Мама Морганы озадаченно смотрит на меня, а потом вежливо произносит:

– Слушаю вас?

– Здравствуйте, синьора Коссато, извините за беспокойство. Я Вани Сарка, ваша соседка снизу.

– О! – приходит в себя Эмилия Коссато. – Конечно, я знаю. Проходите, прошу, я как раз заканчиваю с обедом для девочек.

Теперь я понимаю, что она смотрела на меня лишние несколько секунд не просто потому, что удивилась новому лицу. Видимо, мы с Морганой, стоя бок о бок, производим определенное впечатление. У синьоры, наверное, голова закружилась при виде своей дочери и одновременно своей дочери на двадцать лет старше.

– Спасибо, я отниму у вас только пару минут. – Я прохожу в квартиру, за мной заходят Лаура с Морганой, которые, притулившись сбоку, продолжают бросать на меня благодарно-умоляющие взгляды. Хозяйка дома тем временем уже на кухне помешивает ризотто.

– У вас какое-то общественное поручение?

– Нет, на самом деле я пришла поговорить о вашей дочери. – Во взгляде синьоры Коссато мелькает любопытство. Затормозившие в дверном проеме девочки лихорадочно следят за каждым словом.

– Видите ли, мы в лифте немного поболтали с ней и ее подругой, и я услышала, что в эту субботу они собираются отправиться на концерт в известное заведение Турина под названием «Квиксэнд».

– О нет, либо вы неправильно ее поняли, либо моя дочь очень неправильно поняла меня, – поспешно возражает женщина, смерив свое чадо строгим взглядом. – Потому что я ничего такого не разрешала!

– Вы меня успокоили, потому что я как раз и пришла попросить вас что-либо подобное запретить.

Я почти слышу, как глаза девочек лезут на лоб и наконец с чпокающим звуком выскакивают. Тем временем синьора Коссато тоже разглядывает меня, приятно удивленная.

– Видите ли, я знаю это место и знаю, о чем говорю, – продолжаю я. – Простите, если вмешиваюсь, я, конечно, понимаю, что это совсем не мое дело… но я подумала, вдруг вы, не имея полного представления об этом месте и основываясь на чужих рассказах, все же дали разрешение.

– Моргана сказала, что это клуб на окраине, где играют хеви-метал до двух ночи, – ворчит она, будто дантовский ад описывая.

– То есть она не рассказала вам об алкоголе, куреве и наркотиках, – подытоживаю я. Боковым зрением замечаю, как со стуком шмякаются на пол две отвисшие челюсти. «ПРЕДАТЕЛЬСТВО» звучит за спиной настолько четко, будто я прочитала мысли телепатически.

– Нет, конечно же, нет! Иначе даже предложение закончить бы не успела! – восклицает синьора Коссато, уперев руки в бока. Ее переполняет материнское негодование, а также благодарность ко мне. Теперь я богиня правды, явившаяся поддержать фактами ее непопулярные родительские решения.

Я пожимаю плечами.

– Конечно же, я не имею в виду, что ваша дочь специально об этом умолчала, – добавляю я. – Я достаточно знаю Моргану, она молодец, девочка благоразумная и надежная. Не сомневаюсь, что в своем рассказе она немного приукрасила действительность потому, что просто не представляет, как там на самом деле. Да что вообще может такая умница, как ваша дочь, знать об опасностях места, в котором даже не была… С другой стороны, кто из нас, в принципе, знаком со всеми темными тайнами этого города? Господи, мне кажется, догадывайся мы обо всем, что подстерегает нас в самых неожиданных и безобидных местах Турина, уже бы забаррикадировались дома и никуда бы носа не высовывали! – Я смеюсь над собственным парадоксом, и синьора Коссато уже легко вторит мне, смеясь и кивая.

– Как вы, наверное, поняли по моему внешнему виду, мне часто приходится посещать такие места, как Квиксэнд, по работе, – уточняю я.

И тут вдруг странное сочетание моей мудрой речи и аутсайдерской одежды уже не кажется странным: как и всегда случается, слова «по работе» оказывают волшебное действие, в данном случае немедленно поднимая черный плащ до уровня униформы. Прелесть в том, что мама Морганы понятия не имеет, чем я занимаюсь. Ведь я могу, к примеру, распространять наркотики, но ей, как и всем, кто слышит словосочетание «по работе», и в голову не приходит, что работа может быть чем-то недостойным: сейчас ее (да и любого другого человека) поднаторевший в самообмане мозг, должно быть, представил, что я пишу рецензии на музыку в стиле андеграунд или хожу с инспекциями от отдела по борьбе с фальсификацией продуктов питания. Один из когнитивных приемчиков, которым я научилась, работая над книгой невыносимого доктора Мантеньи. Я знала, что рано или поздно мне это пригодится.

– Поэтому, поверьте, есть такие места, куда я никогда, никогда бы не пустила девочек одних, – продолжаю я.

Ответом мне служит давящая тишина.

– Боже, – вздыхаю я. – Разумеется, рано или поздно столкнуться с этой реальностью даже полезно, чтобы научиться осторожности, уметь сразу же различать, кому можно доверять, а кому нет, набрать свой багаж подобных знаний, натренировать проницательность – потом это окажется полезным и даже необходимым, когда в университете энергичная подруга позовет с собой в какое-нибудь такое место, если не хуже. – Взгляд синьоры Коссато на какое-то время теряет фокусировку, будто подобная вероятность ей до этой секунды и в голову не приходила. – Но, разумеется, поход в одиночку за тренировку точно не зачтется, это чистое безрассудство и все. Поэтому, повторю, вы меня успокоили, сказав, что запретили Моргане туда идти. Более того, поверьте, мне очень жаль, что я могла предположить иное.

Улыбаюсь.

Из уголка Морганы и Лауры не доносится ни звука.

Синьора тоже улыбается, пожимая плечами, будто скромно отказываясь от моих комплиментов своим материнским талантам.

– Конечно, было бы совсем другое дело, если бы с Морганой пошла я, тем более что мне все равно придется быть там по работе… – произношу я. По воздуху проходят вибрации, показывающие, что мои слова оценила не только Мать года, но и девочки, чьи антенки-усики вдруг оживились, прислушиваясь. – Вообще-то, если подумать… – Притворяюсь, что размышляю. – С учетом обстоятельств, если Моргана заглянет ко мне чуть пораньше, скажем, в девять, а потом согласится вернуться домой к половине первого, максимум к часу ночи, я могла бы в самом деле взять ее с собой…

– Почему бы и нет? – осторожно произносит синьора Коссато, наконец отмерев. Теперь мне явно видится ее внутренний Брейгель. Только что получив титул Идеального Родителя, она чувствует, что может больше. Может даже стать Самым Любимым Родителем, Самой Сильной Мамой, которая относится к дочери с доверием, которое та заслуживает, показывая, что не поддается страхам и предубеждениям и даже может Взвешенно и Разумно принимать Отважные Решения.

Всю эту картину у нее в голове нарисовала я, но она этого никогда не заметит.

– Я хочу сказать… если вам все равно туда идти и если Моргана вам не помешает, почему нет? Я была бы даже рада, если бы она могла получить определенный опыт, научиться справляться с ситуацией не только в безопасных условиях, – объявляет она тоном из учебника «Как стать идеальным педагогом», повторяя все то, что я только что ей внушила.