– Скажу откровенно: меня мало кто поддерживает, и даже мой брат настаивает на войне. За всю историю Роддара впервые владетель оказался наделен даром Хранителя и впервые он отказывается от войны. Видишь ли, именно благодаря своему дару я смотрю на некоторые вещи иначе. Но, опять-таки, благодаря дару, я знаю, что должен был сделать хоть какой-то ход в защиту Миллреда, дабы не прогневать покровителя нашего Родмира. - Курам усмехнулся. - Заодно успокоил Альбера и его сторонников. Владетелю тоже нужно на кого-то опираться.

Митька стиснул орех так, что заныли пальцы.

– Я и раньше понимал, что мы - разменные фишки. Но я надеялся, что нас разыграл Иллар, а оказывается, вы просто хотели успокоить крега Тольского и упрочить свое положение.

– Ты забываешь о братской клятве. Мог бы, рассмеялся владетелю в лицо.

– Да какая это клятва, если вы из нее сделали повод для политических интриг?

– К сожалению, клятва все-таки существует, - сухо сказал Курам.

Митька отложил миндаль на стол, вынул из кармана завернутый в плотный лист пакет.

– У меня к вам просьба, владетель. Если вы казните меня, то, пожалуйста, пусть эти бумаги передадут илларскому княжичу Артемию Торну из рода серебряного Оленя. Я не стал запечатывать, вы же все равно захотите посмотреть.

– Это то, что никак не могли прочесть мои соглядатаи? - Курам не притронулся к пакету, но глянул с любопытством.

– Да.

– Ты желаешь услышать оценку своему труду?

– Нет, владетель.

– «Хранитель», - поправил Курам. - У тебя есть еще просьба?

Митьке захотелось зажмуриться. Купить право заглянуть в прошлое такой ценой? Да что же за род проклятый! Но Хранитель - владетель! - не предложит дважды.

Курам ждал. У Митьки вдруг закружилась голова, словно он увидел под собой ущелье Орлиной горы. Сдавило виски. Ну же! Что сделано, не исправишь. А как иначе узнать, чем прогневал Брислав Дин своего покровителя? Другого шанса не будет.

– Нет.

– Что ты сказал? - Кажется, Хранитель действительно недослышал.

– Нет, - громко повторил Митька.

– Вот как…

А нужен ли ему этот шанс? Может, завтра уже придется встать к каменной стене под молчание колокола. Княжич сгорбился в кресле, уронил руки между колен.

– Глупо, - услышал он голос Курама и кивнул, соглашаясь.

Да, наверное, глупо. Почему так: поступаешь правильно, а выходит - глупо? Как тогда, у короля Далида.

– Но я все-таки желаю узнать историю твоего рода. Митька вскинул голову.

– Или ты против? Откажешься быть проводником владетелю Роддара?

– Вы это - как плату? - разжал княжич губы. - Как милость?

Он думал, что Курам рассердится, но старик сказал грустно:

– Мальчишка… Смотри на часы…Кажется, это фехтовальный зал.

За мутным слюдяным окном плавает круглая луна, похожая на сонную рыбину. Блеск ее чешуи мягкими пятнами лежит на полу. Ближе к центру зала он тускнеет, растворяется в густой желтизне - горят свечи. Канделябр стоит на полу, между мальчишками. Шестнадцатилетний Брис и двенадцатилетний Ильт - лицом друг к другу; идущий снизу свет накладывает причудливые тени.

Брис говорит шепотом, но постепенно голос его крепчает:

– Ильтарий Торн из рода серебряного Оленя! Вот мой нож с Орлом. Прими его, прими честь мою и славу рода моего.

– Брислав Дин из рода золотого Орла! Прими и ты нож с Оленем, а с ним честь мою и славу моего рода.

Оружие перешло из рук в руки. Мальчишки поддернули левые рукава рубашек. У Бриса чуть раздуваются ноздри, Ильт прикусил губу. Они постарались резануть одновременно - и кровь закапала на пол Динхэла. Неторопливо переплели пальцы, сомкнули руки, соединив раны.

– Вот, - неловко выдохнул Ильт.

– Ага, - в глазах Бриса мелькнула усмешка. Разжали пальцы, княжич Дин поднял заранее приготовленные обрывки холстов.

– Давай перевяжу, - сказал он с той грубоватостью, за какой обычно прячут волнение.

Темка выпустил повод Каря и рванул напрямик, между палатками, по нетронутому снегу. Вспухали белыми взрывами сугробы под ногами. Плащ путался, цеплялся завязками за горло, и княжич скинул его. Отмахнулся от Александера, проскочил под носом караульного и все-таки опоздал. Роддарский гонец уже говорил с адъютантом. Вот они зашли в королевскую палатку, и сразу затем оттуда вышли князья.

– Папа! - Темка чуть не сбил с ног Торна-старшего. - От владетеля? Да?!

– Скорее всего. А ты чего раздетый носишься? Опять простудишься.

Темка глянул непонимающе, ухватил отца за рукав.

– Пап, я так просил Создателя… Ну не может быть, чтобы Митьку убили!

– Иногда я проклинаю тот день, когда для тебя выбрали Северный Зуб, - вырвалось у отца с горечью.

– А я, - у Темки перехватило горло, - я очень рад этому! Слышишь? Я рад этому!

…Тают снежинки на ладони. Одна, другая, третья. Высыхают капельки на коже. Темка внимательно следил за тем, как исчезают иглистые звездочки, словно нет в эту минуту ничего важнее тающего снега. Наверное, если бы увидел Александер, то задал бы взбучку - не дело королевскому порученцу в разгар дня прятаться за палаткой. Но Темка не мог выйти. Пусть время замрет. Солнце застынет.

И только замерзшие слезы Матери-заступницы падают и падают на землю. Пусть так будет вечно, лишь бы не прозвучало: «Казнен». Темка пробует это слово, повторяя раз за разом, пока оно не утрачивает смысл и не становится нелепым, словно карканье ворона, тщившегося заговорить по-человечески.

Падает снег. За его пеленой слышны голоса, шаги, конский топот; вот прошли на смену часовые. Король наверняка уже выслушал посланца. Темка наклонился, ухватил в горсть снег. Заледеневшая ладонь почти не ощутила холод. Растер лицо. Он - королевский порученец, он солдат в свите короля. Надо идти. Но Темка все медлил, а потом появился Шурка, протянул плащ.

– Сейчас будут играть сбор.

Место Темки - среди порученцев, слева от Марка. Побратим глянул вопросительно. Темка отвернулся, уставился на королевскую палатку. Ждут. Падает снег. Темке хочется запрокинуть голову и поймать губами крохотные белые искорки. Они оседают на плащах и мундирах, на непокрытых головах, превращая всех в седых стариков.

Адъютант распахнул перед королем полог, вышел Эдвин. Король был холодно-сосредоточен, он держал в опущенной руке свиток. За его плечом виднелся роддарец - уставший гонец, совсем непохожий на вестника смерти. Чуть качнулся Марк, толкнул Темку в плечо.

Голос Эдвина хорошо слышен в тишине:

– Князь Крох захватил Минвенд, а значит, Иллар не выполнил договор. По приказу владетеля в Роддаре были казнены трое заложников.