Тактика мудрого страуса: если есть проблема, достаточно лишь спрятать голову в песок, и ты ее уже не увидишь. Правда, проблема все равно останется.

Весь день знакомлюсь с разведчиками. Принимаю оружие, технику, имущество. Потом вместе с Толиком Викторуком составляем план засадно-поисковых действий на следующий месяц. Эта работа мне немного знакома. Здесь очень важно заранее согласовать действия подразделений прикрытия: авиации, вертолетов и артиллерии. Постараться обезопасить себя от помощи наших сторожевых застав (их помощь, как правило, страшнее духовских нападений) при проведении засад. И самая сложная задача – организовать нестандартный выход на засаду. Здесь две проблемы: не повторяться и не оставлять следов выхода на задачу. Вторая проблема – самая трудноразрешимая. КП батальона расположен на окраине кишлака, вокруг пыль да песок. Следы сохраняются недолго, но видны хорошо. И очень много глаз вокруг.

Вечером загружаем две БМП и одну боевую разведывательную машину боеприпасами и сухим пайком. Берем сухой паек на пять суток. Но поговаривают, что операция продлится не менее двух недель. До самого Нового года.

Проводим строевой смотр разведчиков. И пристрелку оружия. Заместителем у меня старший сержант Саша Хливный. Родом из-под Винницы. Толковый мужик. Просит, чтобы на первой операции я поменьше командовал и размахивал руками. Разведчики свои задачи знают, а перед духовскими снайперами лишний раз светиться не стоит. Беспокоится, как бы меня не подстрелили на первой же операции. Беспокоится по-доброму, без показухи.

Лентяйничать меня заставлять не надо. Это у меня в крови. Снайпер умрет от старости, прежде чем дождется, чтобы я начал махать руками. Ребята принимают меня хорошо, без обычной настороженности. В августе я уже работал с одним отделением этого разведвзвода. Когда мы уничтожили небольшой духовский караван под Тотаханом. Так что разведчики считают меня старым знакомым, и это здорово! Значит, сработаемся.

Выхожу на связь с Олегом Артюховым. Рассказываю, что задержусь в батальоне на пару месяцев. Прошу передать Хасану, чтобы выписал из лазарета Мирзо. Состояние его здоровья уже не вызывает опасений. Долечится дома. Как не вызывает опасений и состояние здоровья моего второго пациента. Верблюда. А маленького Абдула Хасан и так не обидит. Из крепости не прогонит.

Ночью пишу письма домой, ребятам. И подписываю поздравительные открытки с Новым годом. Если пробудем в рейде две недели, возможно, что другого времени для этого просто не будет.

Тринадцатого декабря после обеда выезжаем в дивизию. Прибываем на ЦБУ (Центр боевого управления) дивизии. Иду в разведотдел. Представляться начальнику разведки. Майор Качан немного удивлен, он знает, чем я должен заниматься. Несколько секунд что-то обдумывает, а затем машет рукой. Видно, предстоящая операция сейчас важнее, чем моя работа. На план засадно-поисковых действий на январь он практически и не смотрит. Видно, до января еще нужно дожить.

Начальник разведки приказывает разместить взвод недалеко от автопарка разведбата. И ждать распоряжений.

В семь утра вызывают на ЦБУ. Наша задача – прикрывать батарею «Ураган» в районе пятой сторожевой заставы. Встречаю на заставе Мишку Парфенчикова. Познакомились с ним еще в резерве. Батарея стоит в двух километрах восточнее заставы, и нужно прикрыть ее со стороны хребта Зингар. Это наиболее опасное направление.

Выставляю свои машины, ставлю задачи своим разведчикам на занятие огневых позиций. А сам иду представляться командиру батареи.

Батарея «Ураган» – это шесть ракетных установок и одна машина управления. Ракет такого размера я раньше не видел, по-моему, калибр около двухсот двадцати миллиметров. Используют боеприпасы объемного взрыва. Но больше всего меня поражает машина управления. На базе КамАЗа размещаются метеостанция и вычислительный центр. Я впервые вижу электронно-вычислительную машину. Она занимает значительную часть кунга. За ЭВМ колдуют два старших сержанта. Их призвали с третьего курса Московского инженерно-физического института. Они одни из лучших программистов дивизии. Третий сержант запускает зонд. Сообщает им какие-то данные по температуре воздуха, по направлению и силе ветра. Бывшие «мифисты» несколько мгновений колдуют за своей машиной, а затем сообщают исходные данные для стрельбы. Все выглядит очень солидно.

Капитан, командир батареи, довольно хлопает меня по плечу.

– Ну вот и разведка прибыла. Теперь можно и повоевать.

Мои ребята сообщают о двух бронетранспортерах со стороны дивизии. Выхожу их встретить. Приехал командир дивизии, Барынькин Виктор Михайлович. Он в хорошем настроении. Видно, ракетчики недавно отличились, успешно накрыли какую-то цель. Комдив поздравляет с чем-то командира батареи. Взгляд его случайно падает на клавиатуру ЭВМ. Комдив только что закончил Академию Генерального штаба и вычислительные машины уже видел. А дальше происходит необъяснимое. Он присаживается за рабочее место оператора, словно хочет проверить таблицы стрельбы. Неужели в Академии и этому учат?! Сержанты-«мифисты» в смущении, как-то неловко пятятся к выходу. Комдив включает экран ЭВМ. Вместо таблиц там пародия на Пушкина: «Онегин вышел на крыльцо…». Дальше неприлично.

Комдив улыбается.

– И как вы умудряетесь с такими таблицами накрывать цели с первого выстрела?

Но командиру батареи не до смеха. Он смотрит вокруг, ищет, чем бы таким тяжелым запустить в своих подчиненных. Сержантов уже и след простыл. Они прекрасно понимают, что под горячую руку комбата лучше не попадать. А таблицы стрельбы у них в голове. Для таких расчетов ЭВМ им не нужна.

Комдив уезжает. Из штаба дивизии приходит радиограмма: «Одну машину оставить вместе с разведчиками на прикрытии батареи, а самому с двумя БМП убыть в Джабаль-Ус-Сирадж. Для сопровождения колонны с боеприпасами».

От ракетчиков за боеприпасами идет один БТР. Вместе с моими двумя машинами – прикрытие для колонны очень хиленькое. Когда я спрашиваю у командира батареи позывные застав, прикрывающих дорогу, он непонимающе смотрит в мою сторону.

– К чему так все усложнять? Тут пути-то километров пятьдесят, не больше.

Но меня такой ответ не устраивает. Для того чтобы нарваться на засаду, достаточно и более короткого отрезка пути. Тем более с таким слабым прикрытием сложно будет не спровоцировать моджахедов на нападение. Хотя возможно, я просто перестраховываюсь.

Я выхожу на связь с разведотделом. Уточняю позывные и частоты придорожных застав. И еще кое-что. Мне нужно знать, в какое время над дорогой в районе Чарикара будут пролетать наши вертолеты. Баграмский аэродром у нас под боком, и вертолеты постоянно висят в небе. Меня же интересуют точное время и место. Информация эта закрытая, но для разведотдела получить ее не проблема. А для меня важно, чтобы, проезжая «узкие» (наиболее опасные) места, я слышал над головой гул вертолетов. У них свои полетные задания, свое время вылета и свои задачи. Но ведь моджахеды об этом не знают. Они могут подумать, что это наше прикрытие с воздуха. Когда прикрытие колонны слишком слабое, всегда приходится прикрывать себя воздухом. Другими словами, немного жульничать.