— Гаврюша, — произнесла она карамельным голоском, — так сколько, вы говорите, у вас общая площадь?

— Семьдесят метров.

— И на ней прописаны вы одни? Она ваша собственность?

— Собственность моя и брата. И прописаны все: тетя Клава, дядя Сережа…

— Достаточно!

— Привет, — хмуро бросил Евгений соседу, тот кивнул и поспешил ретироваться внутрь квартиры. Тогда Романовский повернулся к Стелле: — Тебе точно больше негде остановиться?

— Совершенно негде, — развела руками красавица и скорчила такую умилительную мордашку, что он не выдержал и улыбнулся. — Ну вот, — обрадовалась Стелла, — мы все и решили. Спасибо тебе огромное, дорогой!

И полезла обниматься. Со стороны это выглядело так, словно они целуются. Евгений подумал об этом поздно, когда уже заметил пристальный взгляд Жени. Он мог означать только одно: «Убить обоих. Трижды! Чтобы дольше мучились».

Фурия! Еще и бесится! Евгений решил ответить ей тем же — злостью и грубостью, — но у него ничего не получилось. Злиться на Женю не получалось! Вот это да! Зато получилось ответить на призывный поцелуй бывшей любимой девушки! Она поцеловала его смачно, требовательно, он ответил. Привкус горькой рябины остался на его губах. От Жениных губ пахло малиной.

— Пойдем, — взяла его за руку Стелла, — в какую-нибудь респектабельную забегаловку с приличной кухней. А то у вас тут деревенскими пельменями пахнет. Фи. Кстати, мышь в них, случайно, не попала?

— Не знаю, — честно признался Евгений, — она осталась под плитой. И ее караулит кошка.

— Кошка тоже фи. А эта, — она кивнула в сторону Жени, — ва-аще полный неадекват! Ты где ее раскопал? Верни обратно. Носить живых мышей и совать их нормальным людям в руки?!

— Стелла, сходи поешь одна.

— Что? Что сказал обидчивый мальчик? Одна? — захлопала прекрасными глазами Стелла. — Я не привыкла ходить одна. Со мной всегда должен находиться самец, иначе другие самцы из-за меня подерутся.

— Охотно верю, — хмыкнул Евгений.

— Ладно, не обижайся. Ну, что я такого сказала? Живи как хочешь. Знаешь, с неадекватами даже прикольней! А то рутина затягивает и надоедает…

— Пойдем, я тебя с Женей познакомлю.

— Ой, да вы тезки?!

Евгений видел, как две девушки натянуто улыбнулись друг другу. Он бегло сравнил их, как-то неосознанно, по-мужски. Одна — милая, домашняя, приятная, уютная, как кухня, где хочется сидеть вечерами и вести неспешные разговоры о спасении души и счастье всего мира. Вторая — яркая, эмоциональная зажигалка. Она как холл в дорогом отеле — все нравится, все броско, модно, в нем хочется находиться, но недолго. Тянет уйти к себе в номер, чтобы шум, гам и суета больше не надоедали.

— Евгения.

— Стелла.

— Давно здесь?

— Минут двадцать. А ты?

— Несколько недель.

— И как?

— Ничего, мне нравится.

— Да, вы приятненько здесь обустроились.

— Извини за мышь.

— Ничего, проехали. Где она?

— Не знаю, где-то засела или в щель убежала. В этом и был расчет, чтобы Мотька немного поиграла. Она у нас сегодня купание пережила. Мало кто из кошек любит воду. Ты пельмени ешь?

— А кто у них внутри?

— Курица.

— Наваливай. Только немного. Пару штук. Мне поправляться нельзя. Салат есть? Давай листик.

Они втроем сели за кухонный столик, как раздался звонок. Дверь в спешке была не заперта. Так что Гавриил сам вошел.

— Всем привет, — бросил он. — Хотите пастилу?

— Хотим, — сказала Женя, стараясь его поддержать.

Евгению показалось, что она слишком уж добрая. Пора сказать соседу, что его хождения в кондитерский магазин нужно прекратить раз и навсегда. Или — или.

— Пастила? Гадость какая! Давай ее сюда. Надеюсь, ты без тети Клавы…

— Стелла, это наш сосед, — начала Женя.

— Мы знакомы, — хмыкнула Стелла. — Нет, господа, компания у нас, канеш, прикольная. Но только если эта мышь выскочит из-под плиты, я за себя не ручаюсь.

— Расслабься, — посоветовал ей Гавриил. — Она уже далеко.

— Действительно нужно расслабиться, — хлопнула себя по стройным бедрам Стелла. — Парни, у меня в сумке завалялась бутылочка виски.

— Только этого нам не хватало, — пробормотала Женя. — А если приедет Ольга Геральдовна?!

— Не приедет, — подмигнула ей Стелла. — Я Жекиной бабуле звонила, она собирала огурцы на даче.

Она достала обещанную бутылку. Евгений вздохнул: отказываться было неудобно. Он терпеть не мог ситуации, которые выходили из-под его контроля. Но обижать Стеллу не хотел. С нее и так довольно — он признался, что больше к ней ничего не питает, давняя детская любовь прошла… Наверное.

Они выпили. Закусили пельменями, салатными листьями, пирожными. До чая так и не дошли, потому что Стелла наливала себе сама и останавливаться не собиралась. Гаврила удивленно посмотрел на Евгения, тот пожал плечами. Что он может сделать? Стелла большая девочка. А та пила и пила, потом внезапно начала плакать. Ну, это такая обязательная стадия женского опьянения: сначала наступает легкое возбуждение, потом — блаженство, затем наваливается эйфория и замыкает все это плач.

— Скотина, — хлюпала носом Стелла, — разлюбил меня!

— Извини, — нахмурился Евгений, — так получилось.

— Ты ее разлюбил?! — обрадовалась Женя и тут же «включила» женскую солидарность: — Вот гад! Наверняка много чего обещал! Любовь до гроба и тому подобное.

— Да! Обещал! Соболью шубу, — Стелла принялась загибать пальцы, — «Мерседес» с откидным верхом, брюлики в белом золоте и квартиру в центре Москвы-ы-ы-ы-ы…

— Ты что, — повернулась к нему Женя, — подпольный миллионер?

— Не он! Мой бывший — миллионер.

— Какой-то нищий миллионер, — принялась успокаивать ее Женя, ласково поглаживая по спине. — Приличные миллионеры обещают остров в Средиземном море! А то какую-то задрипанную квартиру. Кому она нужна?

— Мне-е-е, мне-е-е жить негде…

— Живи у нас… Ой, что я говорю?! Сама здесь комнату снимаю. Стеллочка, не плачь.

— Стелла, Стеллочка, не плачь, а то к нам придет палач, — продекламировал Гавриил, равнодушно взирающий на пьяные женские слезы.

— Стелла, — продолжала ее успокаивать Женя. — Тебе нужно взять себя в руки и каждое утро просыпаться, говоря себе: «Сегодня я буду счастлива, несмотря ни на что!» Ты читала Эндрю Мэтьюза?

— Кого?

— Австралийский психолог Эндрю…

— Кто?

— Хорошо. Тогда взгляни на проблему с другой стороны…