В Папашиных апартаментах царил бардак. Директор «Чистых рук» отрывался за повсеместный порядок у себя дома. В конце каждого месяца он заказывал клининг – нормальный клининг, – и приводил свою берлогу в божеский вид. Этот долгий летний месяц только-только подбирался к своему концу, так что Денис прошел за хозяином, не разуваясь. В кухне обнаружилась початая бутылка «Патрона». Папаша пододвинул гостю две относительно чистые рюмки и принялся пластать лаймы кухонным тесаком.

– Это ты хорошо зашел, – бормотал он, шмыгая носом. – Это ты правильно зашел. Очень удачно, очень, понял, да?!

– Случилось чего? – прислонившись к косяку, спросил Денис.

– Случилось? – переспросил Папаша, выпучив глаза и едва не оттяпав себе палец. – Случилось. Ну да, случилось! Случи-лось. Случи. Лось. Лось. Бха-гха-ха-ха!

Хохот его заметался в просторной кухне, забился под потолком и быстро умер. Вид Папаша имел настолько затравленный, что не перебить никаким неискренним смехом. Не выпуская ножа, он схватил бутылку и, едва не выколов себе глаз, надолго приложился к горлышку. Скривился, вцепившись в лайм крепкими зубами. Сок брызнул во все стороны, побежал по жилистой руке с синей татуировкой грудастой русалки.

– Случилось, брат мой Деня, такое, что я… – откашливаясь, поведал он. – Я не знаю, Деня, у меня кукушечку рвет. Я вот тебе сейчас скажу, а ты решишь, что Папашу шиза накрыла, скажешь, был Папаша, да весь вышел! А я не псих, понял, да?! Но тут такие дела, такие дела, Деня… Я такое вижу, что седеть скоро начну, понял, да?!

Дрожащая ладонь нервно прошлась по лысой макушке. Подойдя вплотную, Папаша доверительно ухватил гостя под локоть. Он хотел сказать что-то еще, но тут взгляд его упал на нечто за спиной Дениса. Папаша отшатнулся, взмахом тесака прочертив перед собой границу.

– Деня! Деня, – сдавленно прохрипел он.

Расширенные зрачки стали еще шире от страха. За спиной раздались нарочито громкие шлепки маленьких босых ног. Денис не обернулся. Неподвижный, как мраморная статуя, он дождался, пока шлепки остановятся рядом с ним. Стоя на четвереньках, девочка прижалась к его ноге, холодная и костлявая.

– Ах ты, крыса! – с укоризной бросил Папаша, отступая на шаг.

Денис не следил специально, старался не глядеть, не видеть, но периферийное зрение отмечало, как скользнула по полу синеватая фигурка. Ровно на шаг. Замелькал тесак, со свистом рассекая воздух.

– Ну подходи, сука! – лихорадочно зашептал Папаша. – Хер вам, твари! Давай, подходи! Я тебя сам грохну, понял, да?!

Девочка послушно придвинулась еще на шаг, заставив Папашу вжаться в подоконник.

– Не! Не-не-не! Ты куда ползешь, тварь?! Ты не ползи ко мне! Изыди, сука! Изыди, говорю! Деня! Деня!

Папаша с мольбой перевел на Дениса влажные глаза. Слезы катились по глубоким морщинам и разбивались о голую грудь, покрытую курчавым седым волосом. Денис сжал кулаки. Папашу ему было по-настоящему жалко.

– Прости, – только и сказал он.

– Крыса! – с отчаянием повторил Папаша.

Девочка подошла еще на пару шагов ближе к жертве. Папаша затравленно огляделся по сторонам, на стену, на кухонный гарнитур, на Дениса, на армированный стеклопакет позади, и вдруг громко выдохнул и полоснул себя по горлу. В стену выстрелил красный фонтан. В спертом воздухе кухни запахло свежим мясом. Все еще сжимая нож в кулаке, Папаша тяжело сполз на пол. Жизнь стремительно покидала его старое тело. Папаша умел резать правильно.

Прежде чем глаза его закатились, девочка принялась лакать растекающуюся лужу.

Бочки с глухим стуком бились друг о друга. К ставшим последним вместилищем Перепелкина и Лолы прибавилась еще одна, с Папашей. Старикан вошел как влитой. Пришлось только сломать ему позвоночник. Закрепить бочки по-человечески не хватало времени. В салоне уже ощутимо пованивало разлагающейся плотью. Да и нечем было крепить. Возить такие объемы «Чистым рукам» приходилось нечасто.

Денис специально дождался вечера, чтобы Михалыч заступил на смену. Только когда на солнце наползли ватные сумерки, сгреб в спортивную сумку деньги, побрякушки и оба Папашиных телефона. Исчезновением такого колоритного бизнесмена заинтересуется не только полиция, но и очень нехорошие люди. Пусть думают, что Папаша сбежал в спешке.

В машине он сунул сумку в бочку к трупу. Пару раз звонили телефоны; Денис не отвечал, но и не отключал тоже. Главное – не пороть горячку. Все делать обстоятельно и спокойно, хотя нервы на пределе, на самом краю, и уже соскальзывают… три на ниточке, три на сопельке… и эти чертовы телефоны трезвонят без умолку… стоп! Что-то шевелится в нагрудном кармане, как мерзкая серая крыса, подбирается к самому сердцу… Денис расстегнул комбинезон, с удивлением вынул сотовый.

– Да, Танюшка, – устало пробормотал он.

– Папочка, ты где? Твои девочки волнуются! Неделю дома не был, второй день на звонки не отвечаешь!

Он представил, как Таня наигранно-обиженно дует пухлые губки. Только голос у нее был совсем не игривый. Обеспокоенный голос.

– Я уже домой еду, – соврал он. – По пути в фирму загляну, отчитаюсь, и сразу домой. Папочка соскучился по своим девочкам. Приеду, зацелую вас. Только в душ сперва. И поесть нормально. Все, я за рулем. Скоро буду.

Он нажал отбой. В зеркале заднего вида нашел два багровых уголька, светящихся во тьме салона. Денис кивнул им: скоро все закончится. Угольки кивнули в ответ.

Михалыч выбрался из сторожки, по-стариковски кутаясь в теплую куртку. На правах хозяина заглянул в «Газель», присвистнул от удивления, восхищенно зацокал языком.

– Перекормите, Деня, ой перекормите! – тут же без перехода добавил: – Папаша не предупреждал, что ты приедешь.

– Он в астрале уже дня два. – Денис пожал плечами. – Забыл, наверное.

– Ну, забыл – не забыл, а порядок быть должон, – прокряхтел Михалыч.

Скрученная рука нырнула за пазуху, и Денис напрягся. Однако вместо пистолета Михалыч вытащил допотопный телефон и, подслеповато щурясь, принялся набирать номер. Этот древний упырь, он тоже ничего не боялся. Какая-такая расплата? Его заботила только упущенная выгода. Настолько сильно это поразило Дениса, или сказался недосып и напряжение последних дней, но он далеко не сразу сообразил, что из салона, приглушенный стенками бочки, раздается рингтон Папашиного телефона. Михалыч недоуменно пялился внутрь. Затем так же недоуменно перевел взгляд на Дениса. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, а затем синхронно рванулись за оружием.

Денис успел раньше. Михалыч рухнул на землю, конвульсивно подергивая ногами. Со стороны могло показаться, что у пенсионера прихватило сердце. Если бы не раздробленный висок и не выпавший из орбиты глаз. Денис взмахнул кастетом, стряхивая кровавые брызги. Хотелось выматериться, но не было сил. Он затолкал все еще живого Михалыча в салон, поднял шлагбаум и поехал на свалку.