Грэм Норрис, секретарь университета «Золотой Запад» по приему студентов, возлежал в рабочем кресле почти в горизонтальном положении. С его бесцветных губ свисала сигарета, при каждом новом кашле посыпающая пеплом его голубой кардиган. Небольшой обогреватель овевал теплом его одетые в чулки ноги. В настоящее время Норриса занимало рассверливание ружейного ствола, ибо он читал журнал «Оружие и боеприпасы», который доктор Манганиз приносил ему раз в месяц.

Когда Дэниел подошел к стойке и позвонил в колокольчик, Норрис не шелохнулся. Дэниел позвонил снова. «Простите».

Норрис перелистнул страницу и читал теперь об утрамбовке пороха.

— Когда у вас найдется свободная минута, Грэм, взгляните, пожалуйста, на список моих студентов. Хочу убедиться, что класс не переполнен. — «Дерзость, дерзость и еще раз дерзость».

В клубах дыма произошло движение. Норрис придавил сигарету и медленно втащил себя в сидячую позицию. Норрис всегда двигался вязко. Он шумно глотнул из синей чашки, стоявшей рядом с пепельницей, и нацелил на Дэниела свой мертвенный взгляд.

— У меня утренний чай. Подождите пять минут плюс время, которое я потратил на эти слова, — закуривая следующую сигарету, он закашлялся и рухнул обратно в кресло и в мир оружия и боеприпасов.

Дэниел сел и стал ждать. Через пять минут двенадцать секунд Норрис возобновил усилия по поднятию себя в кресле, и Дэниел снова подошел к стойке. Секретарь уже почти стоял, как вдруг его движение замерло, и он, нахмурившись, уставился в потолок. Проследив за его взглядом, Дэниел увидел в решетке кондиционера рваное облачко дыма.

Дым подействовал на секретаря явно оживляющим образом. Норрис нырнул под стол и появился оттуда с огнетушителем в руках и оранжевым шлемом, который тут же напялил себе на голову.

— Пожар! — завопил он и в одних чулках помчался к двери. Пробегая мимо Дэниела, он завыл: «Отходи!» — и включил сирену на огнетушителе так близко возле Дэниелова уха, что Дэниел и впрямь чуть не отдал богу душу.

Оба прогалопировали к выходу, где в гуще оптимистических замечаний о подлинности угрозы уже собиралась галдящая толпа. Пожарная тревога всегда создавала у служащих «Золотого Запада» праздничную атмосферу. И дело было не только в желанном перерыве в каждодневной рутине, но и в пламенной надежде, что наконец-то все сгорит дотла. Старшее поколение любовно вспоминало тот день, когда радиатор Пэпа Вестхевена упал на его же коллекцию военного оружия, в результате чего сдетонировала граната, хранившаяся там со времен Суэцкого конфликта. Взрывом сдуло крышу и повалило наружную стену. Небольшие затраты на каменщиков и маляров превратили то, что осталось от кабинета в приемлемых размеров площадку для игры в сквош.[53] Пэпу предоставили другой кабинет, но еще не один месяц старый географ по рассеянности открывал знакомую дверь, и, естественно, получал шальным мячом по голове.

Нынешним утром подобной драмы, увы, не случилось. Мисс Найлс, ответственная по технике безопасности, появилась с глупой улыбкой на лице и поблагодарила всех за отличную реакцию — это она осеменила кондиционер посредством дымогонного аппарата. Служащие расползлись по своим кабинетам.

Дэниел вновь оказался в кабинете Норриса у стойки.

— Средневековая литература.

— Знаю, — сказал секретарь и потащился к многоярусному ящику с папками, на котором стоял горшок с увядающим в спертом воздухе папоротником. Закурив очередную сигарету, Норрис покосился на обмякшее растение, отчего, похоже, тому стало еще хуже, и открыл верхний ящик. Вернулся он, сжимая в желтых пальцах список студентов Дэниела, развернул лист и улыбнулся, обнажив полдюжины проникотиненных осколков, гниющих в бледных деснах.

— Ваше дело табак.

Дэниел постарался сохранить спокойствие.

— Что вы имеете в виду?

— Одного студента не хватает. Тут — поп, монашка, Фетц, Рильке и Сук.

— Разве? Я ожидаю еще несколько заявлений. Во всяком случае время еще есть.

Лицо Норриса расцвело от удовольствия.

— О да, все время на свете, — он посмотрел на часы, — два с половиной часа.

— Ерунда. Студенты могут менять классы до завтрашнего дня.

— Вам некем меняться. У вас должно быть шесть заявлений, а здесь на одного меньше.

— На одно меньше, — огрызнулся Дэниел.

— Вы ошибаетесь, мистер Норрис, — это была мисс Хаммер из Балтимора, во всей своей красе материализовавшаяся за спиной Дэниела. Его обдало волной духов «Enragée». — Я хотела бы записаться на ваш курс, доктор О'Холиген.

— Я преподаю средневековую литературу, — отрезал Дэниел в надежде побыстрее покончить с ошибкой и отправить барышню прочь. Он собирался атаковать Норриса со всей решимостью, необходимой для спасения средневековой литературы и не желал ненужных свидетелей.

Но мисс Хаммер не пошевелилась.

— Я знаю, что вы преподаете, доктор О'Холиген, поэтому и хочу записаться. Мне небезразлична эрудиция. Насколько я понимаю, вам тоже. — Она стояла совсем рядом и изумительно улыбалась. Он слышал ее дыхание.

Пока Дэниел отчаянно пытался понять, что здесь происходит, Норрис, вновь ринувшись в атаку, зарычал на мисс Хаммер:

— Я должен видеть ваше свидетельство об образовании. Возможно, вы не готовы к этому курсу. Вы должны предоставить свидетельство…

— В этом нет нужды, — прервал Дэниел, — это обучение для взрослых. Последнее слово — за преподавателем. Вы — взрослая, мисс Хаммер?

— Да, но если необходимо, я могу предоставить свидетельство, — она смотрела на него невинно-лукаво.

Дэниел сглотнул. Пожалуй, это слишком. Он терпеть не мог фамильярности между преподавателем и студентом. Приличие должно быть восстановлено.

— Я рад зачислить вас в класс средневековой литературы, мисс Хаммер. Надеюсь, вы найдете мои лекции интересными и познавательными. С настоящего момента считайте себя студенткой. Не потрудились бы вы дополнить список, мистер Норрис, и выдать мисс Хаммер необходимый бланк?

— У меня уже есть бланк, — сказала мисс Хаммер. Крохотная оплошность, которой Дэниел не заметил. Обычно он был начеку во всем, связанном с Бартом Манганизом, а мисс Хаммер была очень даже с ним связана, и чувствовал подвох за километр. Но сейчас он чувствовал только мисс Хаммер.

Это был один из счастливейших дней в жизни Дэниела в «Золотом Западе». Он набрал свою норму в шесть студентов, Манганиз был обезглавлен, а перспектива присутствия мисс Хаммер на занятиях и лекциях выглядела очень ободряюще. Возможно, она поможет ему вытерпеть Сеймура Рильке.

По пути домой, ни о чем специально не думая, Дэниел был внезапно поражен мыслью, что мисс Хаммер — героиня его жизни, доставленная Провидением на двенадцатом часу драмы, дабы привести его к окончательной славе. Это понимание потрясло его, словно удар молота, и Дэниел едва не упал со своего скакуна, как это случилось с Савлом по пути в Дамаск, и только безукоризненные британские корни Могучего Мотора уберегли его от несчастья. Когда Дэниел восстановил равновесие, пелена неуверенности внезапно слетела с его глаз.