такая шумиха поднимется – страшно представить.

– Когда обнаружат – будет уже слишком поздно, – сказала Романа. Закрыв двери, она стала настраивать ТАРДИС, прокладывая новый курс.

– Куда мы теперь направляемся? – полюбопытствовал Доктор.

– На астероди, где располагается замо`к. – Она обращалась с ТАРДИС с удручающей, иначе и не скажешь, легкостью. – Теперь все части калитки у нас. Мы освободим планету Криккит из заточения, а потом завершим нашу войну. И на этот раз Вселенная падет.

– Ясно. Что ж, я понимаю, что мои шансы – пять миллионов к одному…

– 5000020/1, если точнее.

– Спасибо. Но ты все равно не сможешь захватить мой корабль. Управление имеет изоморфную настройку – разве не знаешь? ТАРДИС попросту не будет слушаться никого, кроме меня.

– Ну и чушь. – Романа усмехнулась. – Как тогда ты объяснишь вот это?

Она щелкнула каким-то тумблером, и темпоральный вихрь подхватил машину.

– Попробовать стоило, – вздохнул Доктор.

ТАРДИС неохотно приземлилась на поверхность астероида, где когда-то стояла Калитка. По сути, мало кто посещал это место – пусть именно здесь и был положен конец древней войне, та была почти что забыта. Забыта столь тщательно, что, несмотря на вид с астероида, во всех подробностях позволяющий рассмотреть злополучное облако мусора, никто никогда не интересовался – а что там, за ним. Ходили разговоры о строительстве Сада Мира вокруг Калитки, но так как сама Калитка была разрушена давным-давно, они так и остались лишь болтовней. Астероид был бы заброшен, если бы не один нюанс (а он, этот самый нюанс, есть всегда) – кем-то построенный на нем отель. Отель располагался в стороне от того места, где стоял памятник, и по какой-то причине окна всех номеров не выходили на помянутое облако. Не было даже фотографии облака в вестибюле, и никто никогда не просил сделать оную. Быть может, ввиду того, что в отеле том никто никогда не останавливался.