– Ты уходишь? – спросила Вика, наклонив голову набок, и волосы блестящим потоком перетекли с левого на правое плечо – Валерий посмотрел.

– Нам надо поговорить, – проклиная себя, выдавил Валерий. – Я сейчас приведу себя в порядок и приду.

– Приходи на кухню, – назначила свидание Вика. – Очень есть хочется.

Оказавшись на своей половине, Валерий перевел дух. Он проклинал себя за идиотский порыв, прекрасно понимая, что Вика взяла на себя инициативу не случайно, она его как… как… А он не смог устоять. Ведь он не хотел, не собирался, ведь Вика давно уже не трогала его и не заводила. Раньше – да, он не мог пройти мимо нее, чтобы не задеть рукой, не прикоснуться губами, словно удостоверяясь каждый раз – это мое! И его с головой захлестывала волна счастья и желания. Но все прошло, ничего подобного он давно не испытывал по отношению к Вике, да и сейчас это было нечто другое, случайное, стыдное. Не так, как с Лерой. Лера… Ведь у него теперь есть Лера, ее подарочный танец живота, его собственный, никогда раньше не испытанный дикий восторг, сорвавший с места… и ложбинка на загорелой спине!

Напялив на себя домашние джинсы и футболку, полный решимости, он появился на кухне, где Вика, прислонившись к плите, ложкой черпала что-то из блестящей серебряной кастрюльки и отправляла в рот, и даже это сомнительное с эстетической точки зрения действие у нее получалось грациозно и красиво. Слава богу, она была одета, хотя и с вопиющей небрежностью, но все же.

– Вика, послушай… – откашлявшись, начал Валерий. – Я собирался тебе сказать…

– Да? – отвлеклась от кастрюльки Вика и посмотрела на него с улыбкой. Похоже, настроение у нее было отличное, чего нельзя было сказать о Валерии. – Хочешь? – она протянула ему свою ложку. – Нет? А вкусно! Ну что, что?

– Вика… Нас с тобой уже давно ничто не связывает, кроме штампа в паспорте.

Фраза была пошлой, из кино, и они оба это сразу поняли. Черт, как неловко! Ну почему, почему ему всегда так неловко в Викином присутствии: он все время как будто сдает экзамен, а она, улыбаясь, оценивает и наблюдает – ну-ну, старайся, у тебя должно получиться, ты сделаешь это! Ему неловко с ней наедине, когда они играют роли любящих супругов, неловко на людях, потому что Вика мгновенно оказывается в центре внимания, и он вместе с нею, при ней. Он всегда физически ощущал, как вокруг Вики сполохами вспыхивают восторг, ревность, зависть. Когда-то, в начале их романа, ему это льстило, но с годами он незаметно для себя превратился из завоевателя в бюргера. Хочется уже не походов и турниров, а сосисок с капустой под пиво, розовощеких проказливых деток, тихого вечера у камина и жены под боком.

– Ничего? – расширив глаза, удивилась Вика. – А это?

Она смотрела ему в глаза, по-прежнему улыбаясь, как добрая учительница смотрит на нашкодившего мальчишку, которого и надо бы отругать, да ведь он сам не ведает, что творит, дурачок. Валерий не выдержал этой ее улыбки и сказал совсем не то, что хотел.

– Когда Тема приедет на каникулы? Ты звонила в школу?

– Это у нас каникулы, а они круглый год заняты, – Вика вновь занялась кастрюлькой. – Мы же сами хотели поехать к нему на Рождество.

– Когда?! Сегодня двадцатое августа!

– Ну, я не знаю… Съезди с ним на море, если его там отпустят. Он будет рад.

– А ты?

– Ты забыл, что в коттедже ремонт? Я каждый день встречаюсь с дизайнером, и за бригадой надо следить, работнички-то сейчас еще те.

– Вика, а зачем нам коттедж? – начиная заводиться, поинтересовался Валерий.

– Отдыхать.

– Ты устала?

– Валера, ну что ты злишься? Ты же понимаешь, что так полагается. Человек твоего положения должен иметь машину определенной марки, квартиру в определенных домах, костюм, часы, галстук… Это же не прихоть, надо, чтобы окружающие тебя нормально воспринимали, чтобы тебе доверяли.

– Жену я тоже должен иметь определенной марки? Класса люкс, такую как ты?

– А чем я тебе плоха? – не стала обижаться Вика. – По-моему, у тебя отличная жена.

В подтверждение своих слов она уселась на табуретку и, подняв повыше ногу, продемонстрировала ее красоту и совершенство, не обращая внимания на съехавшую полу и без того коротенького шелкового пеньюара. Но Валерий уже не понимал шуток и готов был идти напролом.

– Вика, я намерен с тобой развестись.

В кухне повисло молчание. Валерий ждал, совершенно не представляя, какая реакция может последовать, его жена всегда была расчетлива и умела держать себя в руках, так что вряд ли все сведется к банальным слезам и упрекам. Вика оставила в покое свою прелестную ножку и принялась придирчиво рассматривать работу маникюрши, прикидывая: стоит ли все-таки зарыдать или лучше спокойно поговорить? А может, хлопнуть дверью, полагаясь на то, что утро вечера мудренее? Выбрала беспроигрышное – женственность. Глаза налились слезами, и голос ее дрожал, когда она задала полагающийся в таких случаях вопрос:

– Почему?

«Господи, какая идиотская сцена», – потер виски ладонями Валерий. И в самом деле – почему? Огласите весь список, пожалуйста. Или просто сказать – потому что я так хочу? Тебе нужны деньги? Они будут. А я к ним не приложение! Но так нельзя. В каждой игре существуют свои правила, и, в конце концов, Вика старалась быть ему хорошей женой – так, как она это понимала.

– Ты полюбил другую женщину? – тот же дрожащий голос и полные слез (однако, так и не пролившихся!) зеленые глаза.

Сморщившись, как от зубной боли, Валерий был вынужден повторить вслед за женой эту пошлую киношную фразу:

– Да, я полюбил другую женщину.

Будь Вика дура, она бы заорала: да знаю я эту твою… эту Леру! На ней клейма ставить негде! Я ее наняла, чтоб она тебя… а ты купился, как последний самовлюбленный болван. И запись на стол! Но это был бы худший вариант, при котором она топит Леру, но и сама тонет вместе с нею. А она, Вика, должна остаться на поверхности, поэтому…

Вика вытерла слезы и сказала голосом, уже переставшим дрожать, но еще слабым:

– Пожалуйста, дай мне время… Я не ожидала… Я тебя люблю…

Заметив, что Валерий отвел глаза, Вика поняла – последнюю фразу насчет любви она добавила зря. Мы не дети, какая любовь – есть вещи посерьезнее: дом, быт, машины, деньги. Положение в обществе. Статус, наконец. Ему сорок – у него все впереди. Ей тридцать девять, и ее последний вагон уже почти проехал.

– Дай мне месяц, – повторила она уже тверже. – Я все обдумаю. Схожу к психологу. И маму подготовлю… А как же Тема?

Вика схватилась за соломинку, и опять напрасно – на этот раз Валерий разозлился.

– Тема в Лондоне! – заорал он. – Ему там все равно, как часто мы с тобой здесь встречаемся, и не прикидывайся, что ты этого не понимаешь! Если бы тебя волновали его переживания, он бы давно сидел здесь, дома, а не в этом чертовом английском элитном детдоме! Все, Вика. Я подготовлю бумаги. Адвокат тебе объяснит. По миру ты не пойдешь, не волнуйся.