подальше, но хитрая демонша крикнула ему вслед:

— Значит, не хочешь узнать, почему изменения в мире видишь только ты?

Марк остановился. Да, она всегда знает, чем его заинтересовать.

Глава 26

Ламия с довольной улыбкой наблюдала, как Марк медленно поворачивается и бредет обратно к ней.

— Хороший мальчик!

— Еще раз так скажешь, и я тебя придушу!

— Опять грубишь, — вздохнула демонша, — Никогда от тебя доброго слова не услышишь.

— Демон, который хочет услышать доброе слово, — рассмеялся Марк.

— Если я демон, это не значит, что я не люблю вежливость и хорошее обращение. К тому же я девушка!

— Это ваша любимая отмазка: “ну я же девочка”! Эй, она только что убила чувака — ну она же девочка. Она испортила все, до чего дотронулась — ну она же девочка…

— Ладно-ладно, женоненавистник, я тебя поняла. И сделаю вид, что не обиделась.

— Говори уже, что хотела, и я пойду. Меня ждут. Что там про изменяющийся мир?

Ламия гордо вскинула остренький подбородок и отвернулась.

— А вот не скажу теперь.

Марк даже не догадывался, что сейчас его лицо повторяет выражение лица тысяч-тысяч женатых мужчин.

— Ну не дуйся. Скажи — и все. Я больше не буду грубить.

— Скажу, если услышу: “Ламия, прости, я был не прав”.

Молчание.

— Я не слыыышу. Погромче!

Если бы можно было убивать мыслью, Ламия бы уже валялась дохлая на траве. Но таким замечательным умением Марк не владел.

- “Ламия, прости, я был не прав”.

— Вот видишь! Совсем не больно.

Ламия снова повернулась к нему с лучезарной улыбкой. Отличный контраст с нахмуренным лицом Марка. Ему бы не мешало иногда менять стиль и надевать другие маски. А то лицевые мышцы скоро забудут другие выражения.

— Итак, слушай. Ты ведь помнишь, что находишься в книге, а не в реальном мире?

— Конечно. Склерозом вроде не страдаю пока что.

— Книга еще в процессе написания. Автор редактирует, что-то убирает, а что-то добавляет. Вот почему некоторые детали меняются. Если автор захочет, он может даже просто убрать каких-то героев.

— Даже меня?

— Нет, ты здесь чужеродный объект. Это просто моя маленькая шалость. Автор пока не понимает, откуда ты взялся и что с тобой делать. Он не догадался, что ты вообще живой человек. Думает, просто появился незапланированный персонаж. Очень своевольный к тому же. У писателей такое бывает: персонажи часто творят всякую дичь и не слушаются. Вот сюжет и меняется постоянно. Одна вещь неизменна: это ты сам. Автор не может ничего с тобой сделать, потому что ты не персонаж, ты реальный человек.

— Неужели автор правда не догадался, что я вообще не из книги?

— Куда ему догадаться? Он так занят своим миром, что ничего не замечает. Думает, будто ты очередной плод его безумного воображения. Хех, это он просто лично с тобой не знаком. А то бы сразу понял, какой ты зануда. Совсем не интересный книжный персонаж. Типичный человечишка, который только и знает, что спать, есть и работать.

— Получается, персонажи не замечают изменений? Их вижу только я?

— Ты ведь единственный человек. Почти читатель. Вот ты и замечаешь.

— А если автор все-таки решит убрать меня самого из книги?

— Убрать тебя из этого мира могу только я. Но автор может устроить тебе такую веселую жизнь, что тебя тут все-таки укокошат. И тогда я смахну скупую демонскую слезу и сожру твою душу.

Она забавно клацнула маленькими зубками.

— А еще говоришь, будто только люди озабочены одной едой.

— Посмотрю на тебя, когда ты поголодаешь несколько лет.

Марк уже не слушал. Он напряженно раздумывал о своем непростом положении.

— Чертов автор! — наконец выдал он, — Если бы он не начал публиковать эту книгу, я бы не попался.

— Не волнуйся, попался бы на другую, — скучающим тоном заметила Ламия.

— И вообще — он слабый писака. Начал так лихо, я думал — меня ждет шикарная история. А на деле здесь все почти как в реальном мире. Если только не замечать магию. Такие же глупые люди, мечтающие о власти. Такие же подлости, жестокость.

— А чего ты ждал? Боярку с гаремником?

— Ну да, — покраснев, протянул Марк, — Не о таком мире я мечтал. Здесь тоже нужно работать, учиться и выживать. Я все это и в обычном мире делал.

— Сама наивность! — хихикнула демонша, — В любом мире надо вджобывать, если хочешь чего-то добиться. Хорошо ты только примитивные боярки читал, а не книги по саморазвитию. Попади ты в такую книжонку, точно бы очутился в сказке! Гаремники с магией и то реальнее этого успешного успеха.

И без того на душе гадко от своей глупости, так еще Ламия маслица подливает.

— Короче, фиговый писатель, — пробурчал Марк.

Надо же было как-то убедить самого себя, что не он виноват в своих злоключениях. Пусть лучше автор будет всегда и во всем виноват.

— Скажешь ему, когда увидишь.

Марк встрепенулся. Так-так!

— То есть? Он что, тоже в этом мире?

Ламия снисходительно посмотрела на него и постучала пальцем по лбу.

— А где же еще ему быть, дурья башка? Это же его мир. Писатель здесь — царь, бог, мужчина дня. Или ты думал, что один читатель погружается в творческий мир?

Это шанс! Это первый реальный шанс! Можно найти писателя и все ему объяснить. Тогда он точно сотворит в своем воображении способ вернуться домой. И как он раньше не додумался! Как жаль, что Ламия сразу не проболталась. Хотя… вдруг она опять его обманывает.

— Что-то я не встречал здесь никаких писателей, — наигранно засомневался Марк, — Ты наверняка все придумала.

— Ничего я не придумала! — тут же надулась демонша, — Вот сам когда поговоришь с автором…

Она вовремя осеклась.

— Ах вот что ты задумал! Ты хотел узнать, кто из персонажей и есть автор?

— Да нее, мне это совсем не интересно.

— Рассказывай! Ну, даже если ты поймешь, кто автор, это тебе все равно не поможет. Тем более что книга скоро будет закончена. И тогда ты умрешь. Если, конечно, тебя не прикончат еще раньше.

— Стоп, что? Не рановато ли для окончания? Книга только началась.

— Это тебе так кажется, милый. Ведь ты проживаешь каждый момент. А читатель залпом проглатывает одну главу за другой. Ты сам вспомни — насколько тебе хватало небольшой книжечки?

На день, два… Вот черт!

— Но ты не переживай, — смягчилась Ламия, — Книга ведь еще не закончена. У тебя есть немного времени.

— И на что мне это время? Если я сдохну, как только автор поставит “конец”.

Ламия ободряюще прижалась к его плечу.