он, а вернее она, была на самом деле? Что ей было от него нужна? Может разумней было отказать её приглашению? — Фан Линь размышлял обо всём этом и хрустел ногами по льду.

В итоге мужчина прикинул и решил всё же позволить девушке проводить его туда, куда ей хотелось его привести. Возможно это была засада, и она хотела заманить его к своим дружкам, чтобы уже вместе попытаться содрать с него артефакт, клеймо обладания которым судя по всему крепко закрепилось за Фан Линем... Однако размышляя об этой теории мужчина вспоминал взгляд голубых глаз Светлячка — в нём не было враждебности. Даже наоборот, она смотрела на него с какой-то странной жалостью, — Фан Линя заинтересовало, откуда у неё был такой взгляд? Может они были знакомы? Кто же такой скрывался за повязкой плаща?

Этот взгляд сулил много проблем.

Но мужчине было интересно, вот он и проследовал за низеньким воином в переулок. Потом они сделали ещё несколько поворотов и оказались в подобие заледенелых железных трущоб. Вокруг возвышались самопальные домишки, даже скорее не домишки, а хибары, сваренные из железных листов и плотно закупоренные, чтобы внутрь не проникало ветра. В трущобах потребовалось ещё немного повилять, — направо, налево, вперёд, снова направо, — Фан Линь запоминал дорогу, — и вскоре они вышли к одноэтажной лачуге.

Девушка в плаще опустила руку на свой зубастый пояс и достала с него ключ. Она повернула его и открыла самопальный замок на двери. Вошла. Фан Линь и Мая прошли за ней.

Внутри лачуга оказалась прямоугольным помещением с закруглёнными углами, заставленным всевозможным хламом: железными шкафчиками, стойками, ножами самых разных форм и размеров, лампами, дверными ручками и ключами. Ручек было прямо очень много – целый ящик. Ключей не меньшей, — другой ящик, рядом.

С железного потолка свисала П-образная вилка. Через неё была перекинута цепочка, на которой висела обыкновенная лампа с кристалликом внутри. Другой конец этой цепи лежал на земле, завязанный вокруг рычажка.

Как только Светлячок вошла в свой дом, она сразу же покрутила за этот рычажок — завязанная вокруг него нитка развязалась, и лампа опустилась к земле. Девушка подошла к ней, что-то нажала, и кристаллик загорелся мутным, но тёплым светом. Потом она снова покрутила рычажок, опять поднимая лампу к потолку — тени переливалась по комнате, как водица в блюдце.

Наконец, когда стало светло, девушка в плаще повернулась к Фан Линю и сняла повязку, которая прикрывала половину её лица.

Открылись бледные мягкие губки, нежное личико с миниатюрными чертами, изящный и чутка узковатый носик и сверкающие строгие голубые глаза. Фан Линь опешил. Потом цокнул языком.

Перед ним снова был ребёнок...

108. Улов

Перед ним снова был ребёнок... Возможно.

Памятуя свой неловкий опыт с Маей, мужчина не пытался строить предположений, сколько этой девочке было лет. На вид он дал бы тринадцать, но кто знает — возможно она уже была совершеннолетней. Тайи, например, выглядела ещё моложе, а на деле была старше самого Фан Линя...

За спиной мужчины прозвучало быстрое «Ах!», — Мая по всей видимости тоже удивилась, что таинственный незнакомец оказался столь молодой девушкой. Та в свою очередь нахмурился свои серенькие брови и мимолётно и немного недовольно взглянула на Маю, а потом перевела взгляд на Фан Линя и сказала ему:

— Улетайте отсюда.

— Зачем? — просто спросил её мужчина.

Девочка хмуро заговорила:

— Теперь все знает, что у вас артефакт; на вас объявят охоту. Если вы пришли за кристаллами... Вы их не получите — уходите, — она старалась говорить кратко и даже как будто намеренно приглушённым тоном, что в сочетание с её звонким юным голосом, — который больше не хрипел, как раньше, через маску, — создавало впечатление колокольчика, который кто-то крепко обхватил рукой, чтобы его звон был как можно более глухим.

— Может быть, — Фан Линь пожал плечами и свёл на груди руки:

— А тебе какое до нас дело?

Девочка в ответ прикрыла глаза:

— Я просто даю совет. Слушать меня или нет — выбирать вам. Но... — она вскинула голову:

— Ты всего лишь на Третьей руне; твоя дочь на Четвёртой. Вас может убить здесь почти любой. И убьёт, — её глазки сверкнули.

— Даже так... Пусть пробуют, я не против, — слегка улыбнулся Фан Линь.

Сразу же лицо Светлячка сделалось холодным. И в комнате повисло леденящее молчание. Фан Линь смотрел на девочку, девочка смотрела на Фан Линя. Мужчина был расслаблен, она же как будто пыталась припугнуть. И у неё получилось, отчасти. Вот только испугался не мужчина, — юная девушка у него за спиной сглотнула и медленно опустила руку на свой ёршик. Как только её ладонь коснулась белой рукоятки, Светлячок вдруг обратила взгляд на Маю, и сразу же ту пробрал холодок — голубые глаза как будто грозились ей, чтобы она остановилась, ничего не делала, подчинилась, — Мая с трудом ослушалась этот повелительный взгляд и схватилась за своё оружие.

Девочка удивлённо моргнула; для неё подобный исход оказался несколько неожиданным. Она подумала и сказала:

— Ладно. Как хотите, — после чего развернулась и пошла вглубь помещения. Фан Линь тоже повернулся на выход, а потом вдруг сделал шаг в сторону, крутанулся и словил небольшой ножик, который едва не угодил ему в спину.

— Поймал, — сказал мужчина, а затем бросил кинжальчик с тупым лезвием назад. Девочка схватила его и снова вложила за свой зубастый пояс. Затем помрачнела:

— У любого артефакта есть заряд... — проговорила она. — У твоего он рано или поздно иссякнет...

Очевидно девушка думала, что мужчина смог поймать её снаряд только благодаря тому мифическому артефакту, который выдумал для него Ван Ду. И действительно, ведь культивация самого Фан Линя была такой низкой — разве мог воин всего лишь на Третьей руне схватить кинжал, который запустил в него культиватор уже на Пятой? Нет, конечно же нет. А значит единственным возможным объяснением было некое сокровище.

— Главное, чтобы я раньше сам от грыжи не откинулся, — хмыкнул в ответ Фан Линь и открыл дверь. В помещение хлынул прохладный белый свет, и тень мужчины протянулась по земле — сама же Светлячок как будто потемнела. Лампочка у неё над головой померкла на фоне уличного света.

— Спасибо за беспокойство.

Фан Линь вышел наружу, — потом за ним выбежала Мая, и тяжёлая железная дверь сама