Великанов открыл дверь и вышел на лоджию. Ситуацию оценивать приходилось очень быстро и так же быстро, на уровне интуиции опытного полицейского, принимать решение. Лоджия была не застеклена, так же как и лоджия соседней, нужной ему квартиры. Кирпичная перемычка между ними имела сквозную нишу, но через нее не видно, что делается в комнате, только угадывается, что где-то горит неяркий свет.

Он подошел к краю лоджии и, перегнувшись, посмотрел в окно соседей: ничего, никакого движения. А судя по звукам, там есть люди, слышатся приглушенные голоса, в том числе и мужские. Не раздумывая больше, майор встал ногами на ограждение лоджии и сделал шаг на соседнюю. Теперь покрепче перехватиться руками, перенести вес тела на другую ногу. Потом еще одно движение, наклониться и, придерживаясь руками, спрыгнуть на лоджию соседней квартиры. Великанов передвинулся еще немного и поднял глаза.

Или интуиция подсказала, или он боковым зрением уловил движение в комнате, но посмотрел он на окно вовремя. Там стоял парень лет двадцати и таращился на незнакомца в полицейской форме. Потом парень шагнул назад, повернул голову и что-то закричал. Лицо у него было испуганное, напряженное. Участковый хорошо знал, как смотрят преступники, когда неожиданно видят полицию в момент совершения преступления или сразу после него. Сомнений у него не оставалось, и он, спрыгнув на лоджию, расстегнул кобуру своего пистолета.

Выстрел ударил гулко внутри квартиры, и тут же стеклопакет на двери расцвел грубым цветком пулевого отверстия, с пышными лучами трещин по сторонам. Вдруг Великанов почувствовал тупой сильный толчок выше локтя, и предплечье сразу стало заполняться ноющей болью, рука онемела. Он отпрянул в сторону и дважды выстрелил в то место двери, где располагался запор поворотной ручки. Изнутри снова раздался выстрел, и пуля пробила оконное стекло в нескольких сантиметрах от головы участкового.

Великанов зарычал от злости, схватил небольшой старый журнальный столик, стоявший на лоджии. Рука отдалась нестерпимой болью, но он пересилил ее и ударил столиком в балконную дверь. В голове немного шумело, рукав наполнялся кровью, но участковый всем телом ударил в разбитый профиль двери и ввалился в комнату. Внутри кричали. Он слышал и женский голос, и мужские голоса.

— Положить оружие! — громко приказал Великанов, с трудом вставая с пола и поднимая в руке пистолет. — Всем оставаться на местах, полиция!

Наверное, ему только показалось, что это было громко. Голос вдруг стал слабым, а язык непослушным. Но его услышали. В дверном проеме появился какой-то тип с неприятным худым, скуластым лицом. Он бешеными глазами посмотрел на полицейского, а потом рывком дернул к себе полуобнаженную женщину в разорванной блузке, обхватил несчастную за шею сгибом локтя и стал пятиться с пистолетом в руке. Великанов понял, что сейчас преступник снова выстрелит, слишком много в его глазах было безумия. Бедная, как же ты так, милая, попала в эту историю? — подумал майор о женщине.

Он еще не придумал, как ей помочь, и тут женщина вдруг вывернулась и вцепилась зубами в руку насильника. Видимо, от отчаяния она вложила в этот укус все свои оставшиеся силы, потому что парень заорал, вырвал руку, и женщина упала. Участковый, не раздумывая, выстрелил, понимая, что целиться он уже почти не может. Только не убить, только ранить, думал он, нажимая на спусковой крючок и не видя через застилавший глаза туман мушки. Грохнул выстрел, второй…

Вооруженный бандит рухнул как подкошенный. Падая, он задел ноги лежащей на полу женщины, и та с визгом стала отползать от своего мучителя, судорожно хватаясь пальцами за пол. Великанов кинулся к ней, схватил за руку, пытался шептать какие-то успокаивающие слова, а сам бегал глазами по квартире. Где? Где остальные? Он видел двоих. Насильников всего двое? Женщина отползла в угол и рыдала там, сжав голову руками. Насильник, в которого выстрелил Великанов, был мертв. Скуластый парень с впалыми щеками и неприятными чертами лица смотрел мертвыми удивленными глазами в потолок. Пистолет выпал из его пальцев, и майор сразу обратил внимание на наколки в виде перстней. Судимый, отсидел в колонии.

Входная дверь распахнулась, и в квартиру ворвался гул голосов с лестницы. Великанов, пошатываясь, обошел мертвое тело и двинулся к кухне. По пути он заглянул в спальню, в которой все было разбросано, валялся перевернутый стул, часть постельных принадлежностей на полу. Из разбитого окна тянуло сквозняком. На кухне он увидел паренька лет двадцати, прижавшегося спиной к стене между мойкой и холодильником, который держал в руке нож и затравленно смотрел на него.

— Не подходите! Не подходите, я не дамся, я не пойду в тюрьму! Я не хочу!

Двое мужчин опасливо вошли в квартиру. Следом скользнули несколько женщин. Они бросились к пострадавшей, стали успокаивать, отвели ее в гостиную и усадили на диван. Один из соседей подошел к участковому и кивнул на паренька:

— Этот тоже преступник, что ли? Там еще один сбежал. Мы не успели даже понять, как он дверь нараспашку и бегом вниз. Побежали было, да в тапках разве догонишь!

— Как он выглядел? Описать можете?

— Можем… Э-э, майор, да ты же кровью истекаешь! — Мужчина повернулся к входной двери и закричал: — Ленка, Оксану позови, тут раненый! Помочь надо, перевязать!

Паренек на кухне выронил нож, опустился на корточки и зарыдал как ребенок, растирая по лицу слезы.

— Этого не упустите, скоро наряд приедет, — тихо велел Великанов, чувствуя, что теряет сознание. — Насильник! Сопляк недоделанный!

Гуров на служебной машине выехал сразу, как только получил сообщение об изнасиловании на Ладожской. Имеет это преступление отношение к его делу или нет, подумать можно и по дороге, но прибыть на место лучше сразу, пока есть возможность раскрыть «по горячим следам». В голове пульсировали слова: «женщина 42 лет, трое парней в возрасте около 20 лет». Что-то новое или полиция пока еще не знает, что у разыскиваемого преступника или преступников есть еще и такое увлечение? Кроме соблазнения одиноких женщин и краж с их банковских карт, они занимаются еще и изнасилованиями? Если это так, тогда точно организованная преступная группа. А это автоматически выдвигает дело, которым заняты Крячко и Гуров, в категорию особо опасных.

У двери квартиры с номером 209 Льва остановил молодой лейтенант, но из квартиры тут же раздался голос следователя Ефимовой:

— Пропустите, это полковник Гуров.

— Здравствуйте, Екатерина Сергеевна, — входя, обратился к ней Лев. — Вы сегодня в оперативно-следственной группе работаете?

— Да, как раз мое дежурство, — кивнула капитан. — А вы думаете, что это имеет отношения к «крылатому змею»?

— Не знаю, — вздохнул Гуров. — Возможно, что и имеет. Только боюсь, что никакого «крылатого змея» вообще нет. Сбила нас с толку эта татуировка в самом начале, а теперь я сомневаюсь, была ли она у настоящего преступника, которого мы ищем. Что здесь произошло?

— Хозяйка квартиры, Белогорова Нина Владимировна 1977 года рождения, подверглась групповому изнасилованию. Заподозрил, что в квартире совершается преступление, проходивший под окнами участковый Великанов. Потерпевшая в какой-то момент, чтобы привлечь внимание и получить помощь, разбила окно вазой для цветов. Участковый забрался в квартиру через лоджию и был ранен выстрелом из пистолета, который был в руках вот этого, — кивнула на труп следователь.