— Я не могу этого сделать, дядя Джеймс.

— Постарайся, — произнес он с отчаянием в голосе. Эми покачала головой:

— Никак не могу понять, почему ты так к этому относишься. Не ты, а я буду с ним жить.

— И ты не будешь, — настаивал Джеймс, — любой другой был бы тебе лучшей парой. Он тебе совершенно не подходит.

— Он мне подходит, — прервала Джеймса Эми, — просто ты его не любишь.

— Безусловно, но сейчас я не об этом. — Пора было перейти к фактам. — Кроме того, он не испытывает к тебе ответных чувств, моя дорогая. Своими ушами слышал, как он это говорил.

— Это ложь.

Джеймс резко выпрямился на сиденье, напрягся как перед боем, хотя противника здесь не было, и, переведя дыхание, спросил:

— Как ложь?

Эми не обратила никакого внимания на его воинственность.

— Он испытывает ко мне страсть, но не желает связывать себя узами брака. Ваше вмешательство до добра не доведет. Я приручу его постепенно. Если мне это не удастся и он от меня все-таки отвернется, это будет единственное, что я приму. Во всех остальных случаях я никогда не перестану пытаться, даже если мне придется ехать за ним в Америку. Поэтому не уговаривайте меня, дядя Джеймс. Это ни к чему хорошему не приведет.

Она связала его по рукам и ногам. Он, конечно, мог бы убить этого подлеца. Но Джордж это не понравилось бы. Она никогда бы его не простила. Проклятие ада!

— Твой отец не даст тебе благословения, будь уверена.

— Разумеется, после твоих разговоров.

— Тогда забудь о нем.

— Нет, — последовал твердый ответ.

— Забудь, Эми, он слишком стар для тебя. Когда ты достигнешь его возраста, он уже одряхлеет и будет вовсю стучать палкой.

Эми расхохоталась от всей души:

— Ну перестань, дядя, он только на восемнадцать лет меня старше. Через восемнадцать лет ты собираешься ходить с палкой?

Джеймс находился в расцвете лет и едва ли мог представить подобное. Через восемнадцать лет Джек начнет интересоваться мужчинами, и ему придется взять это в свои руки!

— Не говори мне ничего о разнице в возрасте, пожалуйста. Я только об этом и слышу от Уоррена.

— Почему же ты не слушаешь старших? Она ответила Джеймсу недовольным взглядом, а того буквально распирала гордость. Однако Эми быстро нашлась:

— Возраст, мягко говоря, не самое главное. Этого нельзя исправить, и я предпочитаю думать о другом. Уоррену предстоит избавиться от очень многих недостатков, так что тут уже не до возраста.

— Ты признаешь его недостатки?

— Я не слепа.

— Тогда что ты в нем видишь?

— Мое будущее счастье, — ответила она бесхитростно.

— Где же ты нашла магический кристалл? Эми засмеялась:

— Тебе будет интересно узнать, что Уоррен однажды сказал мне то же самое.

— Боже милостивый, никогда так не говори. Я думаю совершенно иначе, чем этот негодяй.

— Уверена, он бы тоже пришел в ужас, если бы я сравнила его с тобой.

Джеймс подозрительно прищурился. Она сравняла счет за его замечание о старших. В конце концов, она Мэлори и не долго думая дает сдачу. Он почти сочувствовал янки.

— Душечка, уж не ссоришься ли ты со мной?

— Боже, дядя, как это пришло тебе в голову? Но учти, что если мне чего-нибудь захочется, то по упорству я перещеголяю любого в семье.

— Эми!

— Дядя Джеймс! Если ты будешь продолжать подобные разговоры, то ничем хорошим это не кончится. Когда я впервые полгода назад познакомилась с Андерсенами, я поняла, что Уоррен — мужчина для меня. Это не случайная мимолетная прихоть. Разумеется, англичанин больше бы подошел, но я не выбирала. Таковы мои чувства. Мне кажется, я люблю Уоррена.

— Проклятие ада! — только и сказал Джеймс.

— Именно таковы мои чувства. Он проведет меня через ад, пока не привыкнет.

— Мне жаль тебя, — проворчал Джеймс.

— Не думала, что меня будут жалеть. — И она подмигнула ему с плутовской улыбкой:

— Ничего, дядя, я тоже ему устрою хорошую преисподнюю!

— Эми и Уоррен? — недоверчиво переспросила Джорджина.

— Ты и в первый раз меня прекрасно слышала, — отрезал муж, продолжая бегать по спальне, как тигр в клетке.

— Но Эми и Уоррен?

— Да! Да! Да! И можешь не сомневаться, Джорджина, что я убью его, если он еще раз посмотрит на нее, — пообещал Джеймс.

— Нет, ты этого не сделаешь, и давай все выясним раз и навсегда. Это она к нему стремится, а не наоборот?

— Неужели я недостаточно понятно тебе объяснил? Тебе нужны чертежи и диаграммы?

— Пожалуйста, Джеймс Мэлори, сбавь обороты. Все это, мягко говоря, поражает, если хочешь знать.

— Ты полагаешь, что меня — нет?

— Но у тебя уже было время переварить такую новость.

— Никакого времени не хватит, чтобы разобраться с этой дьявольской задачей. Что я скажу своему брату?

— Которому?

Он метнул на нее ужасный взгляд.

— Тому, под крышей которого она живет! Ее отцу. Теперь понятно?

Джорджина пропустила иронию мимо ушей.

— Вряд ли это сейчас самое главное. По твоим словам, ее не волнует мнение старших. Едва ли здесь можно надеяться на случайность или мимолетность. Надо же, она полюбила его с первой встречи! Теперь меня не удивляет, что она всегда так подробно расспрашивала меня о братьях!

— Выходит, ты тоже в этом участвовала?

— Уверяю тебя, невольно. У меня и в мыслях этого не было. И тем не менее верится с трудом. Нежная маленькая Эми преследует Уоррена?

— Не надо искать приличных выражений. Она соблазняет его изо всех сил. И сама это признала, а по словам твоего брата, она пристает к нему везде, где его видит.

— Тогда почему ты так на него сердишься, если он ни в чем не виноват?

— Потому что я отказываюсь верить, что он совсем ее не поощрял. Она чертовски уверена, что своего добьется.

— Это, быть может, оптимизм, свойственный ее возрасту?

— Хотелось бы так думать, но, к сожалению, здесь совсем другое.

— Получается, ты намекаешь, что она… что он…

— Боже, Джордж, что ты медлишь, говори, — поторопил ее муж.

— Ты думаешь, она окажется в его постели?

— Именно. Интересно, если она подарит ему свою невинность, женится он на ней или нет?

— Для Уоррена самое главное — преодолеть отвращение к женитьбе. — Джорджина вздохнула. — Джеймс, если дойдет до крайности, ему придется жениться, я сама об этом позабочусь, если твоя семья пустит все на самотек.