Пятясь и семеня, администратор провел их в зал и усадил в дальнем от дороги углу, с видом на сосновый лес и голубое озерцо.

– Вам тут нравится?

– Ничего, – кивнула Марта. – Дайте мне коньяку.

– Зараз, пани, одна секунда…

Администратор мигнул стоящему за ним официанту, и тот умчался за коньяком. Пока он ходил, администратор расхвалил фирменное блюдо – жареного в яблоках гуся – и, потупясь, присовокупил, что выпивка за счет заведения. Рассчитал он все тонко, ибо Роман – муж – за рулем, пить не станет (бутылка пива не в счет), а сколько нужно женщине?

Оказалось, нужно немало.

У бедняги и глаза на лоб полезли, когда Марта одним махом выдула фужер дорогущего «Хенесси» и тут же приказала налить второй. Но назвался груздем, полезай в кузов, и администратор, скрепя сердце, вынужден был держаться данного слова.

Роман только посмеивался про себя, видя его переживания по поводу того, что пани, обладавшая таким размахом, может одолеть всю бутылку. Но ему повезло – Марта свою норму знала и больше полбутылки за раз не выпивала.

Таким образом, Роман с выбором ресторана не прогадал. Коньяк Марты благодаря шальной песчинке обошелся бесплатно, а все остальное было мизером по сравнению с ним.

Уже когда сели в машину и помахали рукой администратору, Марта тихо сказала:

– Спасибо, Роман.

– Не за что, – беззаботно отозвался тот, набирая скорость. – Мне даже понравилось.

– Дурак, – обиделась она.

– Ну, это не новость, – засмеялся он, делая музыку громче.

Люблин остался позади. Увы, еще один старинный польский город, которому Роман не смог уделить должного внимания. Наверное, если бы кто-нибудь внимательно следил за передвижениями супружеской четы Морозовых, то сильно удивился бы их полному равнодушию к местным достопримечательностям. Но, как убедился Роман, пока за ними никто не следил, и это позволяло ему передвигаться в темпе, максимально быстро приближающем его к получению очередного воинского звания.

Проехав Люблин, свернули направо. Дед Марты жил за небольшим городком Быхава, до которого пришлось добираться по узенькой петлистой дороге. Вдобавок начались гористые района, и скорость, во избежание крушения, приходилось держать не более пятидесяти километров в час.

Марта, подремав на заднем сиденье часа полтора после обеда в «Ester», пересела вперед, беспокойно поглядывая на проплывающий мимо ландшафт.

– Красиво здесь у вас, – сказал Роман, разъезжаясь на повороте с тяжелым грузовиком.

– Да, красиво, – отозвалась Марта.

Казалось, ее гложет какая-то мысль.

– Ты чем-то встревожена? – спросил Роман.

– Нет, – мотнула она головой. – Все в порядке.

– Марта, – решил наконец Роман задать давно тревоживший его вопрос, – а что, если твой дед откажется сообщить тебе, где находится список?

– Не откажется, – тут же ответила Марта.

Ее уверенность Романа порадовала. Не хотелось бы после кровавой чехарды во Франции явиться в Польшу и вытянуть пустышку.

– Пока все идет хорошо, – сказал он, видя, что чело Марты по-прежнему пересекает черточка озабоченности. – За нами хвоста нет. Думаю, что и не будет. Если не возникнет затруднений с твоим дедом, все пройдет просто отлично.

– Да, отлично, – эхом отозвалась Марта.

Дорога пошла круто вниз, и Роману пришлось сосредоточиться на управлении. Настоящих гор еще не было, они начинались южнее. Но и здесь истинный турист мог бы найти немало объектов для выражения восторга. Проехали мостик – далеко внизу бежала быстрая речка. Слева выступила отвесная скала, на макушке – католический крест. Не Рио-де-Жанейро, но смотрится величественно. Особенно на фоне медленно плывущих облаков.

Роман покосился на свою спутницу. Та по-прежнему смотрела перед собой, на крест внимания не обратила. Какая все-таки неромантическая особа. Могла бы хоть какие-то чувства проявить. Или действительно боится возможного ареста и мучается тайным страхом? А перед Романом не показывает вида из самолюбия?

Вполне может статься. Такие гордячки, даже умирая от раздирающего их ужаса, нипочем не признаются в своей слабости. Как же, сама вызвалась помочь, в Париже вела себя, как матерый агент, а тут, в родных краях, оробела до крайности. Вон и коньяк хлестала – не оттого ли? А ведь есть ей, есть чего бояться. За дедушкины грехи нынешняя власть может взять в оборот, лютость поляков хорошо известна. Может, и за ней что-то такое здесь числится, поди, дед, как подросла, давал кой-какие поручения. А четверо убитых в Париже? Это тоже, если подумать, вменяется ей в вину, да еще в какую. Да и сюда явилась с целью антигосударственной. Так что оснований для боязни у нее более чем достаточно. И то еще неплохо держится, но тут уж спасибо самолюбию, а не выдержке.

Не доезжая до Быхавы, Марта попросила остановить машину возле кустиков погуще. Что ж, дело житейское. К тому же Роман сам был не прочь остаться на минуту наедине.

Он съехал на обочину, за которой начинались густые кусты орешника. Марта, захватив сумочку, выскочила из машины и быстренько исчезла в кустах. Видно, прижало не на шутку, посочувствовал Роман.

Сам он не спешил покидать машину. Прикрутил до упора стекло и набрал номер Дубинина.

– Докладывай, – сказал тот.

– Докладываю. Скоро будем на месте. Все идет без сбоев.

– Как себя ведет Гонец?

– Немного волнуется. Но в целом – нормально.

– Ох, – вздохнул Дубинин, – не люблю я это твое «нормально».

– А я не люблю, когда ты каркаешь.

– Закаркаешь тут….

– Ну ладно, подполковник, сейчас ты чем недоволен? Нет же никаких причин для беспокойства.

– То и худо.

– Вот, черт… У тебя что, интуиция не вовремя проснулась?

– Типа того.

– Ну так уложи ее поскорее спать. А для надежности дай водки. Потому как сейчас ей не о чем волноваться.

– Ты расскажешь, – снова вздохнул Дубинин. – Ладно, не расслабляйся там.

– С тобой расслабишься, – пробурчал Роман.

– Все, до связи.

– Пока.

«Зануда, – выругался Роман, – что ни скажи, все не так. Одно слово, начальство».

Выйдя из машины, он ненадолго отлучился в кусты, взяв правее от направления, в котором ушла Марта. Ушла она надолго, Роман уже заволновался, не заблудилась ли где ненароком.

Он оросил сосенку и уже возвращался к машине, когда услыхал, как поблизости хрустнула ветка. По привычке замерев на месте, увидел сквозь кусты идущую обратно Марту. Лицо ее было сурово-сосредоточенно, на ходу она положила в сумку мобильный.