– Как это? – опешила я. – Неужели Генрих обманул меня?

– Мара? – Услышала я глухой голос Олдрика: видимо, Аноли включила громкую связь. – К сожалению, Комитет отказал в просьбе выслать в Тремдиш команду зачистки. Джерт настоял на том, что Генрих в силах справиться сам.

Прижала трубку к уху и, кусая губы, жалела, что сразу не позвонила Олдрику. Да, очень зла на хранителя, но возможно Генрих сейчас столкнулся нос к носу с некромагом и пытается добыть противоядие, а другой поддержки ждать не приходится. Мне не верилось, что Олдрик действительно сможет чем-то помочь.

– Мара? – позвал Олдрик. – Ты в гостинице? Та девушка, что обещала приготовить противоядие, ещё не вернулась?

– Ты и об этом знаешь? – удивилась я. – Нет, Данья не пришла.

– А Генрих не звонил? – продолжал допытываться Олдрик. – Он не берёт трубку…

– Он отправился на кладбище, где мы встретили некромага, – дрожа всем телом, сообщила я. – Он сказал, что подвергнет мага пыткам и добудет противоядие, но вещи оставил в гостинице… Олдрик, скажи честно, что он задумал?

В трубке было тихо, и я уже подумала, что связь оборвалась, как услышала глубокий вздох.

– Генрих попытается предотвратить возрождение возлюбленной некромага. Ты наверняка знаешь, что некромаги – однолюбы. Чтобы вернуть женщину к жизни, требуется жертва – сила и смерть семи ведьм. Возлюбленная некромага нарушила правила, и, скорее всего, кто-то из инститоров Крамора уничтожил её…

– Она тоже была некромагом? – ахнула я. – А что она натворила?

– Последний отчёт гласил, что женщина пыталась разводить зверунов, – спокойно ответил Олдрик. – Кстати, отчёт написал Ханк. Но после этого инститора перевели на другое дело, а кого назначили, я не смог выяснить… И Генрих взялся за это скользкое дело.

– Так вот, что за срочное дело Комитета, – протянула я. Стало неприятно, что Генрих сказал мне правду. Так хотелось, чтобы он поехал только для того, чтобы помочь мне. Я мрачно усмехнулась: – Ради которого Генрих и приехал в Тремдиш! Инститор не ожидал, что есть ещё один некромаг… А я, дурочка, умолчала об этом.

– Мара, – проговорил Олдрик. – Оставайся на месте! Генрих постарается разделить жертвы, он тянет время, чтобы не дать некромагу провести ритуал возрождения до нашего приезда. Аноли поможет тебе… жди… зо…

В трубке защёлкало, и я прижала сотовый к уху.

– Что? – крикнула я. – Не слышу? Олдрик?

В трубке воцарилась тишина, я посмотрела на экран: сигнала не было. По спине моей побежали мурашки, я с подозрением огляделась. А вдруг в номере есть и другие скрытые камеры? Забава тревожно коснулась моего плеча, но я лишь отмахнулась и поводила сотовым, чтобы поймать связь, но всё было бесполезно.

За дверью раздался шум и заливистый собачий лай. Я недовольно поморщилась: опять шавка той женщины! Скорее всего, кто-то снова наступил на это недоразумение. Лай приближался, и вдруг перешёл в писк, который вырос до визга и вдруг оборвался на самой высокой ноте. До нас донёсся тихий хрип, который тоже вскоре стих. Забава схватила меня за руку, а я замерла, прислушиваясь, но больше не раздавалось ни звука.

Решившись, я осторожно высвободилась из цепких пальчиков русалки и шагнула к двери.

– Мара, – в ужасе прошептала Забава: – Не ходи!

– Я великая и ужасная даймония, – проговорила я себе под нос и, уняв дрожащий подборок, добавила: – Кто не спрятался, я не виновата!

Подошла к двери и несмело прикоснулась к ручке, выдохнула и рывком распахнула её, да тут же отскочила назад, ужаснувшись открывшемуся жуткому виду. Пальцы разжались, сотовый брякнулся на пол. Забава поспешно приблизилась и, ахнув, судорожно вцепилась в мои плечи.

У нашего порога лежала передняя часть мелкой собачки, и на её светлой шерсти алели пятна. Где вторая половина шавки, гадать не пришлось: на пол медленно стекали багровые капли, огибая куски прилипшей к стене плоти. Забава отшатнулась, – русалку вырвало, – а я быстро осмотрела пустынный коридор и присела на корточки. Протянув руку, осторожно прикоснулась кончиками пальцев к пятнам крови на шерсти невезучего животного.

– Это же, – прошептала я, – следы от зубов! Крупный хищник. Возможно, волк.

Тельце под моими пальцами дрогнуло, и глазки-бусинки распахнулись. Я застыла, не веря своим глазам, – собака жива?! – а по запястью скользнуло одинокое тревожное воспоминание. В темном конце коридора раздался странный шорох, а собака, с присвистом выдохнув, вытянула передние лапы, и взгляд её остекленел.

Не успела прикоснуться к кулону на шее, чтобы отправить туда случайное воспоминание животного, как Забава испуганно пискнула, и я, ощутив рывок за шиворот, села на пол. Русалка, втащив меня в номер, поспешно захлопнула дверь и подпёрла её стулом. Не успокоившись на этом, она придвинула прикроватную тумбу, а сверху зачем-то водрузила спальный мешок инститора. Сотовый мой остался в коридоре.

Русалка выпрямилась и, откинув с лица светлые волосы, удовлетворённо выдохнула. И тут раздался громкий и чёткий стук. Раз-два-три… А затем жуткий женский визг.

***

Я сидела и смотрела на ряд тёмных фигур в плащах: гости сидели прямо на полу, их капюшоны полностью скрывали лица. Забава у порога пыталась привести в чувство повариху, которая лежала рядом с пустой кастрюлей в луже какого-то варева.

– А я говорила, – проворчала Забава, оставив несчастную в покое, – не надо было открывать! У тебя совершенно нет чувства самосохранения! Вот что теперь делать… с этими?

Я снова обвела растерянным взглядом ровный ряд «невест», которые нанесли нам неожиданный визит, и только вздохнула:

– Понятия не имею! Если бы они хоть что-то сказали…

– По мне так пусть лучше молчат, – содрогнулась русалка, и, не думая приближаться, добавила: – И вообще, главное – они не нападают. Уже хорошо!

– Хорошо, – пригорюнилась я. – Только всё равно непонятно…

Раздался стон, и женщина на полу зашевелилась, Забава присела рядом:

– Вы как? В норме?

Я иронично хмыкнула:

– Разумеется в норме! Если бы ты увидела, как любимая собачонка размазана равномерным слоем по стене, а потом ещё и незваные гости окружили… нежно улыбаясь разложившимися губами, то была бы в норме? Не думаю, что в Тремдише подобное зрелище входит в круг достопримечательностей.

Забава пробурчала что-то невразумительное и помогла пострадавшей подняться.

– Интересно, кто убил собаку, – пробормотала я. – И зачем…

– А мне вот ни капли не интересно! – зло заявила русалка. Удерживая мычащую женщину, она покосилась на молчаливых «невест» и проворчала: – Не думаешь, что собачка просто стала ужином для нежити? Ты посмотри, может у них все лица в крови…

С сомнением покосилась на «невест» и осторожно дёрнула капюшон одной из них, но на полуразложившемся подбородке не было ни капли крови. Осмелев, приподняла ткань чуть выше и, встретившись взглядом с нежитью и, отпрянула.