Как ей теперь вести себя с ним? Вчера все было просто и понятно, легко и доступно. Сегодня она не знает, как говорить с Трэвором, как смотреть ему в глаза. Его серые, теперь открытые для нее глаза. Может то, что случилось вчера, он счел ошибкой, недоразумением? Да какое уж тут недоразумение, когда они признались друг другу в любви? Но все может быть. Не зря же он ушел с утра, не оставив ей даже записки, не разбудив ее. Что, если ему тяжело ее видеть, трудно будет говорить с ней после того, что произошло? Вчера был другой день, другие чувства, другие желания. А сегодня и она не знает, как говорить с ним…

В замке мышью прошуршал ключ, и на пороге номера возник Трэвор с охапкой цветов, перевязанных золотистой ленточкой. Солнечно желтые герберы!

— Ты уже проснулась, мое зеленоглазое счастье?

— Да.

Млисс оттаяла. Душу заволокло радостной весенней лазурью. Теперь можно не думать о том, что говорить, как вести себя. Можно просто говорить. Можно просто подойти к нему, обнять, прижаться к его горячему телу, обжечь его губы поцелуем.

Она стремительно сорвалась с кровати, сбросив с себя одеяло, нагая подбежала к Трэвору и заключила его в объятия.

— Я люблю тебя! — Кто бы только знал, как ей приятно произносить эту фразу, раньше для нее неизвестную! — Я так люблю тебя.

Трэвор прижал ее к себе, заставив слушать гулко стучащее в его груди сердце.

— Это оттого, что я уже безумно соскучился, не видев тебя всего только час. Я умираю от желания затащить тебя в постель и продолжить то волшебство, которое началось вчера. Ты представляешь, я могу говорить даже такое! Но нам пора собираться и ехать. Ну ничего, я обещаю тебе, что когда все закончится, я на месяц запру тебя дома и не выпущу из постели. Будешь пленницей моей страсти — звучит, как название дамского романа. Каким же я стал болтливым — на глазах глупею от счастья.

— Это совсем не плохо. Знаешь, я тоже не каждый день выскакиваю голая из постели навстречу мужчине.

— Спасибо, утешила, — прорычал Трэвор. — Я бы перегрыз горло всем мужчинам, которые дотрагивались до тебя.

— О, поверь, — Млисс насмешил очередной приступ ревности Трэвора, — твоя ярость не обоснована. Это был всего один мужчина, да и тот не вызвал во мне никаких чувств. Мне было противно и только. Так что можешь считать, что ты у меня первый. И, надеюсь, последний.

— Что это еще за «надеюсь»! — Трэвор больно ущипнул Млисс за бок. — Не надеюсь, а уверена. Поняла?

— Да, мой повелитель!

Млисс забрала у него букет и залюбовалась цветами. Герберы, как яркие солнца, сияли в ее руках. Их длинные лучи-лепестки тянулись к Млисс, словно согревая ее своим светом. Она прижала букет к обнаженной груди — ей никто еще не дарил таких чудесных цветов. Для нее все было впервые: любовь, цветы, томительное жгучее желание, рожденное взглядом мужчины, стоящего рядом.

— С тебя бы картины писать. — Трэвор с нежностью посмотрел на хрупкую обнаженную девушку с желтыми цветами в руках. — Жаль, что я не художник. «Девушка с герберами» — подходящее название.

Смущенная Млисс отдала Трэвору букет и начала собираться. Быстро натянула темно-серые брюки и шоколадную рубашку. Прошлась щеткой по каштановой волне волос и затянула их в тугой пучок. Надела черные ботиночки с маленьким квадратным каблуком, и была готова.

Трэвор смотрел на эти молниеносные сборы с удивлением: говорят, что женщины копаются часами, а эта собралась за пять минут.

— В армии ты побила бы все рекорды по сборам. Молодец! И все-таки я буду очень рад, если ты сменишь унылые брюки на короткую юбку, а рубашку — на эротический топ. Тебе нечего скрывать, у тебя восхитительная фигура. Которой я хочу любоваться каждую минуту.

— Ради тебя я готова обновить свой гардероб, — засмеялась Млисс. — Будешь сам выбирать мне вещи. А сейчас — я готова. Можем ехать.

Вниз они спустились вместе. Заспанный портье взял у Трэвора ключи. Генри готов поспорить, что ночь они провели вместе. Вышли в обнимку, улыбаются друг другу. Он глаз оторвать от нее не может. Ну-ну. Случайные связи, молодой человек, ни к чему хорошему не приводят. Пора бы уже знать об этом. Вот его Вики никогда бы не позволила себе такого безобразия. Молодежь!

С самого утра Трэвора не оставляло ощущение: должно произойти что-то из ряда вон выходящее. Еще этот странный сон, приснившийся ему ночью. Что готовит им его величество Случай? Какую очередную западню? С Млисс он предпочел не делиться своими соображениями и эмоциями — она и так разволновалась, когда они подъехали к Волтингтону.

Если ее сестры уже нет в живых? Что тогда будет с Млисс? Этот вопрос волновал его больше всего. Не впадет ли она вновь в ту депрессию, которая охватила ее после смерти родителей? Как она переживет это — ведь сестра была ее единственным близким человеком, единственным другом?

Пока они ехали в машине, он ни на секунду не отпускал руку Млисс, согревая ее в своей, ласково поглаживая ее тонкие пальчики. Несмотря на все волнения и тревоги, он был счастлив. Млисс рядом с ним, она любит его. Сладкое, волшебное слово «любит»… С каким упоением она шептала его вчера ночью, когда отдавалась ему, тая, как свечка, в его неловких руках. Внутри у него росло желание, зажигая каждую клеточку души и тела. Но нужно взять себя в руки, потерпеть — впереди еще столько неразрешенных вопросов.

И вновь однообразие бело-голубой Лейвер-стрит. Скучные дома, похожие один на другой. Трэвор мысленно вернулся в свой сон. Те дома были очень высокие, серые, но такие же одинаковые, как в этом городе. Здесь несложно заблудиться — все так похоже…

Знакомая арка. Знакомый подъезд. Именно здесь, в этом доме снимала квартирку ее сестра. Млисс потянула Трэвора за рукав.

— Пойдем. Она жила здесь. Жила, конечно, громко сказано. Скорее пребывала.

— Ты уверена?

— Мы ничего не теряем, давай заглянем. Хотя бы убедимся в том, что ее здесь нет.

— Ладно, пойдем.

Они вошли в темный подъезд. В ноздри ударил сырой болотный запах. Кажется, из подвала.

Да, ничего себе домик, подумал Трэвор. И действительно, какого черта здесь забыла Грэйс? Не иначе, как помутнение рассудка…

— Куда теперь? — Он сжал руку Млисс, которая прильнула к его ладони, словно в поисках спасительного тепла.

— Если мне не изменяет моя прекрасная память, то нам нужно подняться на пятый этаж.

— Здесь есть лифт?

— Кажется, да.

Поднявшись на небольшую площадку, они увидели лифтовую кабину. Трэвор нажал на кнопку, и лифт с глухим урчанием начал спускаться в низ.

— Да, техника на высшем уровне, — пробормотал Трэвор.

— Кстати, все забывала спросить у тебя… Где ты живешь?

— Мотаюсь по гостиницам с хорошенькими девушками, которых зовут то Амата, то Мелисса, — попытался пошутить Трэвор.