донорства. Вскоре в операционную ворвались омоновцы, представители прокуратуры. Врачам сказали: "У вас тут происходит убийство".Прокуратура Хорошевского района готовилась к операции хорошо: велась прослушка телефонов, в тот день среди медперсонала были надежные агенты с микрофонами, вели видеозапись, в ходе которой верные указаниям люди специально говорили и делали то, что ясно указывало бы на вину обвиняемых...На первом суде многих шокировало заявление о том, что "следствие создавало условия для совершения преступления" сознательно. Тем не менее в ходе первого судебного процесса доказать вину подсудимых в покушении на убийство не удалось. Не удалось и в ходе второго, когда прокуратура переквалифицировала обвинение на более мягкое "покушение на причинение тяжкого вреда здоровью".Те, кто присутствовал на процессах, отмечали профессионализм и скрупулезность судей, их внимание к мельчайшим деталям, всем показаниям, даже прямо не относящимся к делу. Первую отмену приговора и подсудимые, и адвокаты, и сочувствующие встретили разочарованно, но сдержанно: может, действительно городской суд не учел каких-то частностей, может, верховные судьи хотят еще большей тщательности, еще более прозрачной ясности. Смущала скорость, с которой Верховный суд рассмотрел многотомное дело — всего за 19 дней. Зато повторный оправдательный вердикт он изучал целых пять месяцев, явно испытывая крепость нервов подсудимых, их близких и адвокатов. И вновь — отмена оправдательного приговора. Что, по сути, если называть вещи своими именами, означает обвинение. Третье по счету.

Ретроспектива 3

Многие юристы считают, что "дело врачей" стало возможным и из-за лакун в законодательстве, а также нечеткости и противоречивости ведомственных инструкций по установлению факта смерти человека.Группой депутатов в Думу внесен законопроект о поправках в закон РФ "О трансплантации органов и тканей человека". В нем предлагается установить формальный порядок прижизненного отказа человека от изъятия органов в виде специального заявления. Те же, кто таких заявлений не напишет, в случае смерти от черепно-мозговой травмы или мозговой катастрофы будут считаться потенциальными донорами.

Ретроспектива 4

Клинической смертью называют остановку сердца. Если в последующие 5-6 минут сердце не запустить вновь, человек умрет окончательно и бесповоротно. 5-6 минут у врачей есть на то, чтобы вернуть, вырвать его у смерти, порой на грани человеческих сил и страсти. Они не всегда успевают, порой не умеют, иногда ошибаются.То, что сегодня происходит с российской трансплантологией — высокой областью мировой медицины, которая определяет место страны в ряду цивилизованных государств наряду с космическими или генетическими исследованиями, — тоже клиническая смерть. Но не это самое страшное в истории с врачами, которых назвали убийцами задолго до суда и следствия.Дважды получить в нашем суде (не суде присяжных, а высокопрофессиональном, жестком!) оправдательный приговор по тяжелым статьям — это беспрецедентно, почти нереально. Верховный суд дважды опротестовал его, поставив под сомнение компетенцию и порядочность сразу шестерых своих коллег. И даже у самых непредубежденных складывается впечатление, что городскому суду послан ясный сигнал о том, какой приговор будет "более правильным". Но и это полбеды.Самое страшное, что безмолвствует общество, и прежде всего профессиональное сообщество врачей. Привычные к полувоенной дисциплине, чинопочитанию, унижению своего профессионального достоинства, врачи молча смотрят, как четверых их товарищей два года подряд публично распинают в назидание всем остальным. Молчат профессиональные ассоциации, не ставят пикетов перед судом врачебные общества, безмолвствует некогда боевой профсоюз, в норке сидит отраслевая пресса. А мы, пациенты, разделились на два лагеря. Те, у кого свой счет претензий к врачам, тихо радуются. Те, кто врачам безмерно благодарен, тихо сочувствуют. Пример автолюбителей, отстоявших своего товарища по возможному несчастью перед неправым судом, нас не вдохновил.Может быть, конечно, повезет, и все мы будем жить долго и счастливо. Ну, а если завтра придется с надеждой заглядывать в глаза врачу? А он возьмет и отвернется.

Снова наши дни 1996 год…

Задержание Спесивых — матери и сына дало толчок к раскрытию нескольких серий убийств, эта пара убийц давала признательные показания по убийствам во всех регионах в которых они побывали. Схема действий была везде одинаковой — Спесивая устраивалась в психоневрологический диспансер медсестрой или санитаркой и затем начинала убивать детей дошкольного или младшего дошкольного возраста. По мнению врачей желание убивать детей у Спесивой возникла из-за родовой травмы. При родах был поражен мозг её сына, и послеродовая депрессия привела Спесивую к полной деформации личности, и она начала убивать детей. Из — за несправедливости у её сына поражение мозга, и он навсегда должен стать пациентом психиатрической больницы, а другие дети могут жить вне больницы. И ещё куча медицинских терминов. Вывод был один — навсегда в психиатрическую больницу особого типа.

Последние десять лет она и жила и работала в том самом районе, где нам так и не удалось задержать она уехала в Сибирь путая следы. всего по итогу признательных показаний было на 138 жертв, найти и доказать удалось только 74 преступления. Слишком много времени прошло и слишком часто — постановление об отказе в возбуждении уголовного дела закрывало саму возможность раскрыть убийство.

Прошло более года — как мы с Моржом проникали в 20 больницу и громили там лабораторию «черных» хирургов и теперь, когда я опять вернулся в Москву ко мне домой пришли мои товарищи, с которыми мы вместе воевали в Грозном. Пришли с бедой. У нашего товарища умерла жена. Умерла на операционном столе при рядовой операции по удалению аппендицита. Внезапный перитонит и смерть на операционном столе. странная смерть и ещё более странно, что больница отказалась выдавать тело погибшей и кремировала тело умершей без согласия мужа. Жалобы и заявления не принесли никакого результата. И опять 20— городская больница, так что им не хватило одного урока, и больница опять занялась этим чудовищным промыслом.

Опять нападать и громить больницу — один раз это не принесло результата. Значит надо начинать оперативную разработку — организованной преступной группировки и доводить дело до суда и добиваться обвинительного приговора чтобы вырвать даже корни этого чудовищного преступления.

Меня долго никто не видел в Москве и теперь видимо придётся проникнуть в больницу под видом работника или водителя и вскрывать весь гнойник.

Решение о работе под прикрытием и разработке ОПГ было принято в тот день, когда сменили министра внутренних дел. Пока в министерстве делили портфели и была суета и началась операция под названием «охота на шакалов».

Меня вывели за штат и получив новые документы — паспорт и трудовую книжку я пошел устраиваться на работу в больницу. По новым документам я был Стародуб Игорь Михайлович, приехавший в Москву из города Грозного искать свою долю. У меня имелось несколько удостоверений на рабочие