Потому и просил Дундук-Омбо позволить вернуться на Волгу, а там, став ханом по благословению русских, принес присягу. Да только не в первый раз нарушаются клятвы степняками. Сегодня ему выгодно грабить ногаев, завтра возьмется за собственного сюзерена.

— Ваша проблема в первую очередь в собственных сварах. Мало дрались между собой?

— Это наше дело, — щерясь не хуже волка, отвечает со злостью, — кто имеет право властвовать.

Особенно когда ты сын того самого победителя, мысленно заканчиваю. С этого уже тогда начиналось. Новая ханша из джунгарского рода хотела почета и власти для своих сыновей, прежние дети делиться не собирались. Обычная история, когда нет твердого закона о преемственности и кто сильнее, тот и прав. Под старость великий дед стал изрядно зловреден, плел бесконечные интриги и ссорил родственников, будто намеревался утянуть ханство за собой в могилу.

— Разве сильные всегда не вмешиваются в дела слабых, — спрашиваю, старательно игнорируя вспыхнувшую в его глазах злобу. — Закон должен быть твердым: от старшего сына к младшему. И в случае смерти нового хана к его детям. Не дяде и не потомкам от второй жены. А гарантом того должны служить русские.

«Воля самого хана не значит ничего» произносить не стал. Он не глуп и все прекрасно понимает. С того и началось в прошлом, когда хан Аюка начал проталкивать наверх сына от младшей жены, обделяя остальных. Довод на него должен подействовать сильно. Галдан как раз и является таким наследником по предложенной схеме. Поддержка Петербурга, точнее, Астрахани и подчиненных губернатору войск в дальнейшем может весьма пригодиться.

— И для получения вашей благосклонности надо принять крещение? — с презрением спросил он.

— Даже Нитар-Доржи, — то есть родной сын хана Аюки, — склонялся к тому.

— Но не стал как Баксадай-Доржи!

Потому что, по уверениям Гены, Нитар был натуральный псих. Слов таких крестник не употреблял, но смысл кристально ясный. И что характерно, присутствовавшие при разговоре казаки мнения не опровергали, кивали уважительно на речи гладкие. Он был одним из самых авторитетных представителей калмыцкой верхушки. Прославился боевыми подвигами в стычках с казахами и ногайцами. И все бы замечательно, но, не убив кого-то, не чувствовал себя хорошо. Конечно, подходящий человек подворачивался не каждый день, так запросто шел кончать скотину. Было в нем нечто от маньяка, балдеющего от крови.

Он всех достал своими нападениями, от ближайших родственников до русских властей и обычных пастухов. В результате Нитар-Доржи удавили в юрте шелковой лучной тетивой родные братья. Задушили, спасая себя и свой народ. Дасанг, его ближайший родич, видя многочисленность российских войск, направленных против калмыков, совершающих беспримерное количество нападений, а фактически вина на одном, всеми силами раздувающем мятеж, «принужден брата своего Нитар-Доржи за вышеписаные многие его злодейства удавить, и сам приехал к губернатору Волынскому с раскаянием о разорении братьев своих, все вины возлагая на умерщвленного брата своего Нитар-Доржи», сказано было в донесении губернатора.

Зато Баксадай и впрямь крестился. Причем не где-нибудь, а в Петербурге, и крестным его стал сам государь-император Петр Великий, а у зайсанов, то есть людей рангом чуть ниже ханского, новоявленного православного Петра Тайшина воспреемниками выступили князь Меншиков и другие сановники из ближайшего окружения Петра. Княгиня Анна Тайшина, например, увлекла за собой креститься две с половиной тысячи подвластных калмыков. И теперь, сведения напрямую от Анны Карловны, просила исполнить обещания дать ей села с крестьянами. По мне, ни в какие ворота. С какой стати русских крестьян раздавать кому ни попадя?

Поскольку часть крестившихся калмыков уже занялась земледелием, а другая продолжала кочевать, было решено подыскать им место для поселения на стыке степи и лесостепи. Такое было найдено в Поволжье. Здесь заложили город, который Татищев хотел символически назвать Просвещение. Предложение это, однако, не прошло, и город нарекли Ставрополем.

Устройство крещеных инородцев вообще было для казны делом нелегким. Анне Тайшиной с ее калмыками в Москве выделено около десяти тысяч рублей, не считая постройки города-крепости. Самой ей было положено жалованье — пятьсот рублей. Денежное довольствие получали также командные чины калмыков, организованных по типу казачества. Остальные должны были нести службу за земельные наделы.

Короче, все это излишество. Есть способы заставить принять православие гораздо более дешевые. Я не про инквизицию, совсем нет.

— Насильственное крещение противно духу православия, — провозглашаю со всей возможной торжественностью и убежденностью в голосе. — Никто этого делать не будет. Черт! Что происходит?

А это уже не по поводу нашей доверительной беседы. Гребной флот турок не выдержал орудийного огня и отвернул. Ну это ладно. Удивительнее другое: капитан-паша тоже прекратил огонь, не прошло и часа, и стал отходить. Мы победили? Воистину сегодня день чудес. Я, оказывается, ничего не соображаю в морских баталиях. При взгляде на многопушечные суда и мощные галеры находился в глубоком убеждении, что Азовскую флотилию раскатают и армия Ласси, в которой я нахожусь отнюдь не в качестве корреспондента заграничных газет, окажется в жуткой переделке.

Согласно плану кампании 1737 года, мы двигались на Крым, не давая ударить основной армии, направляющейся под командой Миниха к Очакову, в тыл. И про атаку татар вовсе не беспочвенные опасения. В феврале они вышли с полуострова немалыми силами и атаковали Украинскую линию. Прорвавшись, разбились на множество отрядов и произвели серьезное опустошение, убивая и угоняя в полон людей аж до самой Полтавы. В одной из стычек погиб генерал-майор Юрий Федорович Лесли. Генералы частенько оказывались на передовой и подвергались опасности наравне с нижними чинами, что отнюдь не вдохновляет.

Собрав армию с квартир, Ласси двинулся татарам навстречу, и хан отошел обратно без особых потерь. Угнаться за легкой конницей пехоте не дано, а наши заслоны они просто обходили, прекрасно зная местность.

Почему опять дождались лета, а не пошли весной, я так и не получил внятных объяснений. От нехватки рекрутов, лошадей, волов, амуниции и прочего все равно окончательно не избавились. Так нечего было и затягивать сроки. Одна радость: ожидаемо переться к Перекопу Петр Петрович не стал. По сообщениям, стены восстановлены, внутри семитысячный турецкий гарнизон, сам крымский хан Фетх-Гирей, и вся татарская армия в готовности к длительной обороне роет окопы.

Ласси отдал распоряжение форсировать Сиваш, быстро возведя наплавной мост. Расстояние до Арабатской стрелки здесь оказалось невелико. Вот только сам маневр довольно рискованный. Коса тянется практически на сотню верст, и ее ширина составляет местами от четверти до семи верст. Перекрыть проход, заняв сильными частями город Арабат и поставив тем самым в безвыходное положение русские войска, достаточно легко.

Хуже того, прокормиться и укрыться от зноя здесь невозможно. Арабатская стрелка является главной составляющей частью огромной природной фабрики по выпариванию соли. Она перекрывает воды Азовского моря, оставляя для них лишь небольшой пролив. Именно сюда с шестнадцатого века устремлялись чумаки, чтобы купить у крымских татар соль, обеспечивая большую часть Украины и Польши. Данный промысел приносил большие доходы в ханскую казну, и торговцев даже охраняли от случайных грабителей на территории ханства. Одна беда: соль вещь нужная и полезная, однако не для нас и не в этот момент.