Интересно, кому она звонила? И забралась так далеко, что Роман не слышал ее голоса. Хотела, чтобы он не знал о звонке? Но какое ему дело, куда она звонит? У нее своя жизнь, до которой ему нет дела. Наверное, давала указания компаньону Жаку, чтобы бизнес не замирал. Совместила полезное с приятным. А забралась далеко из деликатности, дамочка воспитанная, галереей искусств владеет. Чай, неловко показывать себя в самом что ни на есть непрезентабельном виде.

Когда Роман подошел к машине, Марта уже сидела в салоне. Лицо ее было гораздо спокойнее, чем пару мину назад. Может, боялась, что в лесу ее сцапает дефензива, о которой говорил Слепцов, оттого и была такая напряженная?

– Ну что, едем дальше? – спросил Роман.

– А что, вы хотите повернуть назад? – немедленно отреагировала Марта.

– Да нет, не то чтобы…

– Тогда к чему эти дурацкие вопросы? Едем!

Вот и поговори с ней.

Ладно, подумал Роман, наше дело маленькое. Кто приказывает, тому и подчиняемся. Хотя иногда это уже начинало и надоедать.

Быхава оказался аккуратненьким городком с непременной ратушей, увенчанной бело-красным флагом Польши, и костелом, слегка просевшим от старости. Жителей на улицах было мало, машин еще меньше. Полицейские на въезде проводили красную «БМВ» внимательным взглядом, но и только.

Для состоятельного бизнесмена из России и его жены полиция была не страшна. Документы в порядке, машина зарегистрирована в Варшаве. Решили после Парижа покататься по дорогам Польши, выбрав неизбитые маршруты. Почему нет? Богатые люди имеют право ехать туда, куда им хочется. Экономика страны в любом случае окажется в выигрыше.

Роман все это и раньше внушал Марте, чтобы она не дергалась при виде полиции. Выросла она в других местах, здесь ее никто не знал, и она могла не опасаться, что в ней признают внучку старика Гломбы. И все же она так и замерла, когда увидела полицейскую машину. Поэтому Роман лишний раз напомнил ей легенду, боясь, что ее вытянутая физиономия привлечет повышенное внимание патрульных.

– Вы сами не дергайтесь, – сказала на это Марта, шипя громче обычного. – Следите лучше за дорогой.

– Но, Марта, мне кажется, вы напуганы, – сказал Роман, объезжая пожилого велосипедиста, везшего за собой прицепчик с накошенной травой.

– Что еще вам кажется? – враждебно спросила она.

– Ну, – пожал плечами Роман, – например то, что вам не пошел впрок дармовой коньяк.

Марта внезапно расхохоталась так, что у нее выступили слезы. Заулыбался, глядя на нее, и Роман. Нормальная была бы девка, если бы не корчила из себя невесть что. Это ее парижская богема испортила.

– Какой вы все-таки нетактичный парень, Роман, – отсмеявшись, покачала Марта головой.

– Какой есть.

Марта искоса глянула на него, помолчала.

– Я действительно боюсь, – призналась она. – Если меня посадят в камеру, я не выдержу. У меня клаустрофобия, причем в очень тяжелой форме. Поэтому как только я думаю о том, что меня могут арестовать, я просто немею от ужаса.

«Ну вот, – слушая ее, думал Роман, – все и объяснилось. И не надо на людей кидаться. Мы же не звери какие, разумение имеем».

– Ничего, все будет хорошо, – сказал он. – Вы только поменьше думайте о плохом.

– Я так и буду делать, – улыбнулась Марта.

Быхава закончился. Роман остановился перед развилкой, развернул карту.

– Ну что, еще тридцать километров – и мы на месте?

Марта вздохнула, но ничего не сказала. Роман определил, по какой дороге ехать, сложил карту и тронулся в путь.

– А почему ваш дед так далеко забрался? Насколько я понимаю, рядом с ним даже соседей нет.

– Моего деда всегда было трудно понять, – задумчиво ответила Марта.

– Наверное, ему за девяносто лет так все надоели, что он никого не хочет видать.

– Наверное.

Дорога пошла мрачная, лесная. По бокам нависающие сосны, что за поворотом – не угадать, холмы стали высоки и круты. Роман вел машину очень осторожно, чтобы не сверзиться в какой-нибудь буерак.

– Похоже, ваш дед специально забрался в такую глушь далеко, чтобы до него не смогли добраться агенты Варшавы, – пошутил Роман.

Марта, вцепившаяся в поручень, промолчала. Внезапно она вытянула палец:

– Стойте!

Роман, увидев лезущую из кустов бурую тушу, надавил на тормоз. Хорошо, ехали с небольшой скоростью, и машину не занесло от резкого торможения.

На дорогу вышел громадный олень с раскидистыми, торчащими во все стороны рогами. Презрительно покосился на сплющенную, чадящую жестянку с сидящими в ней людьми, медленно пересек дорогу, поднялся на пригорок, картинно напрягая могучие ляжки, и скрылся среди сосен.

– Жаль, ружья нет, – выдохнул потрясенный Роман.

– Вам бы только убивать, – окрысилась Марта.

Это был удар ниже пояса. После того, как он ее тут утешал, и вообще после всего…

Роман хотел обидеться. Но, подумав, решил, что пока не имеет на это права.

– Я вообще-то о фоторужье, – мирно сказал он, трогаясь в путь.

– Ну, конечно, – ядовито отозвалась Марта.

Больше сюрпризов дорога не преподносила, и минут через сорок они достигли хутора, на котором заканчивал свои дни Казимир Гломба.

Роман подъехал к высокому деревянному забору и остановился. За забором заливалась лаем собака, но что-либо разглядеть, кроме островерхой черепичной крыши, не представлялось возможным. Отовсюду подступал лес, густые тени лежали на земле, сокращая дневное время на добрый час.

– Здесь люди-то живут? – спросил Роман.

– Живут, – бросила Марта, выходя из машины.

Она подошла к калитке и нажала пуговку звонка на одном из столбов. Роман, выйдя из машины, наблюдал за ней не без сомнения. За воротами надрывалась собака, но других признаков жизни пока не наблюдалось. Как бы не пришлось ехать из этой «в гостях у сказки» несолоно хлебавши.

– Может, мы не туда приехали?

– Туда, – дернула ноздрей Марта.

Она нажала на звонок снова, подержала подольше. Где-то в глубине двора скрипнула дверь, чей-то голос утихомирил собаку. Старуха. А нужен старик.

А, ну да, кто-то же за ним ухаживает. Послышались шаркающие шаги. Какой-то человек остановился по ту сторону калитки и посмотрел сквозь специальную щель на нежданных гостей.

– Марта! – охнул старушечий голос. – То ты!

– Я, тетя Ванда, открывайте.

Брякнули запоры, калитка открылась. На пороге стояла тучная старая женщина, в руке у нее была двустволка.

«Вот и ружье», – только и подумал Роман.

– Марта, детухна, то ты! – закричала Ванда, отставляя ружье.