– Ваша Нцы-Ду именно здесь. Смотрите. Давите на точку, ждете секунду. Отпускаете на три счета. Давите две секунды, снова отпускаете. И так далее до одиннадцати секунд. Затем обратно.

Дверь неожиданно открылась, впуская Клару.

– Клим! Прости, там образец, не пойму, из какой партии… – на этом брюнетка осеклась и замерла, широко раскрыв глаза.

Тиса непроизвольно отступила, осознавая, как выглядела со стороны. Климентий стоял рядом и держал ее лицо в ладонях, тут воображение давлением на Нцы-Ду и подстрекать не надо. И так галопом поскачет. Войнова открыла было рот, чтобы объяснить, но Клара, сказав, что ее вопрос подождет, удалилась.

Климентий же, будто и не заметив неудобства, закончил объяснение.

– Вы поняли, или еще раз повторить?

– Нет-нет. Все понятно, спасибо, – поспешила заверить учителя.

– Тогда приступайте. Повторите три раза это упражнение. Затем перейдите к мечтаниям.

И, пока Клим просматривал свои бумаги, Тиса десять минут давила себе на виски, затем полчаса представляла себя светящимся ежиком с лучами вместо иголок. Да-а. Ганна и так о ее вменяемости беспокоилась, а узнай, чем она тут занимается, точно решила бы, что подруга окончательно сбрендила на злой чужбине.

Однако то ли время настало, то ли мечтания с Нцы-Ду подействовали, но, в очередной раз попробовав увидеть Строчку, она увидела именно Виталия Стручкова! Слава Единому!

Туман долго мариновал ее и… выбросил в гостиную клуба!

Зрение Виталия было необычным, пришло понимание: дело в очках. В ее руках порхало перо, выводя на бумаге строчку за строчкой. Текст о земляных пластах и подземных реках.

Тиса мысленно ликовала от своей победы! Она больше не улетит к вэйну! Она не будет больше страдать, наблюдая его жизнь… о-ох… зачем она о нем подумала? Нет-нет, только не это!

Гостиная наполнялась туманом. Миг – и комната скрылась в белой дымке, как прохудившаяся лодчонка в океане. Еще миг – и несносный дар ее выбросил… на влажный истоптанный снег у порога серого здания казенного вида.

Ее хлопал по плечу Агап Фомич. За спиной лекаря стояли крытые большие сани, запряженные парой гнедых. На козлах сидел молодой кучер в драповом мундире.

– Мой лекарский корпус и привычная работа – это все, что нынче мне надо. Не серчай на меня.

– Не спорю, я рассчитывал встретить с тобой сотворенские. Но понимаю, хоть и грущу. Прости, отец, доставить тебя лично до Увега не могу.

– Что ты, – отмахнулся старик, – достаточно, что ты всю ижскую вэйностражу из-за меня взбаламутил. Куда ж еще больше? И так, как император, в удобствах поеду. – Старик кивнул в сторону саней.

– Знаешь, – Демьян перевел взгляд на зарешеченные окна здания, – Тиса так и не вернулась в Увег, хотя прошло уже тридцать девять дней. Значит, я просчитался и есть другая причина ее отъезда? – Вэйн снова взглянул на старика.

– Дема, – вздохнул Фомич, – поверь, я не скрываю. Девчонку тогда было не узнать, молчала, упрямая как сыч. И сдается мне, что ты сейчас знаешь больше моего. Я прав? – хмыкнул старик.

– Но не причину, – покачал головой вэйн.

Тиса почувствовала, как ее душу снова охватывает смятение. Нет, определенно нужно с этим бороться.

Прощание завершилось короткими объятиями и обещаниями встретиться. Видящая смотрела вслед саням и разок махнула рукой вэйна. Казалось, вот бы сейчас дар оставил ее, но он вцепился в нее, как щука в хвост плотвы, и отпускать не собирался. Демьян вошел внутрь здания, поднялся по лестнице, говорил с людьми о скором переходе из Ижска в Крассбург, но Тиса не вдавалась в подробности, стараясь отрешиться от чужой яви и терпеливо ожидая конца вынужденного плена.

Вскоре главвэя вежливо пригласили войти в арку, и, подхваченный тянущей легкостью вэйновского перехода, колдун перенесся в столицу – в оживленную портальную ССВ. Откуда последовал уже знакомым Тисе путем по темно-зеленым ковровым дорожкам в собственный кабинет.

В приемной вытянулся Мокий, прижимая к груди очередные подлежащие рассмотрению бумаги.

– Что там сегодня? – бросил вэйн, стягивая с плеч пальто.

– Собрание выписок Хорнодарского округа за последние четыре месяца с отметками всплесков вэи, как вы просили. И еще вот. Пришел ответ, Демьян Тимофеевич. По внеочередному расследованию. Раскрыть конверт и зачитать?

– Не надо, – поторопился отказаться колдун. – Дай-ка мне. – Демьян забрал бумаги и какое-то время смотрел на запечатанный конверт с печатью ССВ. Тиса уловила, как гулко застучало сердце в его груди.

Решившись, вэйн подцепил клапан загадочного конверта, но в следующее мгновение замер, будто прислушиваясь к себе, обернулся.

– Мокий, давно меня ожидает посетитель?

Тиса сперва решила, что это ошибка. Ведь когда колдун вошел из приемной в кабинет, он казался пустым. Однако глаза быстро сфокусировались на крупной черной птице, на карнизе за окном начищающей длинный клюв.

– К вам Грач, – подтвердил Мокий, – уже час ждет.

– Отлично. Явился наконец, смоляной нос, – усмехнулся Невзоров. – Мокий, сделай-ка кофе для меня и чай с калиной для гостя.

Оставив бумаги на столе, Демьян поддел щеколду форточки и распахнул ее. Грач тотчас влетел в кабинет и шустро спланировал на сиденье кресла. Птица гаркнула приветственно, распушила перья, блестя бусинами глаз. Оборот произошел так же быстро, как и у Рича. И на кресле за мгновенье появился сидящий на корточках седой, хоть и не старый мужчина с выдающимся горбатым носом. Одет он был не по погоде легко в мятый черный сюртук. Под ним – несвежего вида и, наверное, все же белая в прошлом манишка, надетая на голое тело.

– Значит, это правда. Ты – и в стратегическом? – произнес хрипло Грач, прочистил горло и продолжил отрывисто, словно учился заново владеть голосом. – Не скучно в четырех стенах, опервэйн? Клювом клянусь, я бы сдох в неволе!

Оборотень свесил ноги, усаживаясь по-человечески в кресле.

– А я этого тебе и не предлагаю. – Демьян сплел руки на груди и присел на край стола. – Тебе бы помыться, вольный птах, а то в полях своих совсем забыл, что такое чистоплотность.

Грач отмахнулся.

– Успею еще вспомнить! – И широко улыбнулся, увидев Мокия, вносящего поднос с парой чашек и вазочкой, наполненной горкой кускового сахара. Не успел парень выйти, как визитер схватил чашку чая с калиной и жадно отхлебнул.

Демьян какое-то время тоже потягивал густой горький кофе из своей чашки, наблюдая за щурящимся от блаженства знакомым, затем приступил к разговору.

– Ты мне нужен, Зосим, – и, убедившись, что Грач наконец внимает, продолжил: – За мальчишкой одним присмотришь, из кочевников. Табор стоит в Локотне. Сдается мне, очень скоро за ним придут. Почти уверен, что это будут люди Бут-Шеро.