class="p1">Пока Фан Линь всё это обдумывал, в толпе зазвучали голоса:

— Это же... Светлячок!

— А она что здесь забыла?

— Неужто тоже решила заграбастать себе артефакт?

Люди зашептались и сразу же приструнили свою жадность, как будто её и не было, и вот уже все они снова были простыми наблюдателями.

Теперь они смотрели на Фан Линя с жалостью в глазах. Как же не повезло этому старику, думали они. Сперва к нему пристал Ван Ду, а теперь ещё и этот маленький жнец пришёл по его душу... Бедняга! Хотя с другой стороны, так было даже лучше. Ван Ду бы пытал старикашку, — Светлячок так церемониться не будет. Махнет своим кинжалом и всё — голова с плеч. Быстро, чисто и легко...

— Эх, не везёт же...

— Прочь, — раздался нарочито низкий голосок. Светлячок обернулась и сверкнула на толпу холодными глазками. Люди застыли, переглянулись и стали стремительно расходиться. Они не поворачивались, даже не поглядывали из-за плеча, что же там происходит. Слово сильного было законом — особенно на этой ледяной глыбе. Сказали убираться — так убирайся, да поживее.

Прошло меньше минуты, а целая половина улицы опустела. Возле обшарпанной стены космопорта остались только Фан Линь, низенькая фигурка, да Мая. Троица приспешников Ван Ду унесла ноги и даже позабыла труп своего лидера, — тот уже не бил горячим фонтаном. Дырка у него на скуле закупорилась ледяной кровавой пробкой.

Все молчали.

Светлячок смотрела на Фан Линя своими голубыми глазками, — остальное её лицо прикрывала повязка. Мужчина вложил руки в карманы и тоже внимательно разглядывал странного персонажа. Ей действительно нужен был его артефакт? Фан Линь чувствовал ауру некой враждебной нелюдимости со стороны коротышки, но вот какая странность, - она была направлена как будто не в него, а вообще всюду вокруг...

И всё же испытывать судьбу мужчина не собирался — он уже приготовился нанести первый удар, как вдруг глаза Светлячка сверкнули, она заговорила, — Идё... — и не договорила, потому что Мая, которая всё время стояла у неё за спиной, вдруг рванула вперёд и бросила вторую чашку с чаем прямо в спину фигурке. Раздался хлопок, чашка лопнула и уже порядком охладевший, но очень сладкий и липкий напиток брызнул во все стороны и залил и так уже мокрый плащ. А сама Мая вытянула свой ёршик и стала в немного неловкую, но боевую стойку.

Чему Фан Линь смог научить её, так это всегда бить первой...

107. Опять ребёнок...

Мая была робкой. И неловкой. А ещё ей было очень страшно ранить других.

Юная девушка знала о своих проблемах. Так-то она понимала себя лучше всех. Когда много времени проводишь в одиночестве, когда твой единственный компаньон — это книга, когда ты пытаешься соорудить для себя маленький уютный уголочек посреди враждебного, тёмного и холодного океана вокруг, рано или поздно приходишь к рефлексии, начинаешь писать дневники, читать их, анализировать свои мельчайшие привычки и вообще саму себя.

Мая была робкой. И неловкой. Но она хотела это в себе исправить. Она должна была выдавить из себя всё это, чтобы однажды добиться своей цели; и самым главным её помощником на этом пути был Мастер.

Фан Линь учил девушку сражаться, — она внимала ему. Он учил её бить первой. Поэтому, когда мужчина и низкий человек остались наедине, и между ними повисло напряжение, такой особый запах газа, который, кажется, рванёт, стоит вспыхнуть малейшей искорке, Мая в нервном порыве нанесла первый удар. Сперва девушка робела, — бить первой для неё было не легко. Однако и стоять на месте она не могла. Воспоминания о том, как она просто наблюдала, пока её Мастера избивали в подворотне, или как его чуть не раздавил полу-демон, терзали душу девушки как звук длинных ногтей, которыми царапнули по стеклу.

Она не могла стоять на месте; и поэтому, припоминая второй урок Фан Линя, когда мужчина рассказал, что сражаться нужно всеми возможными средствами, Мая, не вполне осознавая, что делает, запустила в спину фигурки в плаще чашкой чая — чтобы отвлечь. А потом обнаружила своё оружие и занесла для удара.

Фан Линь едва успел выкрикнуть ей:

— Стой! — и девушка едва остановилась. Причём вышло это так неловко, что она не смогла удержать свой замах — ей пришлось сменить его направление. А потом девушка ещё и поскользнулась на льду, собственная сила унесла её в сторону, и в итоге ершик врезался в голову мёртвого Ван Ду. Прогремел хлопок, и его черепушка лопнула как арбуз, по которому зарядили кувалдой. Брызнули кровь и мозговая жидкость, и большая часть всего этого месива снова угодила на фигурку в плаще — о её голову точно скорлупа зацепился кусочек черепа.

Беленький.

Повисла тишина.

Снова.

Фан Линь вложил руки в карманы и сказал совершенно спокойным голосом:

— Она случайно.

— ...

Мая растерянно похлопала глазками.

А так называемый Светлячок смахнула с головы костяшку, помолчала, очень на вид раздражённо, и наконец сказала голосом сухим как сухой лёд:

— Идём за мной.

После чего она повернулась и пошла.

Фан Линь хотел было окликнуть её, и сказать, что им ещё нужно дождаться бумаг, как вдруг стеклянная дверь космопорта открылась и показался тот самый старичок, который оформлял временный паспорт Фан Линю, с пышной шубкой на своих тщедушных плечах. Словно совершенно не замечая кровавого месива вокруг, которое осталось после взрыва головы Ван Ду, старичок перешагнул его труп и передал прямо в руки Фан Линя бумажку. Потом вторую точно такую же он вручил Мае:

— Вот, готово, — сказал старик с улыбкой, развернулся, снова перемахнул через труп и быстро вернулся в помещение.

— ...Ну ладно, — Фан Линь пожал плечами и пошёл за низеньким воином. Мая же сперва опешила — потом она вернула треснувший и немного погнувшийся ёршик себе за пояс и стала следовать за своим Мастером...

Шагая по заледенелой дороге, Фан Линь чувствовал себя прокажённым. Сперва он, низкий воин и Мая собирали на себя взгляды, — потом от них наоборот, сразу же отворачивались и бежали на другой конец улицы, на другие улицы, как можно дальше.

Это, понимал мужчина, была заслуга Светлячка, который был с ног до головы покрыт кровью и кусочками костей, — Фан Линь даже заметил красный зуб, запутавшийся в складках у неё на плаще, — в таком облачении она и вправду напоминала миниатюрного жнеца. Но кто же