Он провисел все утро на телефоне, упрашивая, обновляя старые знакомства. Все утро он лгал, мошенничал и притворялся, пытаясь убедить отвечающих ему нерешительными голосами собеседников, что им следует сообщить ему требуемые сведения.

Хорошая новость была одна – никто из поступивших в городские морги и больницы не подходил под описание Копателя. Остальные были плохими.

Копатель не покупал билета на рейс ни в одной из известных Джэю авиакомпаний. То же насчет железной дороги и водного транспорта. В его распоряжении были две «Визы», «МастерКард» и «Дискавер», но в последний раз оплата с них производилась в пятницу вечером в итальянском ресторане, расположенном в двух кварталах от его обиталища в Горацио. Счет был на сумму 63,19 доллара, и официант его запомнил. Если Копатель пустился в бега, то был достаточно благоразумен и расплачивался наличными.

Конечно, он мог купить билет на вымышленное имя и заплатить наличными. Или сесть в поезд на Вашингтон, купив билет у кондуктора. Или скрыться в пустынных местах Джерси, добравшись туда рейсовым автобусом с терминала Порт-Ауторити. Или пешком перейти этот чертов Бруклинский мост. Восемь миллионов способов выбраться из города, и много из них таких, что не проверишь.

Он разыскал престарелую мать Копателя в Окленде, и она ему сообщила, что ничего не слышала от Томми с тех пор, как он послал ей цветы в День матери, но она гордится тем, что ее сын журналист. Она собирала в альбом все им написанное, даже коротенькие заметки в университетской газете, и пригласила Джэя заехать и взглянуть на коллекцию, когда тот окажется в районе залива. Джэй разразился благодарностями и оставил свой номер телефона на случай, если Томми объявится. Г-жа Даунс тщательно продиктовала его во избежание ошибки, после чего предложила позвонить Пилигриме, которая была его подругой и все такое. Джэй заявил, что это для него новость. Г-жа Даунс сказала, что это секрет, который следует хранить, чтобы не пятнать образ Пилигримы.

Его живущая в Солт-Лейк-Сити сестра не знала, где он. То же и обе его бывшие жены. Жена номер один спросила, не попал ли он в беду, сказала: «Замечательно», когда Джэй предположил, что попал. Жена номер два пожелала нанять Джэя на предмет алиментов. Он взял это на заметку.

Соседи по студенческому общежитию его не помнили.

Профессор журналистики, упомянутый им в заявлении о приеме на работу, оказался выдуманным.

В телефонной компании не зафиксировали никаких его звонков за вчера.

Джэй связался с Аварией из «Тузов», но та ничего не получала от Копателя. Г-н Лоубой все еще не обеспокоился. Он распорядился зарезервировать место в августовском номере для потрясающего блокбастера от Копателя Даунса.

– Просто замечательно, – мрачно заметил Джэй, размышляя, подходит ли известие об ужасной смерти Копателя под то, что Лоубой считает блокбастером. Может быть, на сей раз Копатель и в самом деле ушел в подполье, чтоб написать статью. Авария спросила, как его успехи.

– Их много, – сказал ей Джэй. – И все дрянные. Полагаю, у него не было друзей из вашего персонала? Например, среди репортеров? Партнеров по покеру, свидетелей на свадьбах, чего-то в этом роде? Кого-нибудь, кто бы побеспокоился о нем?

– Нет, – сказала Авария. – Он был слишком хорош. Другие репортеры негодовали на то, что ему достаются наивыгоднейшие условия публикации, он вечно на обложке. Они все заворчали, когда Лоубой отправил его в кругосветное турне. Копатель умел очаровать при желании, но с ним было трудно состязаться, когда он охотился за новостями.

– Черт, – сказал Джэй. – У парня вообще были друзья?

– Ну, – в раздумьи произнесла Авария, – должны быть.

– Примечательные слова, – сказал Джэй.

– Я знаю многих, для которых Копатель был как заноза. Он мог сильно раздражать, но была у него и привлекательная сторона. Вы будете удивлены. Многие, про которых он писал, просто влюблялись в него. – Она задумалась. – По крайней мере до публикации, – добавила она.

– Ужасно, – сказал Джэй без особого энтузиазма. – Послушайте, – начал он, – не можете ли вы… – Внезапно его мысль переменилась, и он замолк.

– Джэй? – прервала молчание Авария. – Вы в порядке?

– В полном, – сказал он, – но меня только что посетила странная идея.

Солнце сияющей монетой стояло высоко в небе, обжигало сквозь грязную городскую дымку и покров облаков, неподвижно висевших в плотном воздухе. От жары и влажности дышать было тяжело. Бреннан и Дженифер терпеливо стояли в очереди, извивающейся перед входом в церковь Пресвятой Девы Вечной Скорби. Джокертаун себя уважал и хотел достойно проводить Хризалис.

Люди входили, вползали, впрыгивали и проскальзывали в церковь мимо пары скучающих копов, поставленных у входа. У властей по крайней мере хватило ума поручить это Кенту, местному джокеру-полицейскому, но Бреннан не мог понять, кого полиция может найти в толпе, где многие носят маски. Они едва взглянули на Бреннана, лицо которого полностью закрывала маска, уделив все внимание Дженифер, которая в своем черном платье выглядела куда лучше Бреннана.

Церковь была набита битком. Все скамьи заняты. Бреннан и Дженифер устроились стоять позади, возле гудящих вентиляторов, пытающихся разогнать спертый воздух. Сплошь покрытый цветами гроб с Хризалис был установлен рядом с алтарем. Слышался громкий быстрый звук, издаваемый бусинками членов общества «Живых четок», читающих молитвы за упокой души Хризалис.

Процессия началась вслед за последней молитвой. Во главе ее мальчик-служка из джокеров нес бронзовую спираль с распятым джокерским Иисусом. За ним еще два служки – мальчик без видимого рта и девочка, у которой их было слишком много, – махали кадилами, испуская облака болезненно-сладковатого ладана в уже пропитанный ароматами воздух. Далее следовали другие служители, среди них священники, участвующие в заупокойной мессе. Замыкал шествие отец Сквид, одетый в свой лучший стихарь. На нем была вышита сцена, изображающая мадонну-натуралку, повернувшуюся спиной к джокерскому Иисусу, в то время как два джокера и маленький утонченный человек с рыжими волосами, одетый в белый халат ученого, снимали Его со спирали и облачали Его в похоронный саван.

Они миновали первую скамью, где сидели самые уважаемые провожающие. Одетый в пурпурно-золотой камзол сидел рядом с загорелым человеком в черном костюме, который явно чувствовал себя неуютно. Тут же сидел человек с похожим на череп лицом. Это был, как понял Бреннан, Чарльз Даттон, партнер-вкладчик «Дворца». Следующую скамью заполняли служащие «Дворца», но среди них не было ни Саши, ни Элмо.

Отец Сквид дошел до алтаря, пристроил служебник на место, обернулся и сказал своим мягким печальным голосом, широко разведя поднятые руки:

– Давайте помолимся.

Началась месса. Похожая на те католические мессы, что Бреннану изредка случалось посещать в детстве, она несла некоторые отличия в символах и ритуале. Когда началась первая молитва, все сняли маски. Бреннан нерешительно оглянулся в поисках копов, но те либо вообще не заходили в церковь, либо находились где-то в другой ее части. Он с Дженифер сняли маски, и никто не удостоил их вниманием.