— Ты слишком дерзкая для того положения, в котором оказалась. Дрянь!

Она подошла ко мне достаточно близко, чтобы попробовать ударить. Но не решилась. Только глаза её судорожно по моему лицу бегали и презрительно морщился аккуратный нос.

— Что такое, Лиат? Тебе неинтересно, кто я? Неинтересно, откуда я могу тебя знать? И кто тебя похитил?

— Ты уже сказала, — даже пожимание плечами причиняло боль, здорово же меня огрели, получается, да ещё эта слабость, — меня похитил ублюдок Берита. Это единственное, что имеет значение. Кто ты — мне совершенно неинтересно. Его соратница? Подруга? Шлюха?

И успеть перехватить взметнувшуюся вверх руку.

— Ах ты…

— Осторжнее, дорогая. Эти цепи, — я двинула ногой, звякая кандалами, — не помешают мне испортить твоё изящное личико так, что даже самые низшие демоны не позарятся на тебя.

Выкрутить её запястье так, что эльфийка вскрикнула и пошатнулась, едва не упав на меня…и продемонстрировав гребень ручной работы из драгоценной кости пегаса…с фамильным гербом Барата в виде короны, увитой цветами.

— Что такое, золовушка? Решила прийти полюбоваться на ту, что отняла твой трон? Думаешь, избавившись от меня, сможешь вернуть своё положение? Так ты опоздала! Твой чертов трон уже прочно занят инкубом.

— Ненадолго!

Она фыркнула, выхватывая свою руку из захвата и отступая на пару шагов назад.

— Думаешь, проведешь церемонию со своим любовником, и мы признаем его нашим королём? Ы, прадв, думаете, что эльфы настолько ничтожны? Вы, — она вновь приблизилась, голос её понизился, перейдя почти на шёпот, змеиный шёпот, — настолько глупы, настолько топорно действуете. Вы думаете, та кучка повстанцев, что пошли за выродком Фиена, и жалкие остатки твоей армии смогут противостоять истинным правителям Мендемая? В чьих жилах течет кровь самых высших его созданий? Моя семья тысячелетиями правила эльфами, жалким демонам-полукровкам не свергнуть нас, скольких бы ты из них не пустила в свою постель, шлюха!

— Достаточно, Айала! Мужской голос, подобно грому, пронёсся под сводами горы, заставив эльфийку отпрянуть от меня и покорно сложить руки в замок перед высоким темноволосым демоном, подошедшим ко мне. Но если бы только он обернулся, если бы остановил свой взгляд на ней хотя бы на пару мгновений дольше, о понял бы, что ни о какой покорности речи не шло. Глаза женщины горели огнём ярости и негодования, даже когда она перевела свой взор с меня на демона. Явно полукровка, тот самый, что похитил меня из пристанища Ариса.

— Я думаю, тебе стоит поинтересоваться на кухне, чем мы можем накормить настолько высокую гостью, которая снизошла до нас, — он картинно склонил голову набок и поджал губы, — простых демонов. А то, я смотрю, — он красноречиво взглянул на землю около меня, — её организм решил избавиться от последних остатков пищи. Что такое, принцесса, слишком сильно прилетело по голове?

— Да нет, просто воняет тут у вас…то цветочками, то дерьмом.

Даже кулака не сжал, только прищурился и усмехнулся краем губ.

— Мне говорили, что ты дерзкая. Говорили, что с тобой не стоит быть вежливым.

— Именно поэтому ты решил сразу бить по голове?

Он молча подошёл близко, настолько, что меня замутило от запаха его тела. От острого сильного запаха, похожего на мускусный. Краем глаза отметила, как прикусила губу эльфийка. Казалось, будто ей сейчас было гораздо хуже, чем мне. Странно, я вначала подумала, что она, как минимум, спит с этим демоном. Настолько по-хозяйски он прикоснулся к её талии при своём появлении.

Демон продолжал молчать, осматривая меня внимательно. Его тёмные глаза блуждали то по лицу, то по плечам, опустились вниз, а меня едва ли не потряхивало от желания отодвинуться, прислониться спиной к стене позади, как можно дальше оказаться от этого сильного запаха его тела и прожигавших кожу глаз, в которых, кажется, то вспыхивала, то умело пряталась ненависть.

— В твоём взгляде я виже ненависть, демон. Но я так же вижу тебя впервые в жизни…

— Айала, мне кажется, или ты всё ещё стоишь за моей спиной, вместо того, чтобы выполнить мой приказ?

— Прости, мой господин. Я немедленно займусь обедом для нашей пленницы.

Какой покорный тон…какой мелодичный, подобно колокольному звону, голосок стал у эльфийки! Слышал бы ты, демон, как она только что шипела гадюкой.

— Может быть, у принцессы есть особые предпочтения, м? Что там обычно подавали во дворце Аша на обед его маленькой дочери?

Демон протянул когтистую лапу и коснулся моей щеки, зловеще ухмыльнувшись, когда я отступила назад.

— Обычно — жареные с перепелиными яйцами эльфийские сердца…но сегодня можно чего-нибудь попроще.

И подмигнула ему, с удовольствием услышав, как Айала что-то зашептала на своём, прежде чем, наконец, удалиться.

— Значит, они не лгали. Интересно.

Демон нависал надо мной, подавляя своей мощной фигурой, своим запахом, который, кажется, просачивался в каждую клетку моего тела.

— Прекрасна, сильна духом и, полагаю, телом и очень умна. Это то, о чём говорил мне каждый, кого я спрашивал о тебе. С первыми двумя предположениями соглашусь. Насчёт последнего, надеюсь, ты не разочаруешь меня, Лиат?

— Немного неправильно, тебе не кажется? Это наша с тобой вторая встреча, и ты так много знаешь обо мне. Однако, я о тебе — ровным счетом ничего. Несправедливо.

— Что такое справедливость в Мендемае, принцесса?

— То же, что и везде.

— Например, убить законных наследников трона, чтобы самому взойти на него…насколько это справедливо?

— Кто ты?

Чувствуя, как физически стало холодно. Будто этот Ванитас умел управлять самим воздухом. Бред. Но я ощущала, как кожа покрывается мурашками, когда демон сократил растсояние между на и буквально до нескольких сантиметров, вынудив прижаться спиной к холодным камням. Или же так давила та ненависть, что сейчас лилась из каждого его движения, из каждого слова и взгляда.

— Или устроить охоту на всех детей убитых тобой братьев, чтобы не позволить ни одному из них вырасти и бросить тебе вызов? Это справедливо? Или осыпать золотом и почестями свою дочь, рождённую от смертной суки, заставив прозябать в нищете и безвестии законного наследника Мендемая? Что из этого ты отнесешь к справедливости, сучка?

— Ещё один угнетённый моим отцом ребенок? Правда?

И вскрикнуть, когда огромная лапа сомкнула свои длинные пальцы на моей шее. Вспыхнувшая алым ярость в глазах стала лучшим ответом.

— Сколько же вас? И почему вы повылазили из-под своих нор сейчас? Когда Аш наиболее слаб? Ничтожества.

И до крови в собственные губы зубами от смачной оплеухи. Такой, что голова назад откинулась, а в шею впились пять когтей.

— Дрянь! Я научу тебя разговаривать со мной подобающе!

Последнее, что я услышала перед тем, как вновь