— Ну что же, — сказала Екатерина после долгого молчания. — Я подумаю.

На следующий день, ближе к вечеру, она сама навестила Потемкина, который сидя в кресле перед ломберным столиком со стоящим на нем графином и хрустя соленым огурцом, с интересом вертел в руках короткое, необычного вида ружье.

— Никак на охоту собрался, Григорий Александрович? — вместо приветствия сказала императрица и поцеловала светлейшего в лоб.

— Вроде того, — ухмыльнулся Потемкин. — Ты знаешь, что сие такое? — хлопнул он ладонью по полированному ложу.

— Эка невидаль, — ружье, — рассмеялась Екатерина.

— Совершенно верно. Но какое! — Светлейший швырнул в угол огрызок огурца. — Пред тобою ружье системы «винчестер». Оно способно давать тридцать выстрелов в минуту и разить супостата на расстоянии вдвое больше, чем самые дальнобойные штуцера наших егерей.

— Откуда оно у тебя?

— С крейсера. Думаю, матушка, нам следует подумать о перевооружении нашей армии именно такими «винчестерами». Устройство его довольно просто и не потребует больших затрат. Вот только разве боеприпасы, — он выщелкнул из магазина золотистый патрон с тупой пулей. — Их делать будет несколько сложнее.

Американский винчестер образца 1873 года оказался на ракетоносце случайно. Его прихватил в плавание доктор, заядлый охотник, которому винтовка досталась от деда — известного полярного исследователя. И взял он ее для ремонта — у винчестера лопнула боевая пружина. Корабельные умельцы изготовили новую, и оружие снова стало пригодным для стрельбы. Вот его-то, вместе с десятком патронов, майор медицинской службы Алубин и передал командиру, в качестве своего вклада в общее дело.

— Ну, а как, матушка, мое вчерашнее предложение? — поинтересовался князь, отложив винчестер в сторону.

— Я подумала над ним, — присела рядом Екатерина. — Но пойдет ли на это Александр Иванович?

— А почему нет? Он военный моряк и находится у тебя на службе.

— В таком случае, дабы лукавая Европа не упрекнула нас в беспричинном нападении на Турцию, я хочу предложить следующий план.

Как ты помнишь, по условиям Кучук-Кайнарджийского мирного договора, Порта обязана выплатить нам контрибуцию в четыре с половиной миллиона рублей и всячески уклоняется от этого. К тому же она, как и раньше препятствует проходу русских торговых судов из Архипелага в Черное море, а также всячески побуждает крымских татар к нападениям на наши южные рубежи.

— Да, это правда, — вздохнул светлейший.

— Ну, так вот, — продолжала императрица. — Я сегодня же отпишу Якову Ивановичу, дабы он незамедлительно добился аудиенции с султаном Абдул-Хамидом и заявил ему по этому поводу официальный протест, предупредив, что в случае неуплаты контрибуции в течение месяца мы оставляем за собой право на понуждение Порты к этому силой оружия. Казна же султанская, по моим сведениям, в последнее время сильно оскудела. И письмо сие, на «Презенте», для пущей наглядности, пускай доставит в Стамбул Ушаков.

— Да, матушка, в изобретательности тебе не откажешь, — умилился светлейший. — Я б лучше не придумал.

— Ну а коль так, поутру пригласи во дворец Александра Ивановича. Будем говорить с ним.

Известие о предстоящем походе и его цели Морев воспринял как должное. Он понимал, что рано или поздно его кораблю придется участвовать в боевых действиях на стороне России, и был готов к этому.

— Я бы только хотел получить некоторые уточнения, ваше величество, — сказал он. — Когда предстоит выход и где базируется турецкий флот?

— Сначала в Стамбул с ультиматумом для султана отравится капитан Ушаков на своем фрегате, — ответила императрица. — Затем, когда ультиматум будет отвергнут, в чем мы не сомневаемся… — Екатерина взглянула на светлейшего: — наступит ваша очередь. А турецкий флот, как доносит мне Булгаков, стоит в бухте Золотой Рог.

— Все ясно, — кивнул головой Морев.

— В это плавание Александр Иванович, я отправлюсь вместе с вами, — сказал адмиралу светлейший. — Хочу сам все лицезреть.

— Как прикажете, ваша светлость, — согласился Морев. — Зрелище действительно будет небывалое.

— А не довольно ли тебе баталий батюшка? — вздохнула Екатерина. — Сколько раз можно испытывать судьбу.

— Что поделаешь, — рассмеялся Потемкин. — Знать, она у меня такая.

После этого светлейший с адмиралом прошли в рабочий кабинет князя и занялись обсуждением деталей будущей операции.

…Раннее июньское утро. Первые лучи солнца над Босфором. С высоких минаретов только что отзвучало заоблачное пение муэдзинов, призывающих правоверных к утреннему намазу.

На стамбульском рейде царило небывалое оживление. Султан Абдул-Хамид I в окружении многочисленной свиты и охраны из янычар приехал на берег. Взоры всех были устремлены в синеющую даль моря, откуда один за другим величаво появлялись многочисленные, несущие на себе пирамиды белоснежных парусов, корабли. Это была отозванная из африканских владений турецкая эскадра под командованием алжирца Сеид-Али. Она была встречена громом орудий остальной части стоявшего на рейде османского флота и, следуя в строгом порядке, бросила якоря в бухте.

Подстрекаемая европейскими державами и в первую очередь Англией, Блистательная Порта готовилась к новой войне с Россией.

А спустя несколько дней, в гавани появился необычный фрегат под Андреевским флагом. Это был «Презент», под командованием капитана 2 ранга Федора Федоровича Ушакова. Турецкие моряки с кораблей и многочисленные зеваки с берега с любопытством взирали на необычное судно, на палубе которого, помимо мачт высились какие-то непонятные, попыхивающие дымом трубы.

Сообщив командиру порта о цели своего визита, Ушаков съехал на берег и отправился в резиденцию русского посла.

В этот ранний час Булгаков был на месте и несказанно обрадовался появлению старого знакомого.

— Какими судьбами, Федор Федорович?! — воскликнул он, отпихнув обутой в сафьянный чувяк ногой злобно шипящего у ног ангорского кота и обнимая гостя за плечи.

— Да вот, Яков Иванович, прибыл к вам со срочным письмом от государыни императрицы, — улыбнулся капитан. — Извольте получить, — протянул он послу извлеченный из-за обшлага мундира небольшой пакет.

— Ну-ка, ну-ка, поглядим, — кивнул Ушакову на кресло Булгаков и, усевшись напротив, вскрыл пакет. По мере прочтения письма, брови посла ползли вверх, а лицо принимало озабоченное выражение.

— М-да. — Он аккуратно свернул лист и опустил в карман халата. — Вам известно, о чем пишет матушка? — поинтересовался хозяин у Ушакова.

— Да, — утвердительно кивнул тот. — Кроме того, мне велено передать на словах: в случае отказа султана в удовлетворении наших требований вам на время следует вернуться в Санкт-Петербург.

— Так что же, это новая война?