— Фиби выйдет через минуту.

Каррингтон кивнул, поджав неожиданно пухлые розовые губы — настоящий домашний мальчик!

— Что произошло?

— Фиби была на вечеринке, очевидно, не с вами. Вам нужно лучше за ней присматривать! — Квирк показал на поднос. — Выпьете кофе? Нет? Правильно, все равно остыл. Курите? — Молодой человек снова покачал головой. — Никаких слабостей, да мистер Каррингтон? Вероятно, мне можно на «ты». Давай я буду звать тебя Конором, а ты меня — мистером Квирком.

Пальто Каррингтон так и не снял.

— Почему она приехала сюда? — недовольно спросил он. — Могла мне позвонить. Я прождал целый вечер.

Квирк подавил кривую усмешку: в котором часу ложится спать этот милый юноша?

— По словам Фиби, родители не позволяют ей за тебя выйти, — объявил Квирк и встретил недоуменный взгляд Конора. Они были почти одного роста, широкоплечий мужчина и тщедушный юноша. Квирк с удовлетворением отметил: если он и уступает полдюйма, то лишь потому, что стоит босой. — Боюсь, им не нравится твое племя.

— Мое… племя? — Каррингтон порозовел и тактично откашлялся в кулачок.

Квирк пожал плечами: к чему развивать эту тему?

— А ты вопрос-то поднимал? — только и спросил он.

Каррингтон снова кашлянул в кулачок.

— Мистер Квирк, думаю, нам не стоит об этом говорить.

— Да, ты, пожалуй, прав.

Из спальни вышла Фиби. Увидев ее прическу а-ля Медуза горгона и влажное платье, липнущее к ногам, Конор Каррингтон поднял брови и нахмурился. Фиби держала в правой руке чулки, еще не совсем сухие, в левой — босоножки на высоком каблуке. Через левый же локоть она перекинула вельветовые брюки Квирка.

— Что ты здесь делаешь? — удивленно спросила она.

— Мистер Квирк вызвал меня по телефону. — Каррингтон обжег ее гневным взглядом, но фраза получилась довольно сухой и невыразительной. — Пошли, я отвезу тебя домой! — проговорил он, понизив голос до хриплого шепота.

— Ага, сейчас!

— Пожалуйста, Фиби! — шепот Каррингтона прозвучал резче и раздраженнее.

Квирк устроился у камина и, как зритель теннисного матча, поочередно смотрел то на одного, то на другую.

— Парень, на твоем месте я бы вызвал ей такси. Вряд ли Гриффины поймут и оценят, если в три утра у их дома остановится старая машина, и из нее выберешься ты с пьяной Гонорией Глоссоп[17] в обнимку.

Фиби ответила хитрой заговорщицкой улыбкой.

— Пошли! — куда громче проговорил Конор Каррингтон, в голосе которого слышалось отчаяние. — Обувайся!

Фиби уже обувалась — как цапля, подняла одну ногу, а другую согнула, пытаясь надеть непослушную сырую туфлю. На лице поочередно мелькали досада и раздражение. Каррингтон снял пальто и накинул девушке на плечи. В простом жесте было столько нежности и заботы, что Квирк невольно растрогался. Интересно, откуда этот Каррингтон — из Мита или из Килдэра? Богатая земля, богатое наследие. Скорее всего, покрутится несколько лет в юриспруденции и с удовольствием вернется на землю отцов. Сейчас Конор почти мальчишка, но ведь опыт приходит с годами. Пожалуй, Фиби сделала неплохой выбор: все могло быть куда хуже.

— Конор! — позвал Квирк. Молодые люди обернулись чуть ли ни синхронно: лица у обоих свежие, глаза ясные. — Конор, ты должен бороться.

Глава 19

Квирк с Барни Бойдом договорились встретиться у моста на Бэггот-стрит. Они брели тем же самым бечевником, по которому Квирк гулял с Сарой в воскресенье, казавшееся сейчас древней историей. Стояло прохладное ноябрьское утро, солнце вяло пробивалось сквозь туман, вокруг царила почти невероятная тишина, словно в Дублине из живых остались только Квирк и Бойл. Барни явился в черном пальто почти до пят. Без пуговиц и пояса, при ходьбе оно развевалось, как тяжелая накидка. На улице, среди бела дня Барни казался робким, чуть ли не беспомощным. Он заявил, что давно не видел мир в лучах утреннего солнца, но перемен к лучшему не замечает.

— Типичное отравление свежим воздухом! — пошутил Квирк, когда Барни закашлялся. — Вот, закури! — Он чиркнул спичкой, Барни наклонился вперед и, прикрывая пламя своей детской ладошкой, легонько коснулся пальцами его руки. Квирк чуть не вздрогнул: не по нутру ему эти нежности, хотя пока все было в рамках приличия. Неужели сплетники не врут, и Бойл впрямь западает на мальчиков?

— Господи, вот так-то лучше! — прохрипел Барни. «Народный» поэт и драматург, Барни Бойл, вопреки якобы гомосексуальным наклонностям, жил с миловидной женой, которая не только терпела его выходки, но и рисовала изящные акварели, в премилом домике с оштукатуренными стенами в зеленом районе Доннибрук. Впрочем, корни есть корни, и связь с дублинским дном не обрывалась ни на секунду. Квирку потребовалась информация, и Барни, как он сам выразился, «постучался в нужные двери».

— Долли знают все плюшки, — заявил он. Квирк кивнул, а сам подумал: «Плюшки, это, очевидно, шлюшки. Дело только в рифме или тут более тонкая ассоциация? И те и другие сладкие… У Барни же никаких штампов, сплошные авторские перлы» — К ней они ходили, когда возникали проблемы.

— Какие еще проблемы?

— Ну, нежелательные последствия профессиональной деятельности.

— И Долли устраняла эти последствия? Сама?

— По словам плюшек, она простой вязальной спицей управлялась, но мастерски. Денег, похоже, не брала. Работала, как говорится, ради славы.

Так на что она жила?

— Ее хорошо обеспечивали. По крайней мере, так говорят.

— Кто обеспечивал?

— Неизвестное лицо или лица.

Квирк хмуро уставился в туман.

— Только взгляни на этих тварей! — воскликнул Барни, остановившись. Из-за осоки выплыли три утки и негромко закрякали, словно на что-то жалуясь. — До чего же я их ненавижу! — Бойл даже лицом просветлел. — Я рассказывал тебе историю про моего папашу и уток?

— Да, Барни, и не раз.

— Ну, тогда извини, — надулся Бойл, уже докуривший сигарету. — Пойдем выпьем?

— Побойся бога, Барни, сейчас же всего одиннадцать!

— Правда? Господи, тогда пошли скорее!

Они завернули в паб «47» на Хаддингтон-роуд. В такое время других посетителей не оказалось. Неподвижный воздух провонял табачным дымом. Бармен в рубашке с коротким рукавом читал спортивную колонку вчерашней «Индепендент». Барни заказал бутылку портера и порцию виски, чтобы его «запить». От резкого запаха портера и едкого — солодового виски у Квирка зачесалось в носу.

— А про парочку, что меня донимала, ничего не выяснил? — поинтересовался он.

Барни отлепил по-детски аккуратный розовый рот от стакана и стер желтоватую пену с верхней губы.

— По твоим рассказам, носатый похож на Терри Торми, брата Эмби Торми, который раньше входил в Звериную банду.

— Эмби? — удивленно переспросил Квирк.

— Да, уменьшительное от имени Эмброуз. Не спрашивай меня, не я его так назвал!

— А второй тип?

— Как же его,