И это невероятно сильное желание, каких ранее я никогда не испытывал, нашло удивительный резонанс где-то внутри моего естества; оно отозвалось и с каждым мгновением разрасталось, усиливаясь чуть ли не в геометрической прогрессии…

Запястья уколол холодок — это браслеты вспыхнули серебристо-белым светом. Только в этот раз они не предупреждали об опасности, теперь они излучали ее! Подхватывали резонирующее желание разрушить и концентрировали, накапливали, готовились выплеснуть. Слегка ободренный неожиданной поддержкой загадочных украшений, я ответил чудовищу не менее вызывающим взглядом.

Шестнадцатиметровый монстр рассвирепел, развел руки в стороны, и, подняв голову к небу, утробно зарычал. Рык получился на удивление грозным, гулким и раскатистым. Месяц с перепугу юркнул за ближайшую тучку, каменная площадка под ногами заходила ходуном, а с покрывшихся трещинами небес посыпались звезды. Я усмехнулся и, наверняка тоже с перепугу, ринулся на соперника.

С каждым шагом мир вокруг заполнялся нестерпимо ярким белым светом, и в момент схождения с великаном я был полностью ослеплен и дезориентирован. Оставалось только ждать удара каменной лапы, но вместо этого я почувствовал головокружение, словно кто-то перевернул меня с ног на голову. Свечение резко спало, и я обнаружил, что нахожусь в другом месте.

Я находился на краю огромной каменной чаши. На ее дне располагалось сооружение типа кромлеха, состоящее из шести вертикальных столбов и трех плит поменьше, положенных горизонтально на их вершины. В центре кромлеха бурлил родник с черной водой. Я глянул за край «чаши» и невольно отступил назад: внизу, как и вверху, простилалось безграничное звездное небо. Я присвистнул от восхищения. Неужели «каменюка» вмазал столь сильно, что меня вынесло на орбиту, и ударило о какой-то безымянный чашеобразный астероид?

Света на астероиде вполне хватало — крупные частые звезды давали его намного больше, чем, скажем, луна на Земле. Воздух не спешил кончаться, да и гравитация не ослабила своей хватки. Я приблизился к строению. Кромлех выглядел старым, выщербленным от времени, и казалось, мог рассыпаться прахом в любую секунду. Я прошел в одну из его арок, оглядел остальные, попинал ногой вертикальные столбы и почесал в затылке, когда они не рассыпались от прикосновения. Источник выглядел намного занимательнее. Он бурлил и пузырился, но не выплескивался из углубления, в котором располагался. По консистенции и цвету, он походил на нефть, но запаха не имел. Так же он нес в себе ощущение силы и опасности, сродни тем, которые возникают при приближении к гудящей трансформаторной будке.

Я протянул, было, к нему руку, но остановился, услышав раздавшийся откуда-то сверху сдержанный смешок. Девушка расположилась на одной из поперечных балок сооружения, почти надо мной. Лежала на животе, упершись локтями в балку, и ее поза выгодно выделяла манящие упругости ягодиц и не скрывала формы груди. Девушка насмешливо рассматривала меня, положив подбородок на соединенные кисти рук.

— Ну и чего убегала? — скептически поинтересовался я.

— А чего догонял? — не менее скептически осведомилась красавица.

— Привычка, наверное, — подумав, ответил я.

— Привычка не рукавичка, за спину не повесить, — насмешливо прокомментировала ясноглазая дева, и уточнила: — Ну, вот догнал ты меня, и что теперь делать будешь?

При этом она рассматривала меня с таким откровенным интересом, что я невольно задумался о его предпосылках. Хотелось надеяться, что предпосылки были чисто половыми, но что-то подсказывало мне, что с таким же воодушевлением могут рассматривать новое блюдо в меню, или новую зверушку в питомнике…

— Восхищаться, — ответил я, и чтобы хоть как-то скрыть охватившие меня переживания, присел к столбу-опоре, на поперечной балке которого лежала дева гор. Помочь это мало помогло, но сидя я почувствовал себя более устойчиво, что ли.

Признаюсь, что изучал русалку с не менее откровенным интересом, причем причины у него были однозначно половыми. С этой русалкой у меня не наблюдалось обратной эмоциональной связи, скорее мы прощупывали друг друга лучами локаторов, которые изредка сходились в двустороннюю линию передачи.

— Вообще, не прилично так откровенно таращиться на незнакомую девушку, — заметила незнакомая девушка.

— Ага, — согласился я, — но зато очень приятно…

— Надо было не отводить варкалапа, — вздохнула дева. — Пускай бы манерам тебя поучил…

— Кого отводить? — Незнакомые слова в речи девушки, как и случае лесной русалки, откликались в голове «пакетами данных». В ассоциацию к слову «варкалап» возникла «вспышка-понимание»: камень, защитник, демон, опора, но расшифровать ее полностью я не смог, поэтому и уточнил.

— «Каменюку», — пояснила красотка. — Как ты, интересно, собирался его одолеть?

— Лихим наскоком, — хмыкнул я. — Ты не представляешь, на какие подвиги способен человек, если ему некуда отступать, и за его спиной Москва… или обрыв.

Дева гор звонко рассмеялась.

— А с криницей ты чего делать собирался?

— С чем? — не совсем понял я. К слову «криница» возникло «озарение»: кровь, сок, росток, луна, камень и удушье, что никак не повлияло на понимание значения этого термина.

— С источником, — насмешливо пояснила сереброволосая дева.

— А что, нельзя было? — уточнил я; «источник» ассоциировался с началом, силой и связью.

— Нельзя, — согласилась красавица. — Но ведь дуракам закон не писан, верно?

— С чего ты решила, что я дурак? — поинтересовался я.

— Вижу, — вздохнула дева гор. — Ибо не отдаешь себе отчет в своих же действиях. Да и сестра предупредила…

— Какая сестра? — оживился я.

— Лесная, разумеется, — пояснила девушка.

— А ты, значит, тоже русалка? — уточнил я.

— Я — хозяйка этой горы, — гордо заявила девушка.

— Медной Горы? — с надеждой спросил я.

— Это лоб у тебя медный, а гора у меня каменная!

Я всё больше поддавался очарованию хозяйки этой горы. Веющий от нее ветерок постепенно складывался в колдовской мотив какой-то чарующей песни, а хрустальные искорки на дне ее глаз в такт этой песне затеяли плясовой хоровод, который медленно, но неуклонно затягивал меня в свои синие бездонные омуты.

— Что еще тебе сестра говорила? — спросил я, безрезультатно стараясь отогнать наваждение.

— Просила не трогать тебя, — с сожалением в голосе произнесла русалка, но я не уверен, чем именно было вызвано ее сожаление. В том, как она произнесла фразу, промелькнула скрытая угроза. Возможно, драка с варкалапом могла иметь несколько иной результат, если бы не милостивая протекция моей лесной знакомой.

— Получается, все у вас как у нас, — печально вздохнул я. — Без знакомства никуда не пробиться…

— А то, — усмехнулась русалка, еще ярче блеснув колдовскими глазами.

— Может, спустишься ко мне? — предложил я.

— Зачем? — не поняла русалка.

— Чтоб мне удобнее было восхищаться, — ответил я.

— Ага, щас, уже бегу, — согласилась дева. — Ты пока карманы оттопырь пошире, я тебе еще алмазов отсыплю…

— У тебя и алмазы есть? — недоверчиво спросил я.

— У меня много чего есть, — недобро прищурилась хозяйка горы. — И алмазы, и