class="p1">— Ну, а что ты можешь? За рубеж мне пока не надо… там разберёмся, за тебя вон какая красавица просит, — шутит с серьёзным видом дядя.

Хоть Ира и в самом деле красивая и сексуальная, но фразы Шейко в её адрес звучат как дежурные комплименты, и по всему видно, что воспринимает он её не как женщину, а как полезный ресурс, который может пригодиться. Странно, что прапорщица этого не замечает и явно к нему неровно дышит. Незаметно мы вышли на плац перед штабом, где Сизов распекал какую-то женщину в гражданском.

— Она же вольнонаёмная, портнихой у нас работает, и чё он ей зря мозги парит? — прокомментировал Шейко и покинул нас.

На плацу в это время разворачивалось и другое действие — полковой оркестр, звеня металлом, вышел из клуба и красиво замаршировал в сторону генерала. Человек десять, возглавляемые пузатым старшим лейтенантом. Надо же, в части даже свой оркестр есть!

— Вот, Толя, смотри какие орлы, — прокомментировал Сизов это шествие, увидев меня. — Хочешь так же?

— Служба в армии — это почетная обязанность, — ушёл от прямого ответа я. — Леонид Георгиевич, я поеду, у нас сегодня политдень в крайкоме. А то заезжайте к нам? Олег Семенович рад будет, я думаю.

Я имел в виду, конечно, нашего нового первого секретаря — Шенина.

— Обязательно, но не сегодня, сейчас в Ужур поеду, — жмёт руку на прощанье генерал.

Ира идёт со мной на КПП и видно, что торопится — на подкаты дежурного по части Андрея не реагирует, сухо протягивая тому сумку для осмотра. Причина спешки выяснилась, когда я вышел за пределы части. Прапорщица яростно махала вслед уезжающим «жигулям».

— Чёрт, не увидел меня! И как я теперь домой доберусь? — зло бросила женщина. — Да сосед меня забрать обещал, но, видишь, какой гордый — ждать не стал! А мне задержаться пришлось.

— Ирина, моё авто в вашем распоряжении, и у меня ещё пара часов свободна. Тем более, я в долгу перед вами, — галантно подсуетился я.

— Точно, у меня же новый друг появился, — хищно улыбнулась медичка, оглядев мои анатомические подробности.

— Что, долго ещё протяну? — шучу я. — Просто у вас такой взгляд оценивающий, как будто думаете, куда меня — в реанимацию или сразу в морг?

— Ага, доктор сказал в морг — значит в морг, — засмеялась женщина и без перехода попросила: — Дашь порулить?

— У вас и права есть? — немного растерялся от такой просьбы я.

Сейчас я даже в теории не знаю, есть ли страховки, надо ли оформлять доверенности на тех, кто может управлять машиной, или водить может кто угодно? Разрешить, конечно, можно, тем более Бейбут у неё лежит в палате. Да и красивая она, зараза. Если права есть… Но Ирина беззаботно ответила:

— Нет прав, но скоро будут! Мне надо немного потренироваться.

— Садитесь, — соглашаюсь я и открываю дверь со стороны водителя.

Сейчас машина для советских людей — это просто как священная индийская корова. А мне совсем не жалко. Ну разобью, куплю другую. Я вещизмом не страдаю.

— Серьёзно? — Ира даже перестала улыбаться.

— Почему нет? Я и сам недавно за рулём, большой разницы не будет, — признаюсь я.

Женщина ставит свою сумку на заднее сиденье, и потом, аккуратно расправив под попой юбку, усаживается на место водителя, показав мне свои коленки. Да там даже больше видно было.

— Нахальный какой, — рассеянно говорит Ира, заметив мой взгляд, при этом нежно поглаживая красивый набалдашник на ручке передач. Тот самый, прозрачный, с елкой внутри.

«Вот сука», — ругнулся я, ощутив прилив крови к известному органу.

Я ей машину дал, а она дразнит. Точно же не даст. С места Ира тронулась достаточно уверенно, и машины слева пропустила, прежде чем выехать на дорогу. В зеркало смотрит, уже хорошо, но были и минусы. Уж очень быстро она поехала! Да, я знаю, что русские любят быструю езду, но Ира была чересчур русская. Разогналась под девяносто почти моментально и неслась на такой скорости до перекрестка, где была вынуждена остановиться на красный свет.

— Вы чё так гоните? — недовольно сказал я, уже не глядя на её коленки.

— Ух, хорошо! — невпопад с азартом ответила женщина. — И стала что-то напевать вполголоса.

Потом мы в таком же темпе промчалась по улице Матросова, а на коммунальном мосту Ирка вроде, как и ещё прибавила. Далее она свернула на улицу Ленина, потом на Копыловский мост и… завернула в Николаевку! Гнала она везде почти на максимальной скорости, не стесняясь «играть в шашки» на дороге, обруливая медленно идущий транспорт. Нам несколько раз сигналили, но внимание на это мой водитель не обращала.

— Ты в Николаевке живёшь? — подал голос я, так как разговаривать не хотелось вообще, а фривольные мысли, вроде таких как, потрогать девушку за коленку, вылетели сами собой в результате такой шальной езды.

Ещё я непроизвольно перешёл на «ты», очевидно, подсознание решило, что те опасности, которые мы пережили за время пути, нас сблизили.

— Угу, в Николаевке! Толя, кайф какой! И быстро доехала, успею сына в музыкалку отвести! — Ира тормознула перед двухэтажным бараком, судя по всему, без особых коммунальных удобств, на это указывали два туалета типа сортир во дворе.

И как люди зимой пользуются ими? Тем более, дети? Хотя я сам деревенский.

— У меня время ещё есть, могу подбросить. Только я поведу, — неожиданно для себя предложил я.

— Подождёшь немного? — спросила женщина. — Я переоденусь, сына соберу пока.

Смотрю на свои часы «Бланпен», которые, как мне сказали в своё время, стоят пять тысяч долларов. Да время ещё есть, мы за двадцать минут доехали!

— Жду, — соглашаюсь я.

— Дорогие часики, — тут же отметила женщина.

— Подарок от лидера английских профсоюзов шахтёров, — отвечаю ей.

«Уже больше года как мы не виделись с мистером Яном Севелином. А они мне должны и за североирландское золото, и за турецкое. За испанское заплатили честно, а за турецкое сто тысяч долларов заплатят ли? Могут обмануть. Хех! Надежды юношей питают! Большие надежды. Как бы связаться с Яном?» — размышляю я, ожидая маму с сыном.

Можно, конечно, через выезжающих за рубеж что-то передать, но в Великобританию едут единицы. Хотя стоп! Была же у нас недавно пожилая дама…

Ровно через двадцать минут из дверей вышла модная парочка — Ира в длинном красном пальто и подросток пижонистого вида в импортной куртке.

— Знакомься. Дядя Толя, — представила меня сыну Ира.

— Анджей, — буркнул мне парень.

— Отец поляк у него, — криво усмехнулась Ира. — Имя вот дал, и вся его заслуга.

— Как вы тут живете зимой? — спросил я, чтобы сменить тему.

— Да мы тут недавно. Я же сначала в штабе дивизии на Киренского служила, удобно и рядом совсем, пешком ходила. Сейчас на правый берег таскаюсь, а автобусов утром не дождаться и опаздывать у нас на развод нельзя. Хочу меняться квартирой, да желающих нет пока, — пространно поясняла женщина, не забывая указывать мне дорогу.

— А я вон там живу, — показал я на свою улицу, проезжая перекрёсток. — Снимаю домик. Две комнаты, большой участок, баня, канализация центральная.

— Соседи, значит, с тобой! Стоп! Приехали! Ну, спасибо, Толя, и за компанию, и за то, что порулить дал. Теперь не страшно будет сдавать экзамен на вождение.

— Да ты прилично водишь, экзамен сдашь точно! — ни капли не польстил я женщине.

На мероприятии по случаю политдня было откровенно скучно. Говорили про дела прошлые — подняли вопрос о сталинских репрессиях и реабилитации их жертв. Оказывается, в СССР в сентябре этого года была создана комиссия Политбюро ЦК КПСС по этой самой реабилитации, возглавляемая Яковлевым, карьера которого стремительно шла в гору. В январе его приняли кандидатом в члены политбюро, а летом уже членом. Яковлев всецело поддерживал Горбачева, а после ссылки в Канаду, стал, как мне кажется, ярым противником советского строя. И как эту гниду к стенке не поставили?

Успел ещё и на тренировку. Игорь Леонидович обрадовался мне, но заметил, что я опять подошёл к границам своего веса — шестьдесят три кг при росте метр семьдесят семь. Выходные провёл в неге и ничегонеделании — парился в бане, готовил во дворе шашлык, и только вечером выезжал в общагу, чтобы забрать деньги за сеансы. У Идола новых хороших кассет почти не осталось, а повторы мы уже несколько раз делали. В легальном же прокате вообще голяк. Спас Аркаша! Редко мы с ним теперь видимся, но в торговом институте, где он учится, много разных крученых людей, и мой предприимчивый друг навел мосты. На базе