– Дай им брезент, – велел Салли. – И еще таблетки для очистки воды. Мне не нужна шайка солдат, страдающих поносом, рядом с нашим лагерем.

Когда мы добрались до алтарных камней, Элкинс опустился на колени и начал удалять с них листья и грязь, дотрагиваясь до резной поверхности. По поверхности одного из них проходила необыкновенная кварцевая жила: возникало впечатление, что камень специально обтесали, желая сделать жилу более заметной. Она указывала строго на север. Элкинс счел, что это крайне важно, а кто-то другой предположил, что, возможно, канавку проделали для отвода крови человеческих жертв. Крис закатил глаза.

– Давайте держать себя в рамках и не строить необоснованных измышлений. Мы понятия не имеем, что это такое – фундамент, алтарные камни или что-то совсем другое.

Крис попросил Анну расчистить участок и обследовать камни: сам он собирался отправиться на север для осмотра четырех площадей. Алисия Гонсалес и Том Вайнберг остались, чтобы работать с Анной. Дэйв Йодер с камерами, завернутыми в пленку, тоже остался, намереваясь делать снимки, как и члены съемочной группы, изо всех сил старавшиеся защитить аппаратуру от дождя. Киношники поставили Элкинса рядом с камнями, закрепили на нем петличный микрофон и стали брать у него интервью.

Крис устремился вперед и снова принялся как сумасшедший прорубаться через лес, сверкая своим мачете. Ко всем мачете прикрепили розовую полоску ленты производства фирмы «ДэйГло»[51], чтобы лезвия были заметнее и никто случайно не попал под удар. В этих густых зарослях, размахнувшись мачете, вы вполне могли снести голову соседу по расчистке, и, несмотря на ленты, время от времени раздавались предостерегающие окрики. Вуди, Хуан Карлос и я старались не отставать от Криса. За оврагом мы осмотрели вторую площадь, по размерам вдвое больше первой; вдоль ее границ тоже располагались насыпи, террасы и приподнятые земляные платформы. На противоположной стороне мы увидели две новые насыпи, низкие, идущие параллельно друг другу, с плоским пространством между ними. Фишер нанес их на карту с помощью навигатора. Он считал, что, с учетом формы и размеров, участок может быть площадкой для месоамериканской игры в мяч. Это вызывало особый интерес, так как указывало на возможную связь этой культуры с ее могучими соседями, обитавшими западнее и севернее, – майя. В месоамериканских культурах игра в мяч была не просто времяпрепровождением, каким мы обычно считаем спортивные игры, а религиозным ритуалом, символизировавшим борьбу сил добра и зла. Возможно, игра позволяла также решать разногласия между разными группировками, не прибегая к военным действиям, хотя она и сама нередко кончалась кровопролитием, включая обезглавливание проигравших или их капитана.

Я брел по джунглям следом за Крисом и Хуаном Карлосом, которые делали наземную съемку и наносили увиденное на карту. Больше всего меня интересовала знаменитая «автобусная» насыпь, выглядевшая так интригующе на лидар-картах. В действительности же она оказалась непонятным земляным сооружением с четко очерченным основанием и крутыми стенами.

– Что это за фигня? – спросил я у Криса, пока он исследовал сооружение, занося точки в навигатор.

– Думаю, фундамент общественного здания или храма, стоявшего на возвышении, – сказал он, пояснив, что постройка стояла в дальнем углу большой площади, где ее было хорошо видно. – Сверху тоже имелось что-то, сделанное из непрочных материалов.

Дождь прекратился, но с деревьев продолжали падать миллионы капель. Свет проникал вниз, облачно-зеленоватый, словно он проходил через воду пруда. Я стоял, вдыхая насыщенный запах жизни, с изумлением глядел на безмолвные насыпи, огромные умирающие деревья, опутанные фигами-душителями, ковры висячих лиан, цветы, поникшие под тяжестью воды, слушал крики птиц и животных. Связь с реальным миром исчезла, – казалось, мы очутились вне времени и пространства.

Вскоре снова полил дождь. Мы продолжили разведку. Работа была утомительной: промокшие до нитки, мы протискивались через джунгли, не видя, куда ступаем; земля под ногами была скользкой, как лед. Мы поднимались все выше и выше по крутым ущельям и склонам холмов, покрытых опасной грязью. Через какое-то время я понял, что не надо хвататься за стебли бамбука: иногда они ломались, на кромках образовывались острые зазубрины, а содержимое полого нутра проливалось на меня. На других растениях, за которые можно было бы ухватиться, красовались опасные шипы или роились ядовитые красные муравьи. Дождь следовал за дождем, будто кто-то открывал и закрывал кран. Около часа дня Вуди встревожился, поскольку река могла выйти из берегов и тогда мы не добрались бы до лагеря. Поэтому мы вернулись к Анне, Алисии и Тому, которые обследовали ряд камней. Очистив пространство от растений, они обнаружили в углу площади каменную лестницу, уходившую в землю и частично скрытую обрушившимися насыпями. Мы остановились под дождем, и Вуди дал каждому горячего сладкого чая с молоком из термоса. Все возбужденно переговаривались. Расчистка была минимальной, но теперь я лучше понимал, как выглядел раньше этот уголок города с рядами камней, установленных на валунах. Они походили на алтари, но являлись местами, где совершались жертвоприношения или восседали высокопоставленные люди. А может, они были чем-то другим? Еще одной загадкой стала лестница, уходившая в землю. Куда она вела – в гробницу, другое подземное помещение или к чему-то, давно смытому водой?

Возвратиться пришлось очень рано. Двинувшись в лагерь цепочкой, мы опять обошли основание пирамиды. Мы проходили здесь уже не в первый раз, но не замечали ничего особенного. И вдруг Лусиан Рид, шедший в хвосте, воскликнул:

– Эй, тут какие-то странные камни!

Мы повернулись, чтобы посмотреть, – и началась суматоха.

В обширной низине мы увидели несколько десятков необычных каменных скульптур – точнее, их верхушки, торчавшие из земли. Покрытые мхом, они до этого мелькали среди листьев и лиан, теперь же, в лесном полумраке, можно было изучить их формы. Первое, что я увидел, – рычащую голову ягуара, торчащую над лесной подстилкой, потом краешек каменного сосуда с головой птицы и более крупные сосуды, украшенные высеченными змеями. Рядом находилось множество предметов, похожих на троны или столы, некоторые – с резьбой по краям и на ножках, на первый взгляд выглядевшей как ряд символов. Изваяния были почти полностью засыпаны землей, виднелись только верхушки – каменные айсберги. Я был поражен. Скульптуры находились в прекрасном состоянии; вероятно, никто не прикасался к ним уже несколько веков. Если требовалось доказательство того, что в современный период долину никто не исследовал, то оно у нас было.

Члены экспедиции столпились в низине, толкая друг друга и испуская удивленные возгласы. Киношники вели съемки, Дэйв Йодер без устали щелкал своим фотоаппаратом, я тоже достал свой «Никон» и стал снимать под дождем. Археолог Крис, сыпля проклятиями, призывал всех отступить, не прикасаться ни к чему, прекратить топтаться и, во имя всего святого, смотреть под ноги. Бранясь, он вытолкнул нас с площадки и огородил ее испанской полицейской лентой с надписью CUIDADO, «предупреждение», которая (вот это предусмотрительность!) оказалась в его рюкзаке.