– Все сели? – спросил он. – Тогда отправляемся. Пристегните ремни! – и рассмеялся довольный собственной шуткой.

Я шел по деревенской улице. Пахло навозом. За заборами брехали собаки. Редкие прохожие провожали меня любопытными взглядами. Я не обращал на них внимания. Я торопился.

Наконец показался дом бабы Даши. Сердце забилось. Я несколько раз глубоко вздохнул и толкнул калитку. Она громко заскрипела. В окне веранды мелькнуло чье-то лицо. Дверь резко распахнулась. На крыльцо босиком выскочил дядя Коля.

– Вадик! – закричал он. – Живой!

Дядя Коля кинулся ко мне. Стиснул в объятиях. Я охнул от боли. Дядя Коля тут же отпустил меня и отстранился.

– Ранен? – спросил он.

– Маленько, – кривясь ответил я.

– Ну извини, извини. Пошли в дом! В зале навстречу мне поднялся Длинный.

– Здорово! – хлопнул он ладонью по моей ладони.

– Длинный, собери на стол, – велел дядя Коля. – А ты, Вадик, садись.

Я сел на стул у стола. Дядя Коля устроился напротив. Улыбаясь посмотрел на меня.

– Ну, давай, Вадик, рассказывай. Не тяни кота за яйца. Я покорно рассказал, что со мной было. Дядя Коля внимательно слушал.

– Как рана? – спросил он, когда я замолчал.

– Светка говорит – заживет, – ответил я.

– А Светка ничего баба оказалась, – задумчиво сказал дядя Коля. – Помогла. Другая бы послала или ментов вызвала, а эта – нет. Длинный разлил по стаканам водку.

– Давайте, за то, что все живы, – сказал он.

Мы чокнулись и выпили. От голода у меня засосало под ложечкой. Я вспомнил, что весь день ничего не ел. На столе стояли тарелки с розоватым свинным салом, вареной картошкой и соленьями: капустой, огурцами и помидорами. Я жадно набросился на еду. Дядя Коля с усмешкой наблюдал за мной.

– А что с вами было? – прочавкал я набитым ртом.

– С нами? – переспросил дядя Коля. – С нами все просто вышло. Когда вы с Осиной прорвались, началась суматоха. Вы ведь мента завалили, – дядя Коля испытывающе посмотрел на меня. Я перестал жевать и кивнул.

– Знаю.

– Ну да и хрен с ним, – улыбнулся дядя Коля. – Только менты разозлились после этого. Начали палить. Наши и азера давай в ответ стрелять. Тут мы с Длинным под шумок и свалили. Ночь просидели в лесу. В город вернулись днем. А когда Осина свой номер отколол, менты начали облаву по городу…

– Постой! – перебил я дядю Колю. – Какой номер?

– Ты что, не знаешь? – удивился дядя Коля. Я помотал головой.

– Ну ты даешь. Где ты отсиживался-то? В подвале что ли? Об этом даже по телевизору говорили.

– Да скажи ты толком! – не выдержал я. – Что Осина сделал? Дядя Коля мелко посмеялся.

– Он просто взял, подъехал к «Кавказской кухне», где азера собираются, и закидал ее гранатами, – и дядя Коля восхищено покрутил головой. – Просто взял и закидал гранатами!

– Ни –че-го-се-бе! – выдохнул я.

– Да, – подтвердил дядя Коля. – Это ты точно сказал. В результате там куча трупов. Менты стоят на ушах. Начали облаву. Мы с Длинным чудом не попались, а Андрею не повезло.

– И что ему теперь будет? – спросил я.

– Орден! – коротко хохотнул Длинный. – За боевые заслуги!

– Я не отрываясь смотрел на дядю Колю. Он немного подумал и ответил:

– Не знаю. Я к нему адвоката заслал. Вроде бы у ментов доказательств против Осины нет. Сам он пока молчит.

– И будет молчать, – уверенно сказал я. – Хрен они его расколят.

– Посмотрим. Менты на Андрюху злые. Сейчас они его в пресс-хату сунули. Но он вроде держится. Самое плохое, менты его со стволом взяли. Так что срок у него уже есть.

– Н-да, – протянул я. – Не повезло. Мы помолчали.

– А что с Чибой? – вспомнив спросил я.

– Чибу тоже взяли. Еще на стрелке. Но он ствол скинул, так что скоро выйдет, – ответил дядя Коля.

Мы опять замолчали. Я думал об Осине. О том как ему сейчас плохо наверное. И помочь ничем нельзя.

А еще я чувствовал глубоко затаенную радость и торжество, что в тюрьме не я. Это странным образом возвышало меня над Осиной. Делало лучше.

Это было нехорошее чувство. Это было плохое чувство. Я это понимал, но ничего не мог с собой поделать.

В город мы вернулись через месяц. Как раз выпал первый снег. Я сразу поехал домой. Я хотел видеть Юлю. Боялся предстоящего разговора, но понимал, что его не избежать. А раз так, то лучше не тянуть, лучше сразу…

Я открыл дверь свои ключом. Бесшумно вошел. Прислушался. В квартире была тишина. Я заглянул на кухню, в зал. Ничего. Прошел в спальню и увидел Юлю. Она спала, лежа на боку, подсунув под щеку сложенные ладошки. На щеках ее я увидел дорожки слез. Сердце защемило. Я присел на кровать. Коснулся ее плеча. Юля открыла глаза. Непонимающе посмотрела на меня.

– Вадик… – прошептала она, – ты вернулся… – и вдруг горько заплакала уткнувшись в подушку. Я робко погладил ее по спине.

– Юль, – бормотал я, – Юль, успокойся. Я вернулся, все хорошо. Ну успокойся, Юль! Ну пожалуйста! Юля подняла от подушки заплаканное лицо.

– Что ты говоришь, Вадик! – закричала она. – Ты же исчез. Сказал, что едешь по делам и исчез! Приходила милиция! Они все здесь обыскивали! Они сказали, что ты бандит! Что ты убил человека! – Юля схватила меня за плечи. – Вадик, скажи, что это не правда! Вадик! – она затрясла меня. – Скажи!

Я молчал. Юля отпустила меня. На лице ее появилось выражение безысходного отчаяния. Она спрятала лицо в ладони и заплакала навзрыд как обманутый ребенок. У меня все внутри перевернулось от жалости. Я обнял ее. Прижал к себе. Я хотел что-нибудь сказать, как-то успокоить. Но не было слов. Да слова и не помогли бы.

Постепенно рыдания стихли. Юля подняла голову, вытерла слезы. Решительно высвободилась из моих объятий. Слезла с кровати. Только сейчас я заметил, как сильно выпирает живот. Юля накинула халат. Встала у окна спиной ко мне.

– Вадик, мы должны сейчас все решить, – тихо сказала она не оборачиваясь. – Я не хочу, чтобы тебя убили. Я не хочу, чтобы мой сын рос без отца. Я подошел к ней. Взял за плечи. Юля резко вырвалась.

– Меня не убьют, – сказал я, глядя ей в затылок, – и сын не будет расти без отца.

– Да? – Юля развернулась ко мне. – В тебя уже два раза стреляли! Ведь на свадьбе стреляли в тебя? Или во всех вместе? Ответь!

– Во всех вместе, – сказал я. Юля схватила меня за грудки.

– Ведь они убили, Вадик! Восемь человек убили!

Они и меня могли убить! И тебя! Они так и моего сына убьют! Я не хочу этого! Ты слышишь?! Не хо-чу! Я сжал ее руки и отвел от себя.