правильно, — говорю я, имея в виду ситуацию с Полиной. Бен докуривает сигарету и бросает окурок себе под ноги, туша остатки огонька носком кроссовка. — Правильно же, — повторяю с нажимом, когда так и не получаю никаких слов в ответ. — Или я чего-то не знаю?

— Как я уже говорил, Полина для меня чужая, — Бен отвечает мне пристальным, чистым взглядом. Без прищура. Без игры. — Ты удивишься, но когда дело касается притворства в отношениях, я не так хорош, как во всём другом.

— Не может быть! — вздыхаю я.

— Я предупреждал, что ты удивишься, — замечает Бен. Лезет в карман куртки, достаёт пачку сигарет. Я не останавливаю Бена, когда он снова закуривает. — Тебе стоит начать тренироваться заново, если хочешь вернуться в команду.

— Не знаю, смогу ли…

— А что мешает?

— Отсутствие опыта, например? — я выставляю перед собой ладонь с растопыренными пальцами, чтобы загибать их во время перечисления. — Или послужного списка? Или навыков, знаний? Или…

— Или завязывай с этим, — перебивает Бен. Шлёпает меня по кулаку с оттопыренными последними двумя пальцами. — И просто возьми дополнительные часы физической подготовки.

— С кем? Татьяны не будет ещё две недели.

— А что насчёт Антона? — Бен зажимает тлеющую сигарету двумя пальцами: большим и указательным. Долго смотрит на неё, прокручивая, затем произносит: — Он к тебе, кажется, благосклонен. Всего одно жалкое вечернее дежурство за нарушение порядка в строю!

— Это наверняка из-за Дмитрия. Никто не хочет переходить дорогу дочке своего босса. Тем более, Антон здесь всё-таки на птичьих правах, несмотря на карт-бланш от Татьяны.

Бен жмёт плечами.

— Кстати, о Дмитрии. Как у тебя с родителями?

— Нормально, — честно отвечаю я. — С мамой всё как прежде, а с… ну, как видишь, папой я его пока не называю.

— Даже при нём?

— При нём я пользуюсь местоимениями.

Я снова обращаю свой взгляд на дорогу. Звонок, который я совершила после вынесенного в тренировочном зале приговора, не казался мне чем-то неправильным ни до разговора, ни во время, ни после. К счастью, и абонент на другом проводе на удивление быстро согласился подбросить меня до дома.

Хорошо, что ведьмы получают водительские права по иной системе, не так, как люди. Да и что-то мне подсказывает — Лие уже давным-давно исполнилось восемнадцать.

— Жестокая ты женщина, — усмехаясь, сообщает Бен.

Я хочу задать ему встречный вопрос, но вспоминаю, чем кончился наш последний разговор, включающий в себя обсуждение его матери, и решаю заткнуться. Принимаюсь провожать мимо проезжающие автомобили взглядом, на четвёртой легковушке мне везёт; в подъехавшей к тротуару машине я вижу знакомую блондинку.

— Кто заказывал такси на Дубровку? — спрашивает Лия, опуская стекло пассажирского сидения. Дальше следует улыбка — для меня, и заинтересованный взгляд — для Бена. — Оплата по количеству занимаемых мест.

— Я не твой пассажир, — отвечает Бен.

Я кидаю сумку на заднее сиденье, сама плюхаюсь на пассажирское.

— Куда тебя забросить? — спрашивает Лия. — Где ты живёшь?

— Домой пока не хочу. — Я дёргаю ремень безопасности, но в итоге отпускаю его, так и не пристегнувшись. — Можем намотать несколько кругов по городу?

— Без проблем, — отвечает Лия.

Прохладный ветер заставляет закрыть окно. Всё это время Бен следит за моими действиями, а я, хоть и не гляжу прямо на него, но краем глаза различаю, что он берётся за третью сигарету.

Похоже на немой сигнал. Стоит ли мне за него волноваться?

* * *

Лия молчит. Из динамика магнитолы доносится бубнёж ведущего радиостанции. Мне нет дела до того, что он говорит, как и до того, что из музыки он ставит, но эта общая шумовая картина позволяет оживить тишину в салоне и сделать её менее напряжённой.

Кажется, я потеряла счёт времени.… Когда успело потемнеть? Не опоздать бы на дежурство!

Яркие огни фонарей, которые мы проезжаем, вереницей звёзд остаются у меня перед глазами, когда я отвожу взгляд на приборную панель. Лия держит положенный в населённом пункте скоростной режим, не превышая и на пару километров. Я снова задумываюсь о её реальном возрасте. В том настоящем спросить не успела, а здесь… как-то неудобно, что ли.

Мы не друзья — это себе приходится напоминать настойчиво, даже немного грубо.

— Когда мы виделись крайний раз, ты сказала, что позвонишь, но я думала, это всего лишь вежливость, — начинает Лия.

Она не делает радио тише, лишь повышает голос.

— Мне нужно было с кем-нибудь поговорить, — отвечаю я. — Моя подруга находится в коме, а парни… знаешь, их общество иногда бывает невыносимым.

Лия хмыкает, но кивает с пониманием. Я вспоминаю, что у неё есть младший брат по имени Лео. О том, что она наверняка имеет при себе далеко не одного ухажёра, напоминать не приходится: всё и так, как говорится, налицо.

На красивое, идеальное лицо.

— Ты не подумай, — Лия выкручивает руль в сторону, беря левее и перестраиваясь на соседнюю полосу для обгона идущего впереди грузовика. Пока мы проезжаем мимо, я успеваю разглядеть водителя — крупного белобородого мужчину в красной кепке, низко натянутой на лоб. Он, почувствовав мой пристальный взгляд, чуть поворачивает голову. У мужчины вместо глаз — два ярких оранжевых сигнальных маяка. Я вздрагиваю, когда мужчина подаёт звуковой сигнал, но не нам, а мотоциклисту, петляющему между. — Я рада, что ты позвонила. Общаться с кем-то из старой школы — это приятно. Я снова могу почувствовать себя обычной ученицей, а не подающей надежды перспективной студенткой. Мне не хватало этой простоты. Плюс, — Лия на секунду замолкает. — Ты же защитница. Это не только может обеспечить мне некие привилегии, но и изрядно потреплет нервы родителям.

Я усмехаюсь.

— Рада быть полезной.

— Это прозвучало слишком эгоистично, да?

— Нет, — качаю головой. — Это всё из-за… а, знаешь, не бери в голову.

Я гляжу на Лию. Она озадачена повисшей в воздухе недосказанностью. Слегка хмурит брови, продолжая пробегать глазами по каждому элементу дороги, по пейзажам, но участникам движения. Я чувствую, что обязана объясниться, но не знаю, с какого момента мне можно начать с Лией — здесь и сейчас не моей лучшей подругой. Признаться обо всём Ване и Дане было одновременно и сложным и самым простым делом в мире, потому что одного из них я любила раньше и могу открыто любить сейчас, а другой, когда-то спасший мою жизнь, здесь сделал бы это, — я почему-то уверена, — снова, без каких-либо сомнений.

Лия — другое дело. Ситуация даже страннее и тяжелее, чем с Кириллом, который всё ещё остаётся моей открытой раной.

Отношения с Ваней и Даней стабильны. Отношения с Кириллом — заданы на минимальный успех и