Без меня Елене в Трое пришлось бы совсем плохо, ей опротивел трусливый Парис. К тому же Менелай, обманутый муж, чуть не зарубил ее, но она выставила свои голые пригожие перси, которым даже Афродита завидовала да и я тоже, и он опустил меч и повез ее домой. Чего только не происходило под Троей! Сражался там и Сарпедон, плод любовного свидания Зевса и Лаодамии. Когда Патрокл заколол его копьем, он не знал, что подписывает себе смертный приговор. Помню, как Зевс полюбил Фетиду, вокруг которой увивался и Посейдон. Мне она тоже нравилась, особенно после того, как Прометей рассказал, что ей суждено родить сына, который будет могущественнее отца. Многие мужчины от страха отступились от Фетиды, она вышла замуж за земного царя и родила непобедимого Ахилла, который, как и я, помогал ахейцам. Зевс, конечно, встал на сторону Трои, но исход войны будут решать мойры, богини судьбы.

После этого Зевс держался подальше от бессмертных женщин и влюблялся, как он это называл, только в смертных.

Таких у него было не сосчитать, о многих я и понятия не имела. Знала только о Европе, которая была одной из первых. Он похитил ее обманом, превратившись в смирного белого быка. Потом была Мнемозина, мать девяти муз, хотя я не убеждена, что все они — от Зевса. Наша богиня любви Афродита знает в точности, но мне сказать не хочет. Знаете, что она говорит, когда я спрашиваю?

— Не задавай лишних вопросов, не получишь лживых ответов.

Как вам это нравится? Такое только от сучки услышишь.

Помню Фемиду, родившую не только Прометея, но и богинь времен года, и ни для кого не секрет, что их отец тоже Зевс. С ним же сошлась Майя, одна из дочерей Атланта, и родила Гермеса, который убил стоглавого стража, приставленного мной к Ио. Гермес, между прочим, заделал сына Афродите, которая с кем только не путалась. Афродита была замужем за нашим сыном Гефестом, но постоянно изменяла ему с Аресом и другими мужиками. Да, была еще Деметра, наша богиня земледелия и плодородия, — она отдалась Зевсу и родила ему Персефону, которая, в свою очередь, отдалась папеньке и родила ему Загрея. Этого я уже не вынесла и приказала титанам растерзать ублюдка Загрея на куски и пожрать. Вы меня осуждаете?

Афродита, та вечно осуждает.

— Гера, ну когда та перестанешь? — выговаривала она мне. — Нашла из-за чего расстраиваться!

— Ты думаешь? — отвечала я. — Я не только женщина, обманутая распутным супругом. Я еще и богиня, хранительница дома и семейного очага. Что подумают те, кто поклоняется мне, если я буду закрывать глаза на такие вещи?

— Кто тебе поклоняется, Гера? — засмеялась она, причем очень громко, чтобы другие услышали, как она насмехается надо мной. — Ну, может быть, старые девы и брошенные безобразные жены. Кого теперь интересуют целомудрие, верность и прочие так называемые добродетели? Любовь и голод — вот что правит миром. И потом, ты несправедлива к Алкмене. Она не сознавала, что делает. Ее обманули.

— Она спала с моим мужем. Трое суток подряд.

— Она думала, что это ее муж. Он пришел к ней в облике Амфитриона.

— Могла бы, кажется, почувствовать разницу. У меня особенный муж. Он — Зевс.

— А что она могла сделать? Драться с ним? И еще: какая земная женщина откажется перепихнуться с Зевсом и произвести на свет героя? Они не такие дуры, как некоторые. Нет, ты не права, пытаясь наказать Алкмену. Разве это справедливо — напустить на бедного малютку Геракла змей и потом преследовать его?

— Я не ее наказывала, — отвечала я, делая ударение на слове «ее». — Я Зевса наказывала.

— И это тоже неправильно. Зачем гневаться из-за пустяков? Мужчины, они все такие.

И некоторые женщины тоже такие, подумала я.

Но я не люблю спорить. Не люблю поднимать шум. Стараюсь со всеми ладить. Неужели я ошиблась? Может быть, и вправду есть что сказать в оправдание Алкмены и Геракла? Но вот Семела — совсем другое дело, и тут меня никто не упрекнет. Она прекрасно знала, кто он и на что она идет. Я обманом вырвала у нее обещание попросить у Зевса исполнить ее желание до того, как она раздвинет перед ним колени.

— Ты еще не видела его таким, каким видела я. Попроси его предстать перед тобой во всем своем божественном величии. Тогда увидишь, как он великолепен.

Она так и сделала. И он исполнил ее просьбу — явился к ней в сверкании молний и в мгновение ока испепелил ее. Зевс едва успел выхватить из огня ее недоношенного сына и зашил его в своем бедре, пока тому не пришло время родиться. Я поняла, что Дионис тоже будет бессмертным.

— Попробуй только дотронуться до него! — гремел Зевс, и я перепугалась. — В свое время он и Геракл будут обитать здесь, с нами.

Я вынуждена была повиноваться и оставила Диониса в покое. Но Зевс ничего не сказал о других, и я решила выместить обиду и гнев на семейной паре, оставленной им присматривать за его Дионисиком. Я наслала на них порчу, и в порыве душевного расстройства муж прикончил своего сына, а жена бросилась в море с другим ребенком. Такой урок они ни в жизнь не забудут. Разве я неправильно поступила?

Пока я занималась этим делом, Зевс забавлялся с Антиопой. Ниже я подробнее остановлюсь на этой истории, на том, как она родила Зевсу близнецов-братьев, а он сделал их правителями Фив. Куда ни кинь, у моего муженька всюду сыщется побочное потомство. Я не успела расправиться с сыновьями Антиопы, но она и без меня сполна расплатилась за свои проказы. Ей пришлось бежать от разгневанного отца, она долго терпела притеснения от своего дяди и особенно от его ревнивой жены. Я не держу на Антиопу зла, не хочу ей мстить. Мне довольно было видеть, как она мучается.

Зато с Каллисто я не запоздала. Зевс подкрался к ней в облике Артемиды, которой она доверяла. Но как только он отвалился от Каллисто и отправился по своим делам, я превратила ее в медведицу и затаилась, чтобы посмотреть, захочет ли он ее теперь. Он не захотел. Я вырастила ее сына охотником и послала к Каллисто. Он не знал, что охотится на собственную мать. Здорово я придумала, правда? Но мне помешал Зевс. Чтобы уберечь Каллисто от сыновнего копья, он превратил ее в звезды и закинул на небо, где она стала созвездием Большой Медведицы.

К тому времени мне уже надоело следить за Зевсом. Я была готова последовать совету Афродиты и не расстраиваться по пустякам. Я смотрела сквозь пальцы на его делишки с нимфой Эгиной — о ней я еще поговорю на страницах сочинения, посвященного сексуальной жизни моего супруга. Притворилась, будто знать не знаю, ведать не ведаю. Потом Зевс излился золотым дождем на Данаю, когда отец запер ее в башне, — я и сейчас считаю эту сцену очень романтичной. Даная родила Персея, и я втайне порадовалась, когда без моего участия их заколотили в ящик и бросили в море, где они едва не погибли. Сколько их было, только бог, великий бог Зевс знает. Я молчала, стиснув зубы, когда он вожжался с Эларой, с Эхо, с Ютурной, с Ламией. Молчала, потому что приходилось с этим мириться. Что я могла поделать? А что хотела — не могла. Не бросать же его. Я об этом и не думала. Но в один прекрасный день он приносит домой дурную болезнь.