Гарри сел, глотнул пива, но потом понял, что не хочет пить.

— Ты помнишь этого человека, Хьюго?

Мальчик был такой же светленький, как мать, с такими же, как у нее, пугающими стеклянными глазами. В его взгляде, устремленном на Гарри, не были ни желчи, ни страха. Он медленно кивнул:

— Это тот плохой дядя, что ударил меня. Его посадят в тюрьму.

Мужчины рассмеялись, словно невинные слова ребенка разрядили атмосферу, позволили принять ситуацию такой, какая она есть. Мальчик, удивленный их реакцией, с ликованием в глазах переводил взгляд с одного мужчины на другого. Лицо Рози оставалось каменным. Она переместила Хьюго на коленях, убрала в бюстгальтер грудь и тут же вытащила другую. Хьюго мгновенно припал к ней. Тупая стерва. Гарри не мог на них смотреть. Он глянул на Гэри. Было видно, что тот не одобряет поведения жены и сына. И вообще ему все это не нравится, но он даже не пытается что-либо изменить — кишка тонка.

— Чем обязана? — Тон у нее был презрительный.

— Я пришел извиниться.

— Мне не нужны твои извинения.

— Рози, хотя бы выслушай его.

Боже, ну и хлюпик. Гарри заметил, что Гэри уже почти опорожнил свою бутылку.

— Выслушаю. Ведь он пришел извиниться. — Она повернулась к Гарри: — Итак?

Издевка в ее голосе выбила его из колеи, он растерялся. Но потом сообразил, чего она от него ждет.

— Мне очень жаль, что я ударил Хьюго. Непростительный поступок с моей стороны. Но ты должна понять, я испугался за Рокко…

— Твой сын вдвое больше него, — глумливо произнесла она, перебив его.

И хвала Панагии, что мой сын — он, а не этот маленький гаденыш, присосавшийся к твоей груди. Зачем он пришел? Ему хочется одного — выпороть ремнем эту глупую корову.

— Гарри очень сожалеет о случившемся, Рози. Поверь мне. Просто это произошло так быстро, он испугался за Рокко.

— Тебя это не касается, Гектор.

Не касается? Но все это произошло на барбекю в доме его кузена. Разумеется, его это касается.

— Я знаю, это не мое дело, но я приехал, чтобы помочь уладить конфликт. Хочу я этого или нет, но я не могу оставаться в стороне. Гарри — мой брат, ты — лучшая подруга моей жены. Волей-неволей я замешан в вашем конфликте.

— Нет, — крикнул Гэри из каморки, куда он опять удалился за спиртным. — Ты тут ни при чем. Это касается только меня, Рози и этого кретина, что пришел с тобой. Это ж ясно как божий день. — Он вернулся на кухню еще с тремя бутылками, хотя Гарри с Гектором к своему пиву почти не притронулись.

Гэри со стуком поставил бутылки на стол и сел, улыбаясь.

— Ясно как божий день, — повторил он, глядя на Гарри. — Это между нами.

— И Сэнди.

— Конечно, — улыбка исчезла с лица Гэри, — ее это тоже касается.

— Ее мы ни в чем не виним. — В голосе Рози звучали стальные нотки. Она ненавидела его так же сильно, как и он ее. — Не ее вина в том, что она замужем за козлом.

Ну вот, пошло-поехало. Ну и черт с ними, пусть изгаляются. Он обвел взглядом кухню. Ленивая сука еще даже не начала готовить ужин. Наверно, через несколько лет Хьюго по возвращении из школы будет хлестать пиво вместе с отцом. Он предпримет еще одну попытку, последнюю.

— Что бы вы обо мне ни думали, Сэнди очень расстроена случившимся. Прошу вас, не нужно давать делу ход. Это пустая трата денег, пустая трата времени — и вашего, и нашего. В конце концов, это несправедливо. Несправедливо по отношению к ней.

Рози кривила губы в издевательской ухмылке. Когда Гарри закончил свою речь, она продолжала молчать, не сводя с него взгляд. Он заставлял себя не моргать, старался выдержать взгляд ее холодных голубых глаз. Гэри, ребенок, его брат — все куда-то исчезли. Он вел поединок с одной Рози. Хьюго выпустил сосок и икнул. В лице его матери промелькнуло беспокойство, она опустила взгляд. Гарри выдохнул. Рози гладила сына по волосам. Она посадила его на колени, и мальчик стал играть с ключами отца.

— Мне жаль твою жену. Но она сделала свой выбор, выйдя замуж за тебя. Ты ударил моего сына. Ее ты тоже бьешь?

Гарри сидел, как изваяние, втягивая в легкие воздух, медленно выдыхая.

— Уверена, что бьешь. А сына своего? Часто ты бьешь своего ребенка?

Вдох-выдох, вдох-выдох.

— Надеюсь, этот случай раскрыл ей глаза и она бросит тебя. Надеюсь, у нее хватит мозгов, чтобы уйти от тебя, мерзкий вонючий козел.

Его добил смех. Пьяный нервный смешок пускающего слюни Гэри.

Гарри резко поднялся, так что его стул отлетел к стене. Ребенок заплакал. Рози вдавилась в спинку стула.

— Мама! — Напуганный ребенок истошно вопил.

Рози прижала его к себе и встала.

— Гэри, — на ее губах играла торжествующая улыбка, — звони в полицию.

Сука. Она подстроила ему ловушку.

— Гэри, я сказала: звони в полицию.

— Успокойся, ради бога, все в порядке. Хьюго просто испугался.

Рози проигнорировала Гектора:

— Он нам угрожает. Он напугал Хьюго. Звони в полицию.

Гэри тоже встал и, пошатываясь, в смятении переводил взгляд с жены на Гарри. Гарри не сводил взгляда со стервы. Вот бы почесать кулаки о ее смазливое личико, наставить ей синяков, измордовать. Мальчик на руках Рози продолжал реветь. Украдкой глянув на сердитого чужака, он поспешил спрятаться в объятиях матери.

— Ну что, звонить?

Господи, ну что за мямля, недоносок. Недоразумение, а не мужик. Гарри увидел свой шанс. Он мог сделать из этого урода отбивную, избить его до полусмерти прямо здесь, в этой комнате, на глазах у его сына. В одиночку Гектор не сумел бы его остановить. Он мог бы раздавить это ничтожество прямо на глаза у его сына, такого же никчемного урода, как и его папаша, и мальчишка этого никогда не забудет. Это на всю жизнь останется одним из его первых воспоминаний. Он всегда будет помнить, всегда, что его отец — трус.

Гарри сделал глубокий вдох.

И тогда он — конченый человек. Его четвертуют. Ну что за жизнь?! Сплошь уродство и несправедливость. Мир, в котором слабаки, неудачники, всякая мразь прекрасно выживают, празднуют победу. Пустить бы им по пуле в лоб. Три пули — и готово.

Гарри взял свой пиджак и спокойно пошел из кухни в коридор. Он слышал, как ведьма орет, что вызовет полицию, слышал, как его кузен последовал за ним. Слышал, как плач ребенка, теперь уже задыхавшегося, давившегося слезами, перерос в истеричные вопли. Он пинком распахнул входную дверь и вышел в тихую прохладную ночь.

И перевел дух.

Гектора он ждал у машины. Закурил сигарету и с наслаждением затянулся, чувствуя, как очищается от скверны, наполняется добродетелью.