* * *

Невезение продолжалось. Ее надеждам не суждено было сбыться. Когда Войнова прибыла к нужному купеческому дому, к ней вышел служка и сказал: мол, так и так, гувернантку баре уж наняли, место занято, прощевайте.

Обидно, конечно, но делать нечего.

Не желая сдаваться, Тиса прошлась по улицам, высматривая аптеки. В одной маленькой на Ростовской работали отец с сыном, и помощники им не требовались. В другой не желали брать приезжих работников. Осмелев от отчаяния, решилась заглянуть во Фрол-аптеку, что на Боровой. На ее вопрос вышколенный аптекарь в хрустяще-белом переднике смерил ее взглядом с ног до головы и отрицательно покачал головой. Ну и к лучшему. Все равно она не смогла бы придать себе напыщенный вид, как у этого молодца. Это же надо продавать обычную мелиссу в коробочке, обшитой золотистыми кружевами, будто это диво дивное!

Оказавшись снова на улице, девушка закусила губу, раздумывая, куда бы дальше податься. Запахи трав разбудили в ней желание заняться любимым делом. Теперь, даже освободись вдруг место гувернантки, оно уже не привлекло бы ее так, как ранее. Тиса вздохнула, глядя в конец улицы. Аптека вэйны, судя по номерам на табличках домов, должна располагаться кварталом или двумя ниже. Она сделала пару шагов в ту сторону и этим ограничилась. Повернула домой.

Рич и его прибытие в табор волновали ее сейчас сильнее прочего.

* * *

Поляна, которую занимал табор, выглядела пестро и казалась полной беспорядка и суеты. Кибитки, крытые лоскутными пологами, черные кострища на истоптанном грязном снегу, паутина веревок с вывешенными на сушку бельем и цветастыми сценическими костюмами. Всюду разбросана разнообразная утварь, будь то котелок или детский ночной горшок. Всё на виду и всё в ходу. Народ громко перекликивался на своем языке. Дети шныряли под ногами у взрослых, то и дело получая подзатыльники от последних.

Незнакомцев приметили сразу и обступили. Узнав «Рыча» – так гортанно произносили они имя ребенка, загалдели хором.

Мальчишка сорвался с места и побежал к одной из кибиток.

И уже спустя пять минут Тиса глазами деда Агапа наблюдала сцену возвращения блудного дитя в лоно семьи. Мать, немолодая женщина, приятная лицом, с длинной и толстой черной косой, появилась с младенцем на руках. И Рич со слезами прилип к ее подолу. Материнская рука гладила вихры мальчишки. Смуглокожие взрослые сестры хватали Рича за руки, умиленно щипали его щеки. Отец – сухопарый мужчина лет пятидесяти с пышной смоляной шевелюрой – сверкал желтозубой улыбкой. Рамил Саялэ, так его звали, то и дело щупал здоровое колено сына и цокал довольно языком. Хоть речь оставалась незнакомой, понять, о чем она, не составило труда. Все удивлялись, что мальчишка выздоровел. Конечно. Видать, не верили в счастливое исцеление, которое предрекла их пророчица, и успели уже позабыть об отрезанном ломте.

Рич указал на своих спутников и что-то принялся рассказывать. Войнова в который раз пожалела, что не знает языка. Толпа снова зашумела.

Отец Рича поднялся с корточек.

– Сын сказал, что вы приютили его и вылечили, – произнес он почти без акцента. Оглядев без особого интереса Агапа, кочевник ощупал пытливым взглядом вэйна. – Семья Саялэ благодарит вас.

– Благодарить не нужно. Рад, что смог помочь хорошему человеку. – Ответ Демьяна показался малость высокопарным, но кочевники восприняли его весьма одобрительно.

– Хочу пригласить вас разделить с нами ужин.

– С удовольствием.

И вся компания вскоре оказалась у костра. Гостям были предложены местное кисловатое вино и жареная козлятина. То и дело пришедшим сыпались благодарности от других членов семьи. Агап Фомич лишь кланялся в ответ, да и вообще остался мало заметен местному обществу. Зато вэйном интересовался практически каждый. Мужчины кидали любопытно-опасливые взгляды. Молодухи откровенно строили колдуну черные очи. Понятное дело. Их сиятельство будущий князь Невзоров даже не потрудились спрятать с глаз любопытных скип. «Внимания захотелось?» – едко подумала Тиса, отмечая в толпе ослепительную красотку. Полногубую, с гривой смоляных волос и широкими бедрами, обвешанными звенящими медными монетами. Такие же мониста лежали ярусами на высокой пышной груди и даже свисали парой низок с изящных ушек. Не девица, а наряженный пятилапник в Сотворение!

Среди прочих она находила причину крутиться возле колдуна, толкая соратниц локтями. Девушки всеми силами пытались угодить. То изюму в соусе «хану» предложат блюдечко, то подушку помягче под спинку барскую, то шкуру в ноженьки постелят. Как же без шкурки-то их сиятельство? Без шкурки-то никак. Озябнут они. И Демьян-то хорош после вина. Сыплет всем «благодарю» направо-налево, денежкой «ручки золотит». Сама вальяжность и благосклонность.

Благо, Рамил как глава табора Рупув цыкнул на женщин, веля не докучать дорогим гостям. Из-за их суеты Рича не слышно.

Мальчишка рассказывал родне о своей жизни в Увеге. Взамен узнал, что произошло в таборе за то время, пока его не было. У него родился братик, которого назвали Ваха. Родила близнецов одна из сестер. Хоть это не было сказано, но из разговора Тиса вывела, что дела у артистов идут неважно. До зимы представления не приносили больших доходов, теперь же уповают на Сотворение. Вот уж когда можно получить за выступление знатный барыш. На вопрос, почему за ним не возвращались, Рич выслушал много отговорок, в которые с радостью поверил. Какая разница? Сейчас же все хорошо. Рамил, будто еще не веря, что сын здесь, спросил его что-то на своем языке.

– Вы о том, может ли он оборачиваться в медведя? – встрял в разговор Демьян, не боясь показаться нетактичным. – Не беспокойтесь, способность полностью восстановлена.

– Господин вэйн знает наш язык? – вздернул широкие брови Саялэ, при этом метнув предупреждающий взгляд соплеменникам, чтобы остереглись болтать лишнего. Не все нужно знать чужаку.

– Только общие фразы. Учил, когда ездил в Савойские пустоши. А Рич помог вспомнить. – Демьян подмигнул мальчишке.

– Приятно вдвойне принимать такого гостя в нашем скромном кругу.

– Взаимно.

Рамил взял сына за плечи.

– Покажи мне медведя, Рыч.

– Сейчас! – Ребенок со смешком отбежал к костру. Как по команде смолкли все разговоры, глаза каждого на поляне были прикованы к смуглому мальчишке. Один миг, и на фоне пламени поднялась фигура огромного бурого медведя. Зверь опустился на четыре лапы, пробежался пару раз вокруг костра, разок рыкнул, лязгнул внушительными когтями. Затем кувыркнулся, довольно высунув розовый язык.

Тиса мысленно улыбнулась.

Рич вернулся в человеческий облик под крики и хлопки в ладоши окружающих. Рамил глядел на сына так, словно только сейчас понял, что он вернулся. Глаза блестели, отражая огонь костра. Он потрепал мальчишку по шее и громко рассмеялся.