— Так ты не на количество смотри, а на качество, — посоветовал я.

— Толку-то? — еще раз вздохнула красавица. — Что сову об пенек, что пеньком по сове, все одно сове не жить…

— А тебе никто не говорил, что ты умная? — спросил я.

— Нет… — оживилась русалка и слегка расширила глаза, явно ожидая продолжения.

— И, кажется, я знаю почему… — пряча улыбку, произнес я.

— Ах, ты!.. — возмутилась красавица и вскочила на ветви.

Я затаил дыхание, приготовившись ее ловить — не дай бог еще ударится…

— Ах, ты… — вновь начала русалка, но уже с другой интонацией, прищурив глаза, и выбрав-таки подходящее слово, закончила: — плут!

Жаль, не сработало. Ну, ничего, это была лишь первая попытка…

— На войне и в любви все средства хороши, — пояснил я.

— Я это запомню, — весело пообещала русалка, вновь присаживаясь на ветке, и без перехода посоветовала: — Будь осторожен в горах.

— Почему? — спросил я.

— Там опасно, — доверительно призналась русалка.

— А в лесу что, безопасно? — скептически поинтересовался я, вспоминая рукастых спригганов.

— Пока — да, — заверила меня красавица. — Откуда ты пришел?

Я задумался, как ответить на этот вопрос.

— Наверное, из другого мира, — ничего разумнее в ответ я не придумал.

— Мир — един, — важно заявила русалка.

— Я раньше тоже так думал, — печально вздохнул я.

— Ты не такой умный, как тебе кажется, и ты мно-о-огого не знаешь, — заключила красавица, но восполнять пробелы в моих знаниях не спешила.

— Так может, я тогда всё же на дерево залезу? — с надеждой попросился я.

— Думаешь, это как-то поможет? — скептически улыбаясь, усомнилась красавица.

— Несомненно! — поспешил заверить я. — Сверху-то виднее…

— Тогда залазь, — разрешила дева, — но только на соседнее…

Я тяжело вздохнул. Соседние дерева меня не прельщали, мне нужно было это, единственное, на котором находилось самое любимое и самое желанное для меня существо…

— Ну-ну, — улыбнулась русалка, еще раз подтвердив, что каким-то образом способна считывать мои мысли и желания, — так я в это и пове-е-ерила-а-а…

— А ты все мои мысли видишь, или только самые скромные? — на всякий случай уточнил я.

— Так это и были самые скромные… — хихикнула красавица. — На остальные мне и глядеть стыдно… Забавно да? Мысли — твои, а стыдно — мне…

Я рассмеялся, но краснеть не стал, что тут скажешь, туше. Значит, мысли она мои изначально читала, с первой встречи, и сейчас очень тонко и остроумно меня подначила: я тогда подумал, что голая она, а стыдно из-за этого мне; ответ она дала более, чем понятный — мне было стыдно не из-за её наготы, а из-за того, что я с её наготой хотел бы сделать…

— Почему ты назвал озеро «Огромкой»? — сменила тему дева леса, видимо, удовлетворенная произведенным эффектом.

— Потому что огромное, — отрешенно пояснил я.

— А реку «Каменкой» почему тогда назвал? — искренне удивилась русалка. — Она же не каменная?

— Серьезно? Как же это я проглядел… — притворно охнул я.

Русалка обижено надула губки, однако обижаться взаправду не спешила. Это я чувствовал. Ее эмоции были столь же открыты для меня, как мои мысли для нее. Нас словно связывала единая нить, невидимая, но стойкая, которая позволяла чувствовать и понимать друг друга. Все эмоции были обоюдными: если она веселилась, то и мне было весело, если она удивлялась, то и мне было удивительно… Если бы она обиделась, я бы это почувствовал.

— Зато исток ее в камнях, — уточнил я, поскольку русалка действительно не понимала, почему я назвал реку Каменкой, и томить ее неведеньем было некрасиво. Затем я добавил: — А вообще, и то и другое я сделал, чтобы привязаться к местности и хоть как-то определиться с тем, где я нахожусь.

— Разве ты не знаешь? — удивилась лесная красавица.

Теперь мы поменялись местами: то, что было очевидным для нее, было абсолютно непонятным для меня.

— Я многого не знаю, — на всякий случай напомнил я.

— Зато умеешь немало, — неожиданно похвалила девушка.

— Ты это о чем? — насторожился я, ожидая очередного подвоха.

— О твоих вещах, — улыбнулась русалка. — Сначала ты уговорил две палки породить огонь, а потом заставил траву, палку и камень убить живое существо. Ты способен влиять на неживое вещество. И на живое вещество тоже. Если так дальше пойдет, то твое сияние начнет влиять и на сияние леса…

Странное дело — слова в этом месте звучали не так, как наяву. Каждое слово словом-то, по сути, не было, а скорее являлось набором понятий, определений и образов. Смысловая нагрузка слова воспринималась неким «пакетом данных», причем если слово было мне незнакомо, то после его произнесения в голове, словно сам собой всплывал «пакет данных», поясняющих все что знала о нем собеседница, или все что хотела им сказать. Так было, когда она говорила «рус» и «русалка». Я, в принципе, знал эти слова, но после произнесения их русалкой, смысловое значение расширилось, принесло дополнительные ассоциации и образы.

Например, я понял, что рус — не просто человек, а русалка — не просто «дух», и где-то в глубине души даже забрезжил свет понимания, чем именно они отличаются. Однако до уровня осознанного оперирования этот «свет» не дошел — мысль ускользала, как хвостик мыши, прячущейся в норе.

И когда русалка произнесла «сияние» произошло примерно то же самое. На миг вспыхнуло понимание того, что она имела в виду, но вспышка опала, оставил лишь ассоциативный ряд — эманация, аура, бытность.

— Если раньше меня не изменит сияние твоих глаз, — скаламбурил я, пытаясь повторить произнесенное русалкой слово с той же смысловой нагрузкой.

— Ты же рус, — удивилась русалка, — я не могу тебя изменить.

— А я тебя? — несмотря на «вспышки озарения», я не совсем понимал, о чем она говорит.

— Тем более, — усмехнулась она.

— Тогда я полез? — с надеждой поинтересовался я.

Русалка звонко рассмеялась и растаяла, а вместе с ней начал таять и сон.

ТОМ I: 15. По русалочьему веленью…

Сон был такой классный, что посыпаться я решительно не хотел. Всё что нужно было мне для счастья — в нем присутствовало. Любовь. Просыпаясь, я толком не помнил лица и тела русалки, но внутри я чувствовал, что она мой идеал, моя мечта, моя та единственная. Я не знал как я буду жить дальше, ведь теперь всех встреченных на пути девушек я буду сравнивать с ней. А разве что-то способно сравниться с идеалом?..

Собственно, а не такой ли вариант сосуществования предлагал недавно Дуб? Влиться в ствол какого-нибудь дерева и всю оставшуюся жизнь провести во сне, в виртуальной реальности, идеальном мире, в Матрице… Собственно, тогда и к