— О! — томно произнесла та. — Как же, я непременно передам ваше известие. Сашенька Энгельгард весьма достойная девица.

Щеки старпома порозовели, и он рассыпался в благодарностях.

В этот же день, ближе к вечеру, весь экипаж за исключением вахтенных, был собран в офицерской кают-компании, и Морев сообщил подводникам о предложении императрицы.

— А поскольку это касается каждого из нас, — обвел он взглядом моряков, — я хотел бы услышать ваше мнение.

Как принято на флоте, сначала высказались самые младшие по званию — старшины и мичмана, а за ними офицеры. Решение было единодушным — продолжить службу в русском императорском флоте.

На этот счет очень доходчиво высказался помощник.

— Все мы профессиональные военные, — сказал он, — и отдали этому делу часть жизни. Сейчас нам предлагается служить дальше, в том же качестве. Так в чем вопрос?

— Хотелось бы узнать, на каких условиях мы продолжим службу, — поинтересовался сидящий в заднем ряду, старшина команды турбинистов мичман Хмельницкий.

— Да, да, — раздались еще несколько голосов. — Сейчас у нас ни кола, ни двора, и вернемся ли мы назад неизвестно!

— Прекратить базар! — осадил крикунов старпом и вопросительно взглянул на командира.

— А условия нам предлагаются следующие — сообщил Морев. — Всем без исключения денежное содержание офицеров флота, другие причитающиеся виды довольствия и гарантия продвижения по службе. Кроме того, как вам известно, уже сейчас мы предпринимаем определенные шаги по оказанию помощи императорскому флоту в наращивании его боевой мощи. И это, уверен, тоже будет оценено должным образом.

По кают-компании прокатился одобрительный гул.

— Итак, насколько я понял, предложение принимается, — констатировал Морев. — В таком случае прошу всех приступить к своим обязанностям.

На следующее утро, вместе с заместителем и старпомом Морев посетил Зимний дворец и сообщил императрице с Потемкиным о принятом решении.

Те остались весьма довольны им, и стороны оговорили все вопросы, касающиеся включения крейсера в состав русского флота. После принятия присяги, которую императрица сочла обязательной, ракетоносец входил в подчинение Потемкина и мог участвовать в морских операциях только с ее личного повеления. Всей команде было определено двойное офицерское содержание и довольствие, с учетом наличных воинских званий и должностей. Форма одежды, с учетом специфики корабля, была оставлена прежней.

А еще через два дня в тронном зале Зимнего дворца облаченный в парадную форму экипаж ракетоносца присягнул на верность императрице Екатерине Великой.

Между тем, весть о появлении в составе русского флота невиданного корабля с быстротою молнии достигла дворов европейских держав и дивана Великой Порты. Иноземные послы зачастили с визитами в Зимний, а ввиду Кронштадта все чаще стали появляться иностранные торговые суда. С одного из них, командой патрульной галеры, был снят человек, делавший зарисовки видневшегося за кораблями эскадры ракетоносца.

Столь пристальное внимание побудило Морева с Грейгом принять ответные меры. В крепость срочно доставили несколько рыболовных неводов, срастили их и, соорудив маскировочную сеть, установили ее на понтонах, со стороны залива.

Все эти дни капитан 2 ранга Ярцев, вместе со светлейшим и президентом адмиралтейств коллегии графом Чернышевым пропадал на судоверфи. Там, благодаря их совместным усилиям, начались работы по закладке первого судна с паровым двигателем. В кузнечных цехах и мастерских, согласно техническим чертежам и расчетам, ковался металлический набор корпуса, отливались котлы и другие детали паровой машины. В ближайшее время ожидался приезд Демидова, который должен был поставить с уральских заводов листовое железо для обшивки корпуса парохода и встретиться с Корунским и Пыльниковым по поводу производства на Тульском оружейном заводе нового артиллерийского орудия и боеприпасов к нему.

К работам по строительству парового судна, Моревым были привлечены практически все специалисты крейсера, в числе которых были штурманы, трюмные машинисты и электрики.

В трудах и заботах прошли зима и весна, а в начале июня, когда на Санкт-Петербург опустились белые ночи, на воду без помпы и лишнего шума был спущен первый русский военный пароход со звонким названием «Презент». Таким именем, по предложению Морева, нарекла его императрица.

Парусно-винтовой корабль водоизмещением в 1800 тонн относился к классу фрегатов, был оснащен паровой машиной мощностью в 900 лошадиных сил и развивал скорость до двадцати узлов. Он нес на себе десять принципиально новых, заряжающихся с казенной части орудий, дальность действия и скорострельность которых была в несколько раз выше, чем у лучших европейских образцов. Помимо прочего, на «Презенте» были установлены электрические двигатели, используемые для освещения его палуб и боевых постов, а также работы трюмных помп и еще целого ряда механизмов. По рекомендации Морева, командиром фрегата был назначен капитан 2 ранга Федор Федорович Ушаков.

Заслуги экипажа Екатерина оценила по-царски. Мореву был присвоен чин контр-адмирала, а всем его морякам очередные воинские звания. Не остался в стороне и светлейший. Он пожаловал вновь испеченному адмиралу помпезный особняк на Невском; Ярцеву, Корунскому и Пыльникову дачи в Петергофе, а остальным членам команды приказал выдать годовое денежное содержание.

Постройка в России парусно-винтового фрегата не осталась незамеченной в Европе и Турции, которая, после поражения в войне 1768–1774 года, не смирившись с потерей Крыма и значительной части северного побережья Черного моря, готовилась к новой войне со своим северным соседом.

На этот счет Екатерина регулярно получала тайные донесения от своего посла в Константинополе Булгакова и спуск нового боевого корабля был как нельзя кстати.

— Нам бы, Гриша, эскадру таких «презентов», да сотню-другую новых орудий, — сказала она светлейшему после званого ужина, устроенного в Царском селе для Морева и его офицеров. — Тогда бы «Сиятельная Порта» утратила свой последний блеск.

— Да, Като, — согласился тот. — Но, к сожалению, казна практически пуста. Ты же знаешь, мы едва оправились от последней войны с османами и львиную часть средств вкладываем в строительство Черноморского флота. Хотя есть у меня одна мыслишка по сему поводу, — наклонился он к императрице. — Только вот не знаю, согласишься ли ты?

— Говори, Гриша, я слушаю, — ответила Екатерина.

— А почему бы нам не упредить войну с османами, уничтожив их флот?

— Ты имеешь в виду крейсер Морева? — вскинула на него глаза императрица. — Но сможет ли он противостоять всей османской армаде? Потерять такое судно нам негоже.

— Смею тебя заверить матушка, сей корабль разнесет всю эту армаду в пух и прах, — без колебаний заявил светлейший. — Причем так, что турки ничего не поймут. Ты разве забыла, что это «судно потаенное»? Я наблюдал корабль в плавании и достаточно осведомлен о его боевых качествах.