– Дай-то бог, если так. Будь это война, я бытревожилась и ждала, я была бы, как все, тебя отнимали бы у меня суроваянеобходимость и долг, но можно было бы надеяться и верить…

– Верь и сейчас, что ничего плохого не происходит и непредвидится.

– Постараюсь…

Хорошо, что она была обеспокоена собственнымитревогами, – то есть это было плохо, но и состояния, в каком находилсяСнерг, она не замечала, как непременно заметила бы в другое время, будь она влучшем настроении…

– Ты устала, – сказал Снерг. – Хочешь,привезу мини-тигра? Забавная животина – тигр размером с кошку, совсем ручной.

– А кто за ним будет присматривать? Лучше полетим наЭльдорадо с ребятами.

– Отличная идея, – сказал Снерг, притворяясьужасно обрадованным новизной и неожиданностью этой идеи. – Вот только мнепридется на пару дней задержаться – дела.

– Ты не хочешь лететь?

– Честное слово, хочу. Но у дяди Мозеса важныйэксперимент, и я не могу улететь, не узнав результатов…

– Снова я, я и я… а я?

Что ей на это ответить? Рассказать о лице дядюшки Мозеса, оего тихом решительном голосе, проникнутом сознанием неминуемой опасности инадеждой на то, что опасность покорится человеку, как это в большинстве случаеви происходило – но часто получалось и наоборот… К чему ей это рассказывать?

– Черт-те чем мы занимаемся, – сказалаАлена. – Я пытаюсь шокировать дух Иоганна-Вольфганга, ты ищешь в третичныхотложениях следы пришельцев, дядюшка Мозес пытается усилием воли находить подземлей клады и связаться с андромедянами… Нет, я знаю, что мы делаем нужноекому-то дело, но временами кажется, будто жизнь буксует, как элкар на таежнойдороге… У тебя так не бывало последнее время?

– Иногда, – сказал Снерг. – Хочешь шальнуюеретическую гипотезу? На нас воздействует ноосфера. Нам давно пора становитьсягалактической расой, а мы, сидни, никак не раскачаемся, так что ноосфераподталкивает наше сознание, навевает неудовлетворенность, вынуждая заниматься глобальнымивопросами мироздания и бытия, толкает к звездам.

– Какой ты у меня умный… Сам придумал?

– Чуточку развил идеи дяди Мозеса. Недавно он ухватилсяза статистику рождаемости. Понимаешь, еще лет сто назад отметили загадочныйфеномен – во время войн и после них начинает рождаться больше мальчиков. Почемутак происходило, наука не объяснила до сих пор. Дядя Мозес утверждает, что внаше время наблюдается та же диспропорция – и это действительно так, мыпроверяли. Он полагает, что Природа готовит кадры для освоения землянамиВселенной. Как тебе?

– Лихо закручено, – сказала Алена без особогоинтереса, – может быть, все и правда – насчет ноосферы?

– Кто знает, – сказал Снерг. – Но, во-первых,нужно сначала доказать все же, что ноосфера существует, и понять, что онатакое. Во-вторых, коли уж ей невтерпеж отправить нас во Вселенную, могла бы ипомочь Проекту… Как ты думаешь?

– А на Эльдорадо я все равно полечу, – сказалаАлена, следуя типично женской логике. – Ты задерживайся на сколько тебеугодно, а я лечу завтра с ребятами, немножко отдохну от тебя, от себя и отвсего сразу.

– Я прилечу самое позднее послезавтра, – сказалСнерг рассеянно. Он думал о расписании испытательных полетов в кармане дядиМозеса.

Вероятно, его эксперимент каким-то образом был связан сполетом, который начнется… возможно, и не в три тридцать, прикинем приближенно– между тремя и четырьмя часами ночи по времени этого пояса. Это очевидно, ноимеются две загвоздки. Во-первых, ни один из полетов Проекта не связан с какимибы то ни было экспериментами на Земле. Во-вторых, что касается поведения самогодяди Мозеса: кто это, готовя какой-то важный и рискованный эксперимент,забывает срок его начала – всего за несколько часов до начала, – так чтовынужден заглядывать в бумажку? На дядюшку Мозеса с его необъятной и точной,как морской хронометр, памятью это решительно непохоже. Он не хотел ничегорассказывать, но оставил зацепку, след, тонкую ниточку? Похоже на то… Запроситьрасписание полетов?

Снерг хотел встать, даже сделал движение, но остался лежать.Почему-то показалось, что, узнав подробнее об этом полете, он заранее похоронити эксперимент, и дядю Мозеса. Лучше потерпеть немного, скоро появится самдядюшка Мозес, живой и веселый, расскажет все, и в жизни станет одной загадкойменьше…

– Что с тобой? – спросила Алена. – Как-то тынапрягся…

– Вспомнил об одном деле, но оно подождет, –сказал Снерг чистейшую правду.

Неотложных дел у него не было, полетов сегодня не было –Панарин солгал Марине. Хотелось остаться наедине со сложностями – правда, этоне значило, что он собирался затвориться в четырех стенах, душевное уединениедостигается разными методами. В том числе и растворением в чужих делах,окружающей беззаботной суете.

Он взял мобиль и вскоре приземлился в лагереастроархеологов, «шлиманов», как их окрестили давным-давно. На прозвище ониничуть не обижались, наоборот – неоднократно заявляли, что считают его почетнымтитулом, который постараются оправдать, в подтверждение чего каждый годторжественно отмечали день рождения Шлимана, а также держали на видном местеего портреты.

Белые, желтые, красные палатки стояли в три ряда – допоселка было десять минут лету, но астроархеологи любили играть в Робинзонов.На высоком шесте развевался их официальный штандарт – голубое полотнище сизображенным белыми лилиями Великим Богом Марсиан. Впервые этот флаг был поднятна Луне, в пору вспышки острого интереса ко всем связанным с Луной загадкам.Очень долго пробыл на Марсе, пока не стало ясно, что отыскать сброшенногоАэлитой перстня не удастся. Развевался во многих уголках Ойкумены, но вспышкипобедного салюта его не озаряли ни разу, и ни разу мимо него не дефилироваликолонны триумфаторов. Отсутствие ярко выраженных следов инопланетян заставляломногих и многих относиться с недоверием к косвенным доказательствампалеоконтактов, собранным «шлиманами». Таинственные закономерности «лунныхобелисков», например, до сих пор объявляли игрой случая. Панарин хорошоразбирался в делах астроархеологии – результат просветительскойдеятельности Снерга.

Места были красивые, на горизонте акварельно синел ХребетСтадухина, и Панарин подумал, что на месте аборигенов обязательно устроил быстойбище здесь – опасных зверей поблизости нет, спокойная и чистая река под боком.

Особого оживления в лагере Панарин не заметил, – толькодвое парней в легких зеленых куртках с неизменным Великим Богом Марсиан наспинах лениво складывали в грузовой мобиль какие-то ящики, и лица у парней былискучные – очевидно, очередная сенсация оказалась-таки пустышкой. Да ещедоносились гитарные переборы, и это были единственные признаки того, что лагерьобитаем.