Время приближалось к семи часам. Тень высокого каштана выгнала солнце с террасы, а за ней и другие тени протянулись к краю лужайки. Изольда позвонила в серебряный колокольчик, стоявший на столике рядом с ней.

Тотчас же появилась Мариета.

— Паскаль доставил багаж?

— Уже давно, мадама.

— Хорошо. Леони, я отвела тебе Желтую комнату. Анатоль, тебе — покои Анжу с окнами на фасад. Они выходят на север, но все равно комната приятная.

— Уверен, что мне там будет очень удобно, — заверил он.

— Поскольку мы за чаем и поели, а вам, вероятно, захочется с дороги пораньше лечь, я не давала распоряжений об ужине. Прошу вас, не стесняйтесь звонить, если вам что-либо понадобится. У меня вошло в привычку в девять часов выпить рюмочку перед сном в гостиной. Если захотите присоединиться, я буду в восторге.

— Спасибо.

— Да, спасибо, — поддержала Леони.

Все трое встали.

— Полагаю, мне можно до сумерек прогуляться по парку, выкурить сигарету? — осведомился Анатоль.

Леони заметила непонятную вспышку в серых глазах Изольды.

— Я не хотела бы ограничивать вашу свободу, но полагаю, лучше отложить осмотр имения до утра. Уже темнеет. Мне бы не хотелось в первый же вечер высылать за вами поисковые партии.

Минуту все молчали. Затем Анатоль поразил Леони, не только не возмутившись подобным ограничением его свободы, но и улыбнувшись, словно какой-то понятной лишь им двоим шутке. Он взял руку Изольды, поднес к губам. Безупречно корректно, безупречно вежливо…

И все же…

— Конечно, тетя, как скажете, — проговорил Анатоль. — Я — ваш слуга.

Оставив брата с тетушкой, Леони за Мариетой поднялась по лестнице и прошла вдоль коридора через весь дом. По пути горничная остановилась, чтобы показать ей, где расположен ватерклозет и смежная с ним просторная ванная комната, посреди которой стояла огромная медная ванна. Затем она провела ее в спальню.

— Вот Желтая комната, мадомазела, — сказала Мариета, посторонившись, чтобы пропустить Леони внутрь. — Горячая вода в кувшине на умывальнике. Не нужно ли вам что-нибудь еще?

— Кажется, здесь все превосходно.

Служанка сделала реверанс и удалилась.

Леони с удовольствием осматривала комнату, ставшую на несколько недель ее домом. Помещение было красивым и удобным, с окнами на южные газоны. Через открытое окно она слышала снизу тихий звон посуды: слуги убирали со стола.

Стены были оклеены нежными розовыми обоями с лиловыми цветами, в тон занавескам и постельному белью. От этого комната казалась легкой, вопреки тяжелому блеску мебели из красного дерева. Кровать — Леони никогда еще не видела такой огромной — подобно барке египетского бога красовалась посередине, ее резное изголовье и изножье сверкали полировкой. Рядом на львиных ножках стояла тумбочка со свечкой в медном подсвечнике, стаканом и кувшином с водой, накрытым от мух вышитой белой салфеткой. Здесь же поставили ее рабочую шкатулку, папку акварельной бумаги и принадлежности для рисования. Дорожный мольберт лежал рядом на полу.

Леони прошла к высокому платяному шкафу. Его стенки украшала та же причудливая резьба в египетском стиле, а два зеркала в дверцах отражали комнату за ее спиной. Она открыла правую створку, пересмотрела свои юбки, вечерние платья, халаты и пижамы, аккуратно развешенные в ряд. Все ее вещи уже разобрали.

В большом ящике комода у шкафа она нашла свое белье и мелкие предметы туалета: лифы, корсеты, блузы, чулки — опрятно уложенные в длинный глубокий ящик, пахнувший свежей лавандой.

Камин был устроен в стене напротив двери, и над ним висело зеркало в раме из красного дерева. Посреди каминной полки стояли позолоченные часы из севрского фарфора, такие же как у них дома в гостиной.

Леони сняла платье, фильдеперсовые чулки, комбинацию и корсет, разбросав все по ковру и на креслах. В одной рубашке и нижнем белье она налила горячей воды в умывальный тазик, умыла лицо и руки, потом поплескала под мышками и во впадинку между грудей. Закончив, она стянула свой голубой кашемировый халат с медного крючка над дверью и присела к туалетному столику перед средним из трех высоких окон.

Вынимая шпильку за шпилькой, она распустила свои непослушные медные волосы, позволив им упасть на спину, затем наклонила к себе зеркало и принялась широкими, долгими движениями расчесывать кудряшки щеткой, пока они не легли гладкой шелковой волной до тонкой талии.

Уголком глаза она заметила случайное движение в саду под окном.

— Анатоль, — пробормотала Леони.

Ее беспокоило, что брат мог пренебречь просьбой хозяйки и все-таки выйти на вечернюю прогулку.

«Хорошо бы, он так и сделал».

Отогнав недостойную мысль, Леони отложила на столик щетку для волос и скользнула к центральному окну. Последние отблески дня уже распрощались с небом. Когда глаза ее привыкли к сумеркам, девушка снова заметила движение, на сей раз у дальнего края лужайки, рядом с решетчатой изгородью за декоративным озерцом.

Теперь она яснее различала фигуру. Человек с непокрытой головой двигался украдкой, озираясь через каждые несколько шагов, словно опасаясь преследования.

«Или это игра света?»

Фигура растворилась в тени. Леони послышался отголосок церковного колокола, долетевшего из долины: тонкая грустная одинокая нота. Она напрягла слух, но слышала теперь только шорохи вечернего парка: шепот ветра в ветвях и вечернюю песню птичьего хора. Потом пронзительно вскрикнула вылетающая на охоту сова.

Заметив, что голые плечи покрылись мурашками, Леони закрыла ставень и отошла от окна. Подумала немного и затянула занавески. Конечно, это почти наверняка был один из садовников, выпивший больше чем следовало, или мальчишка, решавший, стоит ли сократить дорогу, потоптав лужайку, но в увиденном было нечто отвратительное, угрожающее. По правде сказать, она жалела о том, что увидела.

Тишина комнаты вдруг прервалась резким стуком в дверь.

— Кто там? — вскрикнула Леони.

— Это я, — откликнулся Анатоль. — Ты в приличном виде? Можно войти?

— Входи, уже можно!

Леони запахнула халат и откинула с лица волосы, с удивлением заметив, что у нее дрожат руки.

— Что стряслось? — спросил брат, открывая дверь. — Голос у тебя испуганный.

— Ничего подобного, — огрызнулась она.

— Уверена, малышка? Ты белее простыни.

— Это не ты гулял на лужайке? — вдруг вырвалось у нее. — Минут пять назад, не больше?

Анатоль покачал головой.

— Я после твоего ухода задержался на террасе, но только чтобы выкурить сигарету. А что?

— Я… — начала Леони, но передумала. — Ничего. Ничего особенного.