В общем, разошлись по домам в твердом убеждении, что Кузя — точно Антихрист. Но если для районных зевак все это было не более чем аттракцион и повод для новых сплетен, то для опакляпсинцев на первое место вышли вполне конкретные практические, так сказать, вопросы. Им хотелось узнать, что ж такое Антихрист будет делать, когда вырастет. А то как-то непонятно. Ежели он и дальше будет так тихо жить и никого не трогать (может, еще и святым для конспирации заделается), так ну его на хрен, такого скучного, — нехай живет. А ежели собирается безобразничать, то как, где и когда. Стали друг у дружки спрашивать — не знает ли кто, что по этому поводу Библия говорит. Но, оказалось, что Библию никто не читал. Стали спрашивать, нет ли у кого Библии этой. И снова здорово — ни у кого нет. Пришлось Дегтяреву как самому активному на следующий день снова смотаться в Пригорки, чтоб в церковной лавке Библию купить.

А когда привез, собрались опакляпсинцы на чтение. Не вся деревня, конечно, но самые активные — Антонина с подружками, Супин со своей бригадой и еще пара прибившихся от нечего делать.

Долго искали, где про Антихриста написано. Всю книгу перелопатили, а про Антихриста ни слова. Были, правда, какие-то лжепророки и звери, но опять-таки все как-то туманно. Наконец, после долгих усилий встретился им «Антихрист», однако снова без конкретики. Мол, вот, бойтесь его и все. Ничего не поняли опакляпсинцы, решили сходить к деду Митяю, который, как им казалось, был верующим и должен был бы знать, что к чему. Дед Митяй, однако, тоже говорил темно и непонятно. Впрочем, кое-что внятное из его речи вычленить удалось. Так, поняли опакляпсинцы, что, во-первых, Антихрист все-таки зло (а то они уже начали нервничать), во-вторых, появится он перед концом света и будет он вроде Христа чудеса творить и народу врать, что, мол, я и есть Христос. А потом захватит власть во всем мире и все.

Что означает это «все», никто не понял. Да и вообще не поняли, чего такого плохого-то в Антихристе. Стали спрашивать деда Митяя. Ну, будет Антихрист чудеса показывать, мертвых там разных воскрешать — так кому ж от этого хуже? Или вот будет он всем врать, что он, дескать, Христос. Делов-то. Вон Супин вторую неделю врет начальству, что комбинат строится, а он ни фига не строится, потому что кирпича нет. Но зарплата-то капает. Кому ж плохо? Всем хорошо. Ну, кроме начальства, конечно. А то что под конец Антихрист миром править будет, так то вообще чепуха. А может, даже и хорошо. Вон америкосы как что завоюют, так сразу туда гуманитарную помощь со жратвой присылают. Жратва на халяву — какой же дурак откажется?

Дед Митяй на эти слова сильно осерчал. Даже раскричался.

— Вам бы только пожрать да на чудеса посмотреть. Сгнобит Антихрист всех верующих, уведет от веры истинной!

— И чего? — удивились опакляпсинцы. — Это ж пусть крещеные волнуются. Мы-то нормальные. Нам-то чего переживать?

— А в геенне огненной гореть не хотите?

— Это что за гиена такая? — спросил любознательный Кирьянов.

— Гиена, — кривляясь, передразнил его дед Митяй. — Гигиена! Геенна, дебилы! Ад, в смысле.

Гореть в аду, конечно, желающих вроде не нашлось, но и тут засомневались опакляпсинцы.

— А за что нам гореть-то? Мы живем тихо, никого не трогаем. Вон даже Антихриста и то пока не обижаем.

Пришлось деду приводить последний довод.

— Он как вырастет, так конец света и настанет. Вы жить хотите, кретины?

Этот довод оказался самым действенным. Жить всем хотелось. Сели подсчитывать, когда же Кузя подрастет, чтоб миром завладеть. Выходило лет через тридцать, не раньше. Супин сказал, что ему тогда за восемьдесят будет, так что ему все равно. Но остальные призадумались. Тридцать лет — срок, конечно, немалый, но время-то летит быстро. В общем, долго совещались и пришли к мнению, что Антихрист все-таки зло, хотя и не такое большое, как, например, демократы. Тем более что тот тоже за конец света отвечает, правда в буквальном смысле. Но что из этого следует, они не знали.

А Кузя рос. Правда, отношение опакляпсинцев к нему после крещения не сильно переменилось. И хотя с его отцом Михаилом ссориться никому не хотелось, но перебороть свою подозрительную неприязнь к Кузьке опакляпсинцы не могли. Иначе как Антихрист его в деревне никто не называл. Называли, правда, за глаза, так как почти все время Кузя проводил либо дома, либо во дворе. Но это до поры до времени.

Кузьме было пять лет, когда он, заметив, что мать отвлеклась, выбежал на улицу в поисках приключений. Отец, как обычно, пропадал где-то на работе. На дворе стояла теплая погода. Первые дни лета. Светило солнце, и все было пестрым, ярким, как тот глянцевый журнал, что уже который год валялся на заднем сиденье автомобиля Тимохина-старшего.

Заметив двух соседских мальчишек, которые сидели на корточках у забора, Кузя первым делом направился к ним. Подойдя ближе, он увидел, что они прибивают лягушку к небольшому деревянному крестику. Лапки лягушки рефлекторно дергались, но силы были неравны. Кузя присел рядом и с любопытством посмотрел на пресноводную мученицу.

— Вы чего делаете? — спросил он.

— А ты кто? — повернулся тот, что был старше, темноволосый парень лет одиннадцати.

— Кузя, — ответил Кузя, расплываясь в смущенной улыбке.

— Так это сынок тимохинский, — сказал второй.

— А-а, — протянул первый. — Антихрист. Чё надо?

Кузя пожал плечами — никаких конкретных просьб у него не было.

— Ну, тогда чеши отсюда. Нам батя запретил с тобой общаться.

— Почему? — удивился Кузя.

— Потому что ты Антихрист.

— Я не Антихрист, — с трудом выговорил сложное слово Кузя. — Я — Кузя.

— Ты Антихрист Кузя, — сказал тот, что был младше. — У тебя папа — дьявол.

Он отвесил Кузе болезненный щелчок по лбу, и Кузя не столько от удара, сколько от неожиданности упал на спину.

— Не отвлекайся, — сказал первый второму.

Кузя встал и, потирая ушибленный лоб, побрел дальше. Он еще улыбался, правда, теперь от растерянности. Щелчок был странной реакцией на его невинное любопытство. Вскоре он заметил шестилетнюю девочку, которая везла маленькую коляску. В ней лежал котенок, закутанный в какие-то тряпки. Котенок отчаянно пищал и мяукал, но выбраться из «смирительной рубашки» самостоятельно не мог.

— Не реви, Дура, — приговаривала девочка, покачивая коляску. Тут она заметила Кузю и нахмурилась.

— Тебе чего? — спросила она.

— Ничего, — сказал Кузя. Потом показал на котенка и добавил:

— Ему жарко.

— Ты ничего не понимаешь, — фыркнула девочка. — Это специально. Чтобы он не простудился. И вообще, заведи своих детей, потом и учи.

Кузя смутился. Девочка, кажется, что-то вспомнила и с прищуром посмотрела на Кузю.

— Это ты Антихрист?

Кузя задумался и после паузы кивнул головой — раз его все так называют, куда же теперь денешься.