— Ну, тогда я ничего не теряю, — приуныл он. — Что твой диван, что развалюха в моем кабинете… У тебя, конечно, в квартире пахнет лучше.

— Вот именно. У вас всегда накурено, а у нас здесь аромат жасмина.

— Везет же людям, но не операм. Вот почему киллер не мог подстрелить жертву где-нибудь в тепле и чтобы жасмином пахло?

— В Китае? На чайной фабрике? Но тогда бы этим занималась китайская полиция, — напомнила Лиза.

— Везде облом, — вздохнул Андрей.

На следующее утро Верочка разоделась в пух и прах. И Василий, помешивая сахар в чашке с кофе, смотрел на нее с явным восхищением. Что ж, сети расставлены. И приманка положена, вернее, послана…

— У меня для тебя важные новости, — заговорщическим тоном начала Верочка.

— Только не говори, что у нас будет ребенок, — округлил глаза Вася. — Нам же труба помешала.

— Не волнуйся, речь пойдет о работе.

— О работе? Чьей?

— Опять о твоей.

— Тебя напрягали мои коллеги в ресторане? — запоздало догадался Чемоданов.

— Ну что ты, они милые люди. Поэтому я и решила предупредить тебя и их о неприятностях.

— Неприятностях?

— Вася, ты же сам сказал, что журналист и юрист — прямо рабочий и колхозница нового времени. Так и есть! Наши профессии связаны. — Верочка сделала многозначительную паузу. — Ты ведь юрист в «МитинГе». А я узнала, что готовится публикация о причастности вашей фирмы к исчезновению банкира Воронина.

— Да ты что? — Челюсть юриста почти отвисла.

— Да, да. Моя коллега по газете раздобыла эксклюзивную информацию, уж не знаю из каких источников, что ваша фирма хотела обанкротить «Крез-банк». Банк обанкротился после исчезновения Воронина. Вот она и предположила, что это взаимосвязано, а не просто совпадение.

— Постой! Но это же бред. Как же можно публиковать непроверенные данные? Мы же ее по судам затаскаем. — Вася пришел в себя и перешел в наступление. — Почему она не взяла комментарий у нас?

— Говорит, что отправила вам электронное послание. Раз вы не ответили — ваше дело.

— Подожди, я впервые об этом слышу. Сейчас уточню. — Парень схватился за телефон и стал названивать в свою контору.

Верочка заранее знала, что ему там ответят.

— Черт, действительно, пришло какое-то сообщение, — растерянно произнес Вася.

— Слушай, неужели вы на самом деле имеете отношение к пропаже банкира, из-за которого столько шума? — Верочка сделала вид, что собирается поверить печатному слову.

— Нет же! Мы вообще не при делах, — воскликнул ее собеседник возмущенно.

— Ну знаешь, моя коллега — известная журналистка, не могла же она из пальца это высосать?

— Да ни при чем мы!

Чтобы доказать это, Вася решился на откровенность.

— Просто месяц назад в нашу фирму обратилась одна дама по поводу некоего банка. Спросила, сколько стоят наши услуги. Узнав прайс-лист, пошла на попятную. Мол, это для меня дорого, спорим, я сама решу свою проблему, без вас.

— И на сколько вы с ней поспорили? — оживилась Верочка. — Или ты образно выразился?

— Да нет, она так и написала по электронке «спорим», поэтому нам это и запомнилось. Обычно наши клиенты общаются в другом стиле.

— Странная дама, — поняла Верочка.

— Да уж, — кивнул Вася. — И самое странное было то, что ее выходы в Интернет оплачивал банк, который она хотела обанкротить. Мы навели справки, электронный адрес был зарегистрирован на «Крез-банк».

Как это? Захват планировали изнутри? Видимо, в вотчине Воронина завелся крот, вернее, кротиха.

Вот это да! Верочка даже не поверила, что ей так легко удалось добыть информацию. Да еще какую! Вот что значат личные связи и нестандартный подход. Она теперь знала даже больше борца с экономическими преступлениями.

Василий Верочке уже почти нравился. Если присмотреться, не такой и бледный у него вид. И волосы — не язык, можно безболезненно укоротить. А работа у него модная и крутая. Рейдеры — это же маленькие пираньи, которых боятся даже акулы капитализма. Наверное, зря Верочка так быстро поставила крест на их отношениях. Вдруг у них есть будущее?

— Вася, ты не волнуйся, — подбодрила она его. — Я поговорю с коллегой. Посоветую не пороть горячку. Если кто и причастен к банковской истории, то, похоже, спорщица, а не вы.

— Ты уж ей объясни. И припугнуть можно. Скажи, что мы в суд подадим. Нечего нам деловую репутацию портить, — нахмурился юрист.

— Скорее всего, статья не выйдет, — пообещала Верочка.

Не надо угроз. Уж саму себя она как-нибудь уговорит.

Лицо Чемоданова прояснилось. Он спокойно доел свой десерт и вернулся к излюбленной теме.

— Слушай, а ты каждый день моешь голову? — поинтересовался он у спутницы, которая сидела с задумчивым видом. — У тебя классная прическа. Я стараюсь встречаться с длинноволосыми девушками, у меня с ними больше общего, чем с Хакамадой…

Нет, Верочка просто заплатит за этот завтрак. И скажет, что уезжает работать специальным корреспондентом в Гондурас.

Во второй половине дня у Лизы были назначены полевые работы. Так она и ее коллеги называли приемные часы в кабинете психологической помощи в одной из районных поликлиник. Ехать надо было на самую окраину, и после долгой дороги с пятью пересадками помощь требовалась самому психологу.

Везет профессору Валерианову: к нему клиентки, причем богатые, сами прибывали на роскошных иномарках. Престижно же иметь в консультантах уважаемого ученого.

— Баловство это, — ворчал Валерианов. — Никакая психотерапия этим хозяйкам жизни не нужна. Что за проблемы у них? «Ой, я подозреваю, что домработница ворует мое нижнее белье. Обычно оно три ящика занимало, а теперь два с половиной… Ой, мой муж много работает и редко бывает со мной на вечеринках». Но, милая моя, если бы он мало работал и все время топтался возле тебя, откуда бы ты взяла деньги на три ящика нижнего белья? Безотказный совет: заскучала — так съезди в Таиланд, развейся. Но чтобы его дать, разве нужно быть профессором?

Однако консультации эти приносили солидный доход, на который можно было съездить на симпозиум по гельштальт-терапии в Америку, поэтому Льву Алексеевичу приходилось выслушивать стенания бедных богатых дам.

У пациентов Лизы проблемы, напротив, были самые что ни на есть реальные. На групповые сеансы к ней приходили родители наркоманов.

— Моя дочь вчера люстру из дома унесла — последнее, что осталось. Телевизор и мою дубленку она уже раньше продала…

— У моего сына ВИЧ обнаружили. Как представлю, сколько еще денег на лечение надо. Иногда думаю, лучше бы его посадили. За решеткой и от зависимости вылечили бы, и препараты от СПИДа давали бы бесплатно.