– Согласен с тобой. С вертолетом они скоростью сравниться не могут, потому отправь их вперед заранее, прямиком к базовому ущелью банды. Только в само ущелье пусть не заходят. Стоянка хотя бы в километре от ворот. Даже если на виду у бандитов встанут, тоже не страшно. Можешь отправить с ними кого-то из своих, толкового, кому доверяешь, чтобы и связь поддерживать, и что-то предпринять в случае нестандартной ситуации. Тогда и ты по планшетнику их контролировать сможешь.

– Да, товарищ майор. Своего заместителя в машину посажу. Он – толковый, грамотный. Сейчас сразу и отправлю. Если вертолет вовремя прилетит, мы к ущелью приблизительно в одно время прибудем.

– Работай. Конец связи…

– Вертолет летит. «Ночной охотник». Вижу его на горизонте. Конец связи, товарищ майор…

«Ми-28Н», в просторечье называемый «Ночным охотником», стремительно приближался, хищно опустив нос. Показывать ему площадку для посадки необходимости не было. Второй вертолет – «Ми-8», который еще не вылетел с аэродрома приписки, мог сесть на ровном участке земли неподалеку от места отдыха взвода.

– Борт «Триста пятьдесят шесть», – позвал я по связи.

– Слушаю тебя, старлей, – отозвался командир экипажа.

– Вижу вас. С прибытием, товарищ майор.

– Я еще только прибываю. Садиться не рассчитываю. Точку работы и задание я получил. Потому просто пролетаю мимо. Что увижу, сообщу. Устроит тебя такое сотрудничество?

– Вполне, товарищ майор.

Я вдруг отчетливо осознал, что за все командировки на Северный Кавказ в общей сложности более десяти раз работал при поддержке вертолетов сводного отряда спецназа ГРУ, но за все это время ни разу не видел в лицо тех, кто нас поддерживал с воздуха. Конечно, я встречал в офицерской столовой офицеров в летной форме, они зимой и летом носили коричневые кожаные куртки на меху. И даже здоровался с ними. Но никого из них не знал по имени, хотя, наверное, с некоторыми общался во время выполнения задания. И была в этом какая-то большая несправедливость. Ведь вертолетчики, случалось порой, невзирая на усталость, раз за разом совершали боевые вылеты и многократно спасали нас в положениях, когда бандиты готовы были праздновать победу.

Конечно, это положение необходимо было исправить, необходимо было сходить к летчикам, высказать им слова благодарности. Но как человек суеверный, а все, кто постоянно находится рядом со смертью в тех или иных ее проявлениях, обязательно становятся суеверными, я предпочел не загадывать на будущее. Получится – хорошо, не получится – значит, так тому и быть.

Солдаты слышали наш разговор, потому что связь с командиром вертолетного экипажа осуществляется в общевзводном режиме. Конечно, можно было бы на словах объяснить майору, как включить на коммуникаторе «Стрелец» индивидуальную связь, чтобы не беспокоить солдат во время отдыха. Но солдаты взвода умеют слышать команду, которая к ним обращена напрямую, и не обращать внимания на посторонние разговоры. Но при этом даже в полусне контролируют окружающую обстановку. Это работало подготовленное подсознание.

А сама подготовка подсознания к таким условиям проходила во время обучения основам метода саморегуляции, иначе называемого состоянием «ключа». Конечно, солдаты проходили только первичное обучение этому методу, которым большинство офицеров спецназа ГРУ владело в совершенстве. Именно большинство, потому что многим этот метод тоже не давался.

Сложность овладения зависела от степени внушаемости человека, от его психологических личностных особенностей. Почему-то так получается, что если человек может что-то внушить сам себе, если природа наградила его таким даром, то и влияние извне он тоже воспринимает достаточно легко. Но тут существует значительное ограничение. И ограничение это касается абсолютно всех. Дело в том, что обучение методу саморегуляции проходит под воздействием легкой формы гипноза, когда человек не впадает полностью в суггестический сон[24], а находится в полудремотном состоянии. Слишком сильная и интенсивная доля гипноза у любого человека попросту «пробивает» психику, делая его излишне внушаемым. И потому занятия по обучению методу саморегуляции сильно ограничены по времени и интенсивности.

Тем не менее солдаты получают необходимые навыки. Они, конечно, не могут, как это делают многие офицеры, силой собственной воли и самовнушения остановить кровотечение при ранении. Но дать организму приказ о восстановлении сил за короткий промежуток времени сна они в состоянии. Также в это время «ставят» рядом с собой, спящим, «сторожа», причем самого надежного, какого только можно придумать – собственное подсознание.

Эти методы раньше применялись более широко, но в последние годы стали использоваться значительно реже. С чем это связано, я сказать затрудняюсь. Просто кто-то по неким причинам стал убирать из планов подготовки конкретные дисциплины. Скорее всего, это является следствием сокращения срока службы солдата. В самом деле, за полгода подготовить полноценного бойца спецназа невозможно. Хотя и есть необходимость готовить именно за такой короткий срок, чтобы потом, в следующие полгода, уже использовать бойца в настоящих боевых действиях. Но это только мое мнение, хотя и другие офицеры чаще всего бывают со мной согласны. А сокращенный срок службы пропагандируют только те, кто ненавидит свою страну и не желает, чтобы она имела сильную и подготовленную армию.

* * *

Я успел взять с собой старшего сержанта Тихомирова, проинструктировать его. Быстро сходить с ним к боевым машинам пехоты, на которых взвод прибыл сюда, и отправить бронегруппу под командованием старшего сержанта к базовому бандитскому ущелью. Я конкретно расписал все действия при любом повороте событий, показал на карте, где выставлять блок[25], если кто-то из бородатых[26] попытается ущелье покинуть, убедился, что я правильно понят.

В это время майор Рудаковский снова вышел на связь:

– Старлей! Я над воротами ущелья. По пути сделал полукруг. Летели на большой высоте, чтобы увеличить обзорность. Смотрели через приборы. Им облака помешать не в состоянии. Нигде поблизости следов банды нет. Или они у себя в ущелье, или успели уйти так далеко, что найти их проблематично. Что посоветуешь? Продолжить поиск в стороне или осмотреть ущелье? Сразу оговорюсь, в стороне, не зная направления движения, поиск может дать результат только благодаря случайности.