В 1880-е гг., в московский период жизни, фольклорно-эпическая тематика стала ведущей в творчестве Васнецова, хотя замысел многих из них относится к более ранним годам. Сам Васнецов писал: «Некоторые из картин были задуманы мною еще в Петербургский период, например, «После побоища» (1880 г.) из «Слова о полку Игореве» и «Витязь на распутье» (1871–1882 гг.), «Богатыри»…, «Битва славян со скифами» (1882 г.)». Публике, художественной критике и друзьям художника его первое выступление в роли историка «несколько на фантастический лад» показалось чем-то неожиданным, а для некоторых неприемлемым. Васнецов выступил как художник-новатор, поставив перед собой серьезную цель – воплотить в реалистических живописных образах далекое героическое прошлое своей родины, преломленное в свете народной поэзии.

Лучшей батально-исторической картиной Васнецова стали «Богатыри», над которыми он работал практически более 20 лет, с 1876 по 1898 гг. Средствами живописи художнику удалось создать образы былинных богатырей, защитников рубежей родной земли и заступников за несправедливо обиженных.

В 1880-е гг. Васнецов написал известные картины «Ковер-самолет» (1880 г.), «Аленушка» (1881 г.), «Три царевны подземного царства» (1881 г.), «Иван-царевич на сером волке» (1889 г.), разрешив главную идейно-пластическую задачу взаимосвязи сказочного мотива и декоративности формы. В 1897 г. В. М. Васнецов выполнил одну из самых знаменитых своих картин «Царь Иван Васильевич Грозный». Последние годы жизни, 1917–1926 гг., ознаменованы циклом картин «Поэма семи сказок»: «Спящая царевна», «Царевна Несмеяна», «Царевна-Лягушка», «Кощей Бессмертный», «Ковер-самолет», «Сивка-Бурка», «Баба-Яга».

В 1883–1885 гг. он работал над эскизами к картине-фризу «Каменный век» для Исторического музея в Москве. В Абрамцеве по рисункам Васнецова построили церковь в древнерусском стиле и «избушку на курьих ножках». В Москве в 1893–1894 гг. по собственному проекту построен дом с мастерской.

В 1885 г. художник принял участие в создании декораций для опер Н. А. Римского-Корсакова «Снегурочка» и А. С. Даргомыжского «Русалка» сначала для домашней сцены С. И. Мамонтова, а затем для постановки на сцене Мамонтовской московской частной оперы. С работы над декорациями и костюмами к опере «Снегурочка» начался новый этап в творчестве Васнецова – до конца осознанное понимание, что есть подлинно национальное русское искусство[283]. Восхищенный декорациями и костюмами И. Е. Репин сообщал В. В. Стасову: «Не могу не поделиться с Вами одной новостью: здесь, у С. И. Мамонтова, затеяли сыграть «Снегурочку» Островского. Васнецов сделал для костюмов рисунки; он сделал такие великолепные типы, просто восторг!!!»[284]. Критик В. В. Стасов, увидев оперу в Москве, отметил, что ничья фантазия «не заходила так далеко и так глубоко в воссоздании архитектурных форм и орнаментики Древней Руси, сказочной, легендарной, былинной»[285].

После поездки в Италию в апреле – мае 1885 г. Васнецов переехал в Киев, где с 1885 по 1896 гг. увлеченно работал над росписями Владимирского собора. Об этом свидетельствуют его письма Третьяковым. «Теперь голова моя наполнена святыми, апостолами, мучениками, пророками, ангелами, орнаментами и все почти гигантских размеров», сообщал он в одном из писем[286]. В ходе работы над росписями собора Васнецов, по мнению Н. А. Ярославцевой, решал вопрос о национальности и всеобщности в искусстве[287]. В монографии искусствоведа А. К. Лазуко отмечено, что «Васнецов и при создании церковной росписи сумел проявить отличающую его индивидуальность, тот склад самобытного художнического видения, что сделал его первым воплотителем образов русского фольклора»[288].

В росписях Владимирского собора А. Н. Бенуа увидел «сродство с чудесными красочными симфониями древней церковной русской и византийской живописи»[289]. Стенопись Владимирского собора, подобно ростово-ярославским фрескам XVII в., выступает как единое декоративное целое за счет того, что отдельные фигуры и сюжетные группы искусно обрамлены ковровым орнаментом.

При создании эскизов мозаик и росписей для Георгиевского собора в Гусь-Хруста льном (1896–1904 гг.), соборов в Варшаве (1906–1911 гг.), Дармштадте (1899–1901 гг.), Петербурге (1883–1901 гг.), проекта Русского павильона для Парижской выставки и фасада здания Третьяковской галереи он постарался отойти от форм и композиций корифеев эпохи Возрождения и дать самобытное национальное решение. Для мозаик интерьера храма Воскресения Христова («Спаса на крови») в Петербурге он написал два картона: «Спаситель» и «Богоматерь». Для наружных мозаик он создал пять картонов: «Серафим», «Распятие», «Снятие со креста», «Несение креста», «Сошествие во ад».

Важнейшим подспорьем Васнецову во всех его творческих исканиях были собранные им разнообразные коллекции: произведений древнерусской живописи, русских костюмов, музыкальных инструментов, изделий народно-декоративного искусства и быта (прялки, туеса, братины), старинного оружия. Васнецовская коллекция икон была одной из самых больших в Москве. На выставке «Иконописи и художественной старины», устроенной И. С. Остроуховым в 1912 г., художник представил 44 иконы из своего собрания[290]. Интересным было собрание старинных книг, которые он покупал у московских антикваров. Среди купцов-антикваров, у которых Васнецов приобретал книги, был и С. Т. Большаков[291].