Сам же корабль носил «рабочее» имя «Тайгет», да и то пока тайно. Тарасу очень хотелось назвать свой флагман по-спартански и лучше бы как-нибудь величаво. «Лакедемон», например, словно это была не триера, а целый авианосец. Но пока что он не хотел привлекать внимание соседей к тому, что базировавшийся у Ватхия флот имеет спартанское происхождение.

Все греки знали, что у Спарты нет флота. И если среди любознательных соседей Иксиона найдется такой, который имеет сношения с другими спартиатами, то ему не составит труда узнать, кто именно руководит этим новым флотом, который после долгой стоянки на приколе вдруг ожил, обретя команды из пиратов Иксиона. А в Спарте было кому заинтересоваться столь странным фактом, особенно после исчезновения Гисандра. И сам Гисандр отлично понимал: когда речь идет о власти, расстояние, отделявшее Спарту от Итаки, преодолеть совсем несложно даже без наличия флота. При желании шпионы эфората могли достичь Итаки так же быстро, как и он сам. И, что немаловажно, сделать это тайно. Конечно, Спарта не будет посылать сюда из-за него армию, а захватить его врасплох тоже будет трудновато — Тарас постоянно был в гуще солдат, передвигался же со свитой из проверенных телохранителей-спецназовцев. Но нарушить тайные планы царя, в которые он до конца так и не был посвящен, это вполне возможно.

«Ну не „Арго“ же его называть, — усмехнулся Тарас, с удовольствием разглядывая изящные обводы остроносой триеры, разрезавшей тараном волны узкой бухты под ритмичные взмахи весел, — пусть пока „Тайгетом“ походит, а там поглядим».

Красота гористых берегов Итаки просто завораживала. Караван из военных судов медленно удалялся от порта, рассекая спокойные волны закрученной, словно улитка, бухты. Высокие скалы, стискивавшие прилегавшие к Ватхию берега, постепенно расступались и «раскручивались» в обратную сторону, выпуская корабли спартанцев в море. Они плыли уже довольно долго, но врезавшаяся глубоко в сушу бухта все еще не закончилась.

— Она так похожа на норвежские фьорды, — проговорил себе под нос Тарас, когда его молчаливые впечатления нашли наконец выражение в словах, — как же я не заметил этого по дороге сюда.

— На что похожа? — переспросил Иксион, уловивший бормотание Гисандра.

— Да так, — отмахнулся тот, — на одну местность в северных землях, где я как-то бывал.

— Разве спартанцы заходили так далеко со своей армией? — удивился еще больше местный вождь. — Это в Македонии?

— Нет, поближе, — попытался уклониться от прямого ответа Гисандр, намекая, что, мол, не может рассказывать Иксиону все военные тайны Лакедемона.

— Странно, — не стал настаивать тот, лишь добавив. — Я ничего об этом не слыхал.

«Надо будет меньше откровенничать с ним, — осекся новоиспеченный мореплаватель, — он, конечно, все равно не понял, о чем речь, но зачем нам лишние подозрения. Для спартанца у меня действительно слишком большие познания об окружающих странах. Даже тех, где армия Лакедемона никогда не бывала».

И он приказал себе не расслабляться, а получше следить за тем, что говорит.

Когда берега наконец расступились и показалось открытое море, раздался зычный вопль Иллария, который прохаживался по палубе, задирая матросов и рассматривая установленные в носовой части баллисты — странные сооружения, вызывавшие его неподдельный интерес.

— А ну, рулевой, принять вправо! — прогрохотал капитан, ничуть не смущаясь присутствием своего начальства. — Ты что, ослеп, олух? Или твои поганые уши забиты козьим дерьмом?

Он сделал еще несколько шагов и, оказавшись на корме, буквально рядом с Тарасом, закончил «напутственную речь»:

— Да поживее работай, скотина, а то угодишь прямо на скалы!

Рулевой, управлявший кормовым веслом, — здоровенный парень в кожаной жилетке, сандалиях на босу ногу, коротких красных штанах и с непокрытой головой, — изо всех сил подналег на весло, и триера, двигавшаяся во главе каравана, стала быстро забирать вправо. А взору Тараса открылось то, чего он не заметил, — гряда рифов прямо по курсу на небольшом удалении от берега. Благополучно разминувшись с ней, корабль лег на курс вдоль берега. За ним маневр «уклонение» повторили все оставшиеся триеры.

— Пока потерь нет, — констатировал Тарас, глядя, как его небольшой флот, распугивая рыбацкие лодки, что мельтешили у входа в бухту, вышел на открытую воду, — пора начать наши учения. Эй, Илларий!

Капитан, уже находившийся почти в носовой части, обладал отличным слухом, несмотря на то, что одно ухо у него было обрублено чьим-то клинком. Не прошло и мгновения, как он стоял рядом с Тарасом и «пожирал» его глазами. Илларий был явно польщен, что его прошлые заслуги учтены и он назначен капитаном, а не отправлен в трюм ворочать веслами, как большинство его соратников по ремеслу.

— Устроим состязания, — заявил Тарас, на шлеме которого, гордо блестевшем в лучах солнца, ветер перебирал красные перья. — Экипаж триеры, что первой дойдет вон до той скалы и обогнет ее, награжу.

Капитан кивнул и с легким поклоном ответил:

— Будет исполнено, господин Гисандр.

Тарас самодовольно усмехнулся, против воли польщенный таким явным подхалимством со стороны пирата.

Получив приказание, все пять триер, выстроившиеся сейчас в линию, резко прибавили ходу. Послышался ритмичный плеск весел, и вскоре Тарас с удовлетворением заметил, что три корабля сразу же вырвались вперед почти на полкорпуса. Среди них был и его «Тайгет». Но радость его быстро угасла, — на остальных явно были какие-то проблемы с гребцами. Это было видно невооруженным глазом, поскольку весла двигались не ритмично, и триеры все время рыскали носом из стороны в сторону, норовя сбиться с курса. Более того, на ближнем к «Тайгету» корабле произошла какая-то потасовка. На глазах удивленного адмирала кто-то из пиратов, кажется, это был выбранный им капитан, после короткой перебранки с размаху врезал рулевому, и тот с криком вылетел за борт. Триера, оставшись без рулевого, тут же начала забирать круто влево, нацелившись в корму идущей рядом триере Гисандра. Но ее капитан и не думал позаботиться об изменении курса. Он уже сцепился с другим матросом, которого тоже захотел выбросить за борт. Но на этот раз противник оказался половчее и сдаваться не собирался. Он яростно отбивался, успев надавать тумаков капитану. А потом даже выхватил свой широкий нож, сверкнувший на солнце.

— Что творят! — воскликнул Тарас в раздражении — Ну и субординация у меня во флоте. Выживут, сам всех повешу.

Однако нужно было спасать свой корабль. До столкновения оставалось совсем немного.

— Илларий, ко мне! — рявкнул Тарас.

Когда находившийся поблизости капитан уже стоял рядом, Тарас указал рукой на приближавшуюся триеру. Илларию не пришлось объяснять дважды. Едва бросив взгляд в указанном направлении, он все понял и не стал рассматривать, что там происходит на палубе приближавшейся триеры и где ее рулевой. Вместо этого он подскочил к своему и крикнул, перекрывая плеск весел: