– Стой, где стоишь! – приказал Дэн и вышел ненадолго.

Вернулся он с сумками Толика. Выпотрошил их содержимое прямо на пол. Отложил в сторону листки с инструкциями к собственному убийству. Бегло просмотрел, хмыкнул почти весело, потом отложил. Потом толкнул в сторону Толика спортивные штаны:

– Переодевайся, зассанец! Я тут пока пошарю.

Шарил он основательно. Прощупал каждый шов одежды. Просмотрел каждый карман, каждый отворот и манжеты.

– Что то я не понял, – озадаченно почесал макушку Дэн, взглянул, как Толик натягивает на голый зад спортивные штаны, и снова повторил: – Что то я не понял!

Толик не вникал. Он стыдливо отворачивался, переодеваясь. Потом одернул рубашку, заправлять ее в треники не стал. Это уже вообще! Что искал, но не нашел Дэн, он так и не понял.

– Ладно, надо бы пожрать, а потом поговорим. Ты как? Есть хочешь?

С этими словами Дэн сдернул со стола обе газеты. Под ними в тарелках была вареная картошка целиком, квашеная капуста, свежие огурцы, укроп, тонкие ломтики домашнего сала. У Толика вдруг обильно потекли слюнки. Он почувствовал себя крайне голодным. Может, перед смертью так у всех бывает? Где то он, кажется, читал.

– Ты садись, малыш! – фыркнул Дэн, точно скопировав манеру старой ведьмы. – Раздели со мной скудную трапезу. Если честно, я уже успел соскучиться по такой вот простой еде. Бабы то все на изысках помешались. Считают, что их кулинарные пристрастия – прямая дорога в высший свет. Идиотки! Садись, садись, чего топчешься?

Толик послушно сел на старый скрипучий венский стул с растрескавшимся сиденьем, потянулся к вилке. Подцепил картофелину, рукой схватил кусок сала. Много откусил, начал жадно жевать.

– Чего это ты решил меня перед смертью покормить? – пробубнил он с набитым ртом, когда поймал на себе странный змеиный взгляд Дэна. – Или тоже на мне какое то снадобье испытываешь?

– Да нет, – он пожал плечами, отвел глаза. – Я же тоже ем. Чистая жрачка, не ссы. Так зелье то где, малыш?

– Какое зелье? – Толик уже хрустел капустой.

– Которое ты мне должен был в бутылку качнуть. Куда спрятал? Я не нашел его в твоих вещах.

– Так нет его. Удрать я хотел. Неужели не понял? Когда Настя сегодня ушла, я посидел, подумал и понял, что…

– Что понял то?

– Что убийца из меня никакой. Не смогу я. Не знаю, как с Лизой вышло. Наверняка это был не я. Наверняка это ты ее.

Дэн молчал, игриво похохатывая.

– Я в тот день не то что тачку угнать, себя с пола не мог поднять. Я был никакой вообще. А чтобы все так обставить… нет, это точно был не я. И фотки, те, что Машка мне подсовывала, лажа это. Вот так я сегодня подумал. И решил удрать. Чтобы в самом деле, а не понарошку убийцей не стать. Не смог бы я, Дэн, поверь!

Дэн молча его рассматривал, будто видел впервые. Поигрывал большим кухонным ножом, который мог в любой момент метнуть в него, и молчал. Потом со вздохом обронил:

– А чего же раньше то твоя соображалка тебе не подсказала, что ты не смог бы убить свою жену, а? Чего же старую ведьму трахал? Или все устраивало?

– Не все. Содержание устраивало, секс с ней… Сам знаешь, насколько это приятно, – пожаловался Толик с брезгливой гримасой. – К тому же я думал, что это единственное искупление за мой грех. Понимаешь, я в тот момент оказался в очень стесненных обстоятельствах и…

– Только идиот кивает на обстоятельства. Я лично с Машкой не спал, как она к этому ни стремилась! – жестко перебил его Дэн, схватил из миски огурец, откусил добрую половину и смачно им захрустел. – Каждый волен в выборе, Толенька. Каждый! Кто то выбирает праведный путь, кто то преступный, а кто то становится продажной тварью. А знаешь почему? Потому что родился таковым. Не мама с папой его таким сделали и не школа, мать ее, со двором. Это сущность его и ничего более! Выбор, который мы делаем в самый страшный, самый критический момент, делает за нас наше нутро. Наше настоящее Я, а не придуманное, не перевоспитанное, не вычитанное из книг и не скопированное с экрана! Твое подлинное Я! Так то, малыш!

Толик понуро опустил голову.

Может, и прав этот малый с ледяными, будто застывшими глазами. Может, он не стал таким, а был всегда? Потому и Лизка его имела, как хотела. И Машка потом тоже. И все его мечты о милой спокойной жизни – самообман, не иначе. И милая девушка со стыдливым румянцем, часто посещающая его в мечтах, сбежала бы от него на второй день.

– Ладно, мне по фигу, что там с тобой и у тебя. – Дэн наигрался и отшвырнул наконец кухонный нож в сторону, зацепил щепоть капусты, швырнул в рот. – Что думаешь делать?

– Я?!

– Ты, ты! Как думаешь поступать?

Толик поперхнулся куском огурца, тот просто встал поперек горла. Он начал кашлять. Отдуваться. И думать, как правильнее ответить на вопрос Дэна. Что он хочет слышать? Что можно сказать, чтобы не разозлить его, не взбесить? Дэн был абсолютно непредсказуемым чудовищем.

– Чего бельмами ворочаешь? Говори как есть, а не как удобнее. Ну!

– Я бы удрал, если честно, – признался нехотя Толик.

– А есть куда?

Ирочка! Мог ли он озвучивать ее имя?! Мог ли впутывать в свои грязные дела?

– Есть… – догадливо ухмыльнулся Дэн, задрав красивую морду, по которой бабы сохли, к потолку. – Говорить про это ты не станешь, потому что боишься подставить человека. Можешь не кивать, у тебя все на физиономии написано. Уже хорошо. Значит, не до конца ты еще конченый. А вот я бы сдал… Н-да… Ладно. Удрать я тебе не дам.

– Как так?!

Он его все же убьет!!! Толику просто голову прострелило от страха. Будто пуля вошла в один висок, обогнула череп изнутри по кругу и из другого виска выскочила, оставив после себя страшное разрушение. Она перепутала все его мысли. Заставила снова униженно просить Дэна пощадить его. Он даже расплакался.

– Ладно, не ной, не собирался я тебя убивать. А то опять наделаешь в штаны! И верю я тебе вообще то…

– Насчет чего веришь?! – всхлипывал Анатолий, и жалея себя за подобную участь, и ненавидя в то же время за слабость и малодушие.

– Насчет того, что ты смыться решил, баб с их заданием кинуть. Верю! Хоть я и не Станиславский. – Дэн довольно заржал. Потом резко стал серьезным. – При тебе не было ампулы с ядом – раз. Удрал ты из квартиры сразу почти после того, как Настя от тебя ушла, – два. А ты ведь должен был последовать за мной в мой Мухосранск, а я туда собрался еще через три дня. И Настя об этом знает. Это три! И мне придется довериться тебе – это четыре. Поэтому ты никуда не смоешься, а сделаешь все так, как велели тебе бабы, – это пять.

– Как сделаю?! Ты чего?! – Толик выкатил на него покрасневшие от трусливых слез глаза. – Они же велели убить тебя!!!

– Убивать ты не станешь. Но поедешь будто бы за мной следом. Обязательно поедешь. Иначе, если ты скроешься, они на твое место найдут еще кого нибудь. Раз уж решили меня устранить, их ничто не остановит. Будем красть у них время, малыш! – Дэн дотянулся над столом до его лица и небольно хлопнул ладонью ему по щеке. – Эти суки, если что задумали, сделают непременно.