– Говоришь из секции безопасности проекта? – переспросил голос.

– Да, Александр Владимирович.

– Ну хорошо, я позвоню им, а то у меня понимаешь, закралось подозрение, что я на груди пригрел пи… голубых… воинов. Я рад что это не так. Но все равно дам команду проверить, откуда пришло такое замысловатое предложение. Всего доброго.

В трубке раздались гудки.

Как только Антон положил трубку, Игорь молча уставился на него и приподнял левую бровь. Его нос с хрящевой горбинкой хищнически нацелился на программиста. Игорь ждал ответа, – что хотел шеф?

– Представляешь, – Антон только сейчас достал платок и вытер пот со лба.

Из нашей лаборатории в совет по идеологии ушло предложение в вести новые классы Голубой воин и Розовая воительница.

– От нас?

– Ага, от нас.

– И это не твоих рук дело, – скривившись не то спросил, не то констатировал Игорь такими интонациями, что сразу не разберешь.

– Как ты мог такое подумать? – возмутился Антон. Я кто по твоему это самый…

– Если не ты, то кто тогда и зачем?

– Скорее всего закладка конкурентов.

– Может быть, может быть – ответил Игорь и отвернулся, посмотрев окно.

В окно светило солнце. Его свет расчерченный темными полосами полуприкрытых жалюзи разделил паркетный пол. – Как решетка в камере, – глянув на пол, подумал он. Еще посидел, обдумывая слова шефа, а затем принялся за работу.

Великую силу имеют привычки. Они управляют человеком, словно приказчики. Им повинуются не задумываясь, просто потому что так привыкли. Кто-то привык грызть ногти, кто-то курить или напиваться до чертиков. Кто-то привык жить в деревне, а кто-то не мыслит себя без города. А отвечает за все это привычка. И не понимает человек, что он становиться несвободным, он стал рабом своих привычек.

Матвей сам того не замечая втянулся в жизнь подвального отшельника. Он не скучал, а все время находил для себя занятия. То зуб обточит, то камни начинает таскать и строить стену у выхода. Ел ядовитые грибы, но уже более осторожно. Пососет сок, а мякоть выплюнет. Он уже почувствовал разницу болевых ощущений. Минус двадцать пят процентов боли и глотание сока, помогали переносить боль. Да и сама она была не такой резкой как после поедания мякоти.

После того как на него высыпался благодатный дождь в виде улучшения навыков, Матвей сел, скрестил по турецки ноги и задумался. Казалось бы что тут думать – иди убей паука и двигайся дальше или обустройся здесь вначале подземелья и постарайся не сойти с ума за пол года. Но Матвей был натурой деятельной, по крестьянски основательный (это в отца) и просто прозябать не любил.

– Занятие можно найти всегда сынок, – говорил ему отец, было бы желание с пользой провести время. Если ты будешь сидеть сложа руки, дремать или откладывать начало дел на завтра, желая понежиться в кровати, ты всегда будешь нуждаться, а нужда она сынок одна не приходит. С ней и зависть к тем кто успешнее следом идет и ненависть, и осуждение. Все это в конечном счете сжирает человека. Сгорает он как спичка. Нет радости у такого человека в жизни. Не ленись, трудись и голодать не будешь. – Только сейчас Матвей понял как был прав отец. Большого достатка они в семье не имели, но и не голодали. Могли позволить себе на море съездить раз в год и машину имели – жигуленок.

– Лучше плохо ездить, чем ходить пешком, – говорила иногда мать, когда они с отцом встречали Матвея на вокзале в городе. А он морщился от тряски по грунтовке и предлагал добавить денег на покупку импортной машины – Мы многого не имеем, зато живем спокойно. – Была она женщиной набожной, в храм ходила, молилась там. Домой приходила умиротворенной и перекрестившись, принималась за домашние дела.

Все это Матвей вспоминал, как-то неожиданно, рывками, словно оно вываливалось по кускам из его сознания, вываливалось и прикипало к мозгам, давая пищу для размышления.

Матвей планировал свои шаги. Он понимал, что просто с наскока паука не одолеть и подобраться к нему трудно, эта тварь расставила липкие сети. Того и гляди попадешь в них. По этому поразмыслив, он решил строить напротив паука стену из камней. Так сделал Цезарь, окружив галлов стеной в их городе. Работа нелегкая, нудная и долгая, но и другого пути выбраться из западни подземелья он не видел. Он будет за стеной прятаться и выманивать паука закидывая того камнями. Главное чтобы паук не смог до него сразу добраться. В перерывах он будет делать амулеты на ловкость и качать ту же самую так необходимую ему ловкость.

Матвей определил свои первые шаги и поднялся. Ноги занемели от неудобной позы и он пару раз присел, разгоняя кровь в жилах.

– Надо же кровь! – усмехнулся Матвей. – Какая кровь может быть у цифрового человека? Из единиц и нулей? – Но ощущения были точно такие когда конечности затекают от долгого сидения.

Разогнав кровь, он приступил к строительству «великой подземной стены» Как окрестил он начало своего творения.

Сначала он натаскал камни выдернутые из кладки. Первый слой камней скрепленный плохим рассыпающимся песком в руках раствором вынимался легко. Матвей пел песни поднимая свою выносливость, а когда уставал шел и жевал грибы. Потом преодолевая тошноту и резь в животе садился у жертвенника за создание костяных поделок.

Сначала он заточил зуб и прикрепил к рубахе, рассудив что сей предмет можно улучшить и назвал его Драная рубаха умника. Она дала прибавку к интеллекту +1. Тепло +10 и защиту +10. От холода он больше не дрожал.

Улучшив рубаху Матвей один из клыков крысы обточил и преодолевая робость, а затем и боль, вставил во второе ухо.

Ваше тело наполнилось магической энергией – манна +10 ед.

– Сила заклинаний два.

– Вы создали сет из двух предметов дополнительный бонус – Сила заклинаний три. – Интеллект +2, воля +1.

– Словно папуас, – ощупывая мочки ушей, подумал Матвей. – Не хватало еще костяных ожерелий на шею и серьга в носу. – Он улыбнулся пришедшей на ум мысли. – А ведь это идея. Нитки у него есть, а из костей и зубов можно сделать убойный артефакт. Он оглядел серую мглу подземелья, все было как будто залито паром или дымком от костра. Видимость была, но неясная, размывчатая, навевающая фантастические картины прячущихся в глубине седого сумрака чудовищ. Но в чудовищ Матвей уже не верил. Единственное живое существо кроме него здесь был паук и он это хорошо знал.

Прошел день и его сморило. Засыпая Матвей видел сдобные ватрушки, что пекла его мать к его приезду и рот Матвея наполнился слюной. Он пытался рукой достать до вожделенной тарелки, но мать ловко била его по рукам и строго говорила: – не трожь! Вот когда сядем чаевничать, тогда и будем есть. Но слюней было столько, что они не умещались во рту и текли по губам. Не дождавшись вкусных румяных ватрушек Матвей уснул.