– Моего Мурзика! Грифончика плющевого!

– Отдам! Отдам! Сейчас отдам! Отпусти! Пожалуйста! – попросил её эльф.

– Смотри у меня! – грозно пробурчала девушка, не раскрывая век. Но уши освободила.

Спасая нелишнюю часть своего тела, энчечекист заметался по квартире в поисках подходящей замены, пока не вспомнил о раритете, доставшемся ему от предыдущего владельца служебного жилища. На верхней полке плательного шкафа уже много лет пылилась шапка-ушанка из кроличьего меха. Серенькая такая, очень милая и трогательная, ни разу ненадеванная. Опять же, ушки на завязочках вполне могли сойти за грифоньи крылья.

– Вот твой Мурзик, держи, – сказал Эрин и подсунул девушке импровизированную замену любимой игрушке.

– Мур-мурзик, – блаженно прошептала Нолвэндэ, обнимая мяконькую шапку.

Тут было от чего подкоситься коленкам.

«Эру Великий! Ядреные тебе пассатижи в бок! – подумал Эрин, глядя на мирно почивающую мыслечтицу. – И туда же – смывать позор на чести своего семейства кровью и с оружием в руках! Она в своем праве! Зашибись! А я её – на стриптиз, в реконструкторскую и в морг. Кого мне прислали? Ребенка, в сущности. Хорошего домашнего ребенка. Что же ты, ап-Телемнар – скотина ушастая, делаешь?»

С этой мыслью эльф отправился на кухню перекурить по случаю окончания долгого трудового дня. Оно бы еще и выпить не помешало, но голова болела так, словно мозги запекали в микроволновке. Впрочем, спящий в соседней комнате, хороший домашний ребенок совсем недавно обошелся с содержимым черепной коробки не слишком деликатно.

И в миг первой затяжки зазвонил телефон. Телефон Нолвэндэ, который остался лежать в кармане Эриновой куртки. А на мониторчике вибрирующего «Палантира» высвечивалось пугающее до икоты: Мамулик.

Помимо воли, нажимая на зеленую кнопочку «Прием», энчечекист вытянулся и замер по стойке «Смирно!»

– Алло! Это начальник вашей дочери, леди Аэриэн, – отчеканил он.

– Добрый вечер, Эринрандир, – радостно прощебетала мадам Анарилотиони по ту сторону радиоэфира. – А где моя дочурка?

– Спит, миледи, – честно признался Эрин, покрываясь холодным потом, и вся долгая жизнь пронеслась перед его глазами.

– Надеюсь, под вашим присмотром?

Самое удивительное, что в голосе бывалой грифонолетчицы чувствовались игривые нотки. К чему бы это? К пожиранию заживо боевыми грифонами?

– Естественно. Но я вас уверяю, миледи, честь вашей дочери…

– В надежных руках, – звонко рассмеялась Аэриэн. – Я абсолютно уверена в вашем благородстве, милорд ап-Телемнар, можете не оправдываться. Подозреваю, моя малышка, будучи на ответственном задании, слегка перебрала линдарского.

– Совсем чуть-чуть. Просто вечер выдался тяжелый, миледи.

– В НЧЧК не бывает легких вечеров.

Они еще некоторое время поболтали на разные отвлеченные темы и распрощались, если не друзьями, то сообщниками. На прощание леди Аэриэн попросила передавать малышке привет, а утром как следует отругать и припугнуть отсылкой в отчий дом.

– Служба мой дочери под вашим началом – огромная честь для всей нашей семьи, милорд, – заявила знаменитая грифонолетчица и отключилась, оставив Эрина в полнейшей растерянности и смущении.

Оказывается, далеко не все в высших сферах позабыли о его скромной, хотя и слегка припаленной шкуре. Странно, но приятно.

В ванной, поскуливая тихонечко от боли, Эрин отмылся от крови, внимательно изучил побои на предмет облегчения страданий и в очередной раз подивился крепости своих костей. А ведь Нэо Карлсон, кажется, задался целью сделать из эльфа отбивную на ребрышках. У него почти получилось, надо заметить.

Совершенно не мужественно и без малейшей доли отваги охая и ахая при каждом прикосновении водной струи, Эринрандир честно попытался принять душ. Несколько раз он ловил себя на отчаянном желании вызвать коллегу Шрака и подставить особо болезненные травмы под целительное воздействие комбинации из трех пальцев в неподражаемом исполнении угрюмого гоблина. Но на дворе стояла глухая ночь, а будить подвыпившего с вечера Шрака – пустая затея.

Есть Эрин не хотел, пить – не мог, оставалось только курить и ждать рассвета. И как всегда случается в безвыходном положении, неожиданно пришло решение. Внезапно эльф вспомнил о давнем подарке заботливого и чуткого руководителя Ытхана Нахыровича. Да, да, да – об универсальной отмычке. Незаменимая в хозяйстве вещь, совершенно незаменимая. Открывает практически любой замок. А так как обстановка в доме Эринрандира любому стороннему наблюдателю навеивала стойкую ассоциацию с унылой казармой, то поиски отмычки не отняли много времени.

Без помех проникнув в квартиру Нолвэндэ, энчечекист позаимствовал во временное пользование её ноутбук, а потом точно так же запросто убрался восвояси. По-крайней мере, не придется ломать новенький замок.

– Ну, чудо техники, не подведи! – азартно заявил Эрин, потирая ладони.

Он открыл новый блок сигарет, поудобнее устроился на табурете и занялся делом. Для начала слить видео, сделанное в «Феечках», а затем по возможности установить личность собеседника Мэйны. А потом можно и отчеты накропать.

Глаза не открывались. Совершенно. После нескольких безуспешных попыток разлепить веки я сдалась и завозилась, пытаясь устроиться поудобней и снова провалиться в сон. Почти получилось. Уже покачиваясь на ласковых волнах самого сладкого утреннего покоя, я покрепче прижала к себе теплого и пушистого Мурзика и…

Мурзик?! Зелен тис, откуда здесь мог взяться Мурзик?

Я подскочила на своем ложе так, словно меня стеганули плеткой с электрошоком, и вытаращила глаза на то, что сжимала, так сказать, в объятиях.

Шапка. Ушанка. Меховая.

С завязочками… серенькая…

Эру… какой кошмар…

Эльфы ничего не забывают, верно? Ой, как плохо быть эльфом… А еще хуже – проснувшейся с похмелья в чужой постели молодой эльфийкой, которая накануне не только напилась хуже гоблина, но и чуть не сорвала ответственное задание, да еще и напала на собственного начальника! А у меня не то что фамильного меча, даже вилки под рукой нет, чтоб положить конец мучениям и смыть позор…

Я села, притянула колени к груди и обхватила руками раскалывающийся на части череп. Какая голова? В голове мозг бывает… а у меня именно череп. Пустой. Хотя нет… скорее, залитый расплавленной медью. Пусть мне отрубят это вместилище дури и сдадут в пункт приема цветных металлов… Думать-то я все равно не в состоянии!

События злосчастного вечера с издевательской отчетливостью проносились перед внутренним взором. Вот я рвусь убивать Мэйну… а вот припечатываю Эринрандира ментальным ударом… заказываю третью… – о, Эру! – третью бутылку! А возвращение домой?! А песни? А та речь, которую я произнесла, взобравшись на спинку скамейки?!