Во французской рукописи «Древней истории от сотворения мира до Юлия Цезаря», созданной в конце XIV в., изображен один из эпизодов Третьей Пунической войны (149–146 гг. до н. э.) между римлянами и карфагенянами[226]. Оба войска выглядят идентично – как рыцари в тяжелых закрытых шлемах и плащах, одетых поверх доспехов. Единственное, что позволяет их различить, – это флаги. Побежденные римляне уронили стяг с аббревиатурой SPQR («Римский народ и сенат»), которая действительно была одним из важнейших символов их государственности (см. далее). Над победителями-карфагенянами реет флаг с тремя распластанными жабами, какой у них, само собой, никогда не существовал. Эта символика вряд ли представляет противостояние между Римом и Карфагеном как столкновение добра и зла. Однако она точно подчеркивает инаковость Карфагена – далекой африканской державы. Древний Рим, даже если он был языческим, в средневековой Европе все равно воспринимался как «предок» христианской империи, идеальная политическая форма.

Герб с тремя жабами играл огромную роль в легендах об истоках франкской монархии. В конце XII – начале XIII в. на печатях, щитах и флагах французских королей закрепились три золотые лилии (fleurs de lys) на лазоревом фоне. Вокруг этого символа стали множиться всевозможные аллегорические и богословские толкования. В трех лепестках королевского цветка видели олицетворение трех добродетелей (Веры, Мудрости и Рыцарственности) или, позже, отсылку к трем ипостасям Троицы (Отцу, Сыну и Святому Духу), покровительствующей французской монархии. Чтобы придать королевскому гербу особый сакральный статус, с лилиями на лазоревом фоне стали изображать и популярных святых – Дионисия, Радегонду, Юлиана, а также архангела Михаила[227].

В первой половине XIV в. в премонстранском аббатстве Жуайенваль, которое расположено в Шартрской епархии, родилась новая легенда. Она возвела истоки этого герба к самому Хлодвигу – первому франкскому вождю, ставшему христианином[228]. Это предание оказалось особо востребовано в период династического кризиса. В 1328 г. род Капетингов пресекся и на престол взошел Филипп Валуа – выходец из младшей ветви королевского дома. Чтобы символически подкрепить свои права на престол, новый род нуждался в легендах, которые продемонстрировали бы его связь с первыми франкскими государями, а также напомнили о древности символов и святынь, на которые опиралась власть королей.

В соответствии с одной из версий жуайенвальской легенды, до того как Хлодвиг стал христианином, на его гербе были изображены три полумесяца. Он враждовал с другим язычником – Конфлаком, предводителем германского племени алеманов. И однажды, отправившись на войну, обнаружил, что на его щите почему-то изображены три лилии. Он одержал верх над противником, и его жена Клотильда, которая к этому времени уже была христианкой, объяснила ему, что победа была дарована Святой Троицей. Тогда Хлодвиг отверг поклонение идолам, уверовал в Христа и отправился в Реймс, где епископ Ремигий его крестил. Далее рассказывается, что неподалеку от места, где позже возник монастырь Жуайенваль, жил отшельник, с которым Клотильда вместе молилась. Ему явился ангел, державший в руках щит с тремя лилиями. Узнав о его видении, королева решила исправить языческий знак на щите мужа на христианский.

В соответствии с другой версией легенды, которая предстает в поэме «Прекрасная Елена Константинопольская» (XIV в.), все случилось в Италии, где Хлодвиг встретился в битве с одним королем сарацин. После того как вождь франков, еще язычник, обратился за помощью к Деве Марии, ангел чудесным образом превратил трех жаб, помещенных на его щит, в три лилии.

В дальнейших вариантах предания, которые множились в позднее Средневековье, фигурируют то полумесяцы, то чаще жабы. Обе фигуры ассоциировались с иноверием и язычеством, дохристианскими временами и антихристианскими силами. Однако негативный потенциал жаб все-таки был сильнее, поскольку эти рептилии прямо принадлежали к дьявольскому бестиарию. В обеих версиях жуайенвальского предания чудесная смена полумесяцев/жаб на лилии олицетворяла обращение франкской монархии в христианство.

В конце XV в. хронист и дипломат Робер Гаген в «Компендиуме о происхождении и деяниях франков», не подвергая легенду о жабах прямому сомнению, пересказал ее уже как народное предание (fama vulgatum). На одной из гравюр, иллюстрирующих французское издание его хроники, мы видим идола, которому поклонялся Хлодвиг; королеву Клотильду, которая показывает мужу-язычнику распятие; отшельника, которому ангел спускает с небес квадратный стяг с тремя лилиями; самого Хлодвига – сначала в сюрко с тремя жабами, а потом – в самый разгар битвы с алеманами – со щитом, на котором уже изображены три лилии. Характерно, что на флаг германцев-алеманов помещен двуглавый орел – герб Священной Римской империи германской нации, могущественной соседки и давнего конкурента Франции (I.2.23).

I.2.23. Гравюра из книги Робера Гагена «Хроники Франции. Превосходные свершения и добродетельные деяния христианнейших королей и князей, которые правили в этой стране» (Париж, 1516).

Символ, опрокинутый в прошлое, начинает жить там собственной жизнью. Если в соответствии с жуайенвальской легендой до крещения Хлодвига на его щите красовались три жабы, закономерно вставал вопрос, от кого он унаследовал этот герб. На исходе Средневековья тех же жаб стали рисовать на щите, который приписывали Фарамону – легендарному предку Хлодвига. Он считался первым королем франков и основателем династии Меровингов. Этот персонаж, якобы правивший в начале V в., принадлежал сразу к двум мирам. О Фарамоне можно было узнать из исторических хроник, посвященных предыстории франкской монархии (самое раннее упоминание о нем восходит к анонимной «Книге франкской истории» (Liber historiae Francorum), написанной в VIII в.), и из романов о рыцарях Круглого стола. Там Фарамон предстает как повелитель Галлии и вассал Утера Пендрагона – короля бриттов и отца Артура. В позднее Средневековье гербы рыцарей Круглого стола стали собирать в специальные гербовники, которые были исследованы Мишелем Пастуро[229]. В них было собрано по 150–200 кратких «биографий»; рядом с каждой из них рисовали герб. Среди них всегда фигурировал и герб Фарамона: черное поле с тремя золотыми жабами (I.2.24). И эта символика, настолько похожая на герб Сатаны, не мешала французским хронистам превозносить Фарамона как доблестного государя и основателя королевства.