Луки остановил машину у входа в здание окружной прокуратуры. Если мои преследователи, которых я не вижу уже два дня, следили за мной сегодня, то они, очевидно, решили, что я пришел сдаваться властям, не иначе.

– Ты все понял, Луки? – спросил я, открывая дверцу.

– Да, конечно.

– О'кей. До вечера.

Чтобы попасть в офис Веллера Куина, бывшего окружного судьи, прежде всего нужно было пройти в двойные вращающиеся двери. За ними находился столик для справок, за которым сидела одна из тех женщин, лишенных возраста, какие встречаются во всех такого рода учреждениях. Они никогда не были молодыми и не будут старыми. У них нет красоты, нет очарования и нет стиля. Они не должны никому нравиться. Они учтивы и компетентны без малейшей заинтересованности в деле.

Именно такая особа и объяснила мне, как найти Веллера Куина.

Посетителей в его приемной не было. Этот человек вряд ли кого сейчас интересовал.

За столом сидела секретарша, как это ни странно, молодая, с апельсиновыми волосами. Перед ней стояло зеркальце, глядя в которое, она примеряла шляпку.

Увидев меня, она тут же сняла ее со своих невозможных волос и спросила:

– Что вы хотите?

– Видеть мистера Куина.

Она не удосужилась встать и доложить обо мне, а коротко произнесла:

– Он у себя, проходите.

Я вошел в ту дверь, на которую она кивнула. За столом сидел человек, заслонившись газетой.

– Добрый день, – сказал я, и газета отстранилась. Я не умею на глазок определять вес человека, но, думаю, в нем было фунтов двести двадцать, тридцать из которых приходилось на физиономию. Глаза, если они у него были, прятались в глубоких складках жира. Рот обнаружить среди многочисленных подбородков было затруднительно. Огромная голова покоилась на воротнике из сала, и все остальные части тела ей соответствовали. Он напоминал асфальтовый каток, и я бы ни за что на свете не хотел попасть под него. Точная копия Ниро Вульфа, гениального сыщика из романов Рекса Стаута. Не знаю, насколько этот тип гениален, но я понял по его глазам, что с ним нужно держать ухо востро.

– Мне бы хотелось поговорить с вами, мистер Куин.

– Проходите и садитесь. Я так и сделал.

– Вы ко мне с каким делом?

Его голос, как я и предполагал, был писклявым и Царапал, как старая бритва.

– Вряд ли мой визит можно назвать деловым. Я писатель. Меня зовут Дэйтлон. Пишу книгу очерков о городах Тихоокеанского побережья, об их лидерах, судьях и вообще об интересных гражданах…

– Вы сами откуда, из какого города?

– Из Лос-Анджелеса.

– Вы уже написали о нем?

– Пока не решаюсь. Раньше я любил это город, – начал я болтать, просто, чтобы не молчать и не вызывать недоверия. – Это было очень давно, лет десять назад. Тогда вдоль бульвара Уилшир росли деревья, Беверли-хилз был просто деревней, а в Вествуде продавались участки по тысяче долларов, и на них не находилось желающих. Лос-Анджелес был в то время просто большим сухим городом с довольно безобразными домами, но мирным и приветливым. В нем был климат, о котором теперь можно только мечтать. Местные интеллектуалы называли его американскими Афинами. Это было, конечно, не так, но в то же время он не был и трущобой с неоновыми рекламами.

Куин взял со стола карандаш и начал чертить что-то на газете.

– У вас довольно неплохо получается. Теперь вам Лос-Анджелес не нравится? Теперь у города есть деньги, снайперы, сутенеры, гангстеры из Чикаго, Нью-Йорка, Детройта, Кливленда. Они управляют ресторанами и ночными клубами, им принадлежат отели и многоквартирные дома, в которых живут женщины-бандитки. И все-таки теперь со своей роскошью, со своими декораторами-гомосексуалистами и художниками-лесбиянками и прочими подонками в вашем городе не больше индивидуальности, нежели в бумажном стаканчике.

– Вы, однако, круты, но правы. Не берусь спорить с вами.

Куин провел рукой по лысине, будто искал новую поросль, и продолжал:

– У Лос-Анджелеса есть только Голливуд, который он ненавидит. И он должен еще считать, что ему повезло. Без Голливуда он был бы вообще не городом, а почтовым ящиком или заказом по каталогу: «Все, что душе угодно, за недорогую плату».

– Возможно. А что вы скажете о Санта-Барбаре? насколько мне известно, вы здесь долгие годы были судьей. Это меня и привело к вам.

– Все зависит от мэра, который сможет превратить наш город в рай или оставить его захолустьем, как сейчас. Город в затхлом состоянии. Зайдите в любой дом, и везде одна и та же картина: отец семейства в домашних туфлях изучает спортивные новости и считает, что он принадлежит к сливкам общества, потому что у него в гараже три автомобиля. В это время его жена перед туалетным столиком пытается замазать косметикой мешки под глазами. А сынок названивает по очереди своим сообщникам, которые разговаривают на пинджин-инглиш и носят в сумочках противозачаточные средства.

– Вы говорите, все зависит от мэра. Каковы же судья и мэр города?

– Дело не в теперешнем мэре, а в новом, которого изберут осенью. У нас две кандидатуры. Первая – судья Дагер, вторая – адвокат Чарльз Мекли.

Я чуть было не подпрыгнул на стуле. Вот это новость!

– Кто же из них лучше.

– Я не могу высказать вам личное мнение, а только общее.

– Давайте. Я уловлю, что нужно.

– Видите ли, – начал он, скрещивая руки на столе и глядя на меня своими хитрыми щелочками, – великая проблема нашего города заключается в том, что последние десять лет его мэрами были люди высокой морали. Такие, как Тэд Дагер. Это привело к тому, что в настоящее время в Санта-Барбаре нет нормального обращения денег. Для того, чтобы город процветал, мистер Дэйтлон, нужно заставить обывателя каким-то образом их тратить. К сожалению, методы здесь не всегда идеальные. Десять лет назад в Санта-Барбаре было четыре игорных дома, скачки, два ночных притона и один плавучий бордель. Люди развлекались и тратили деньги. Город процветал. Потом все было закрыто. Мекли из тех людей, которые могут все это возобновить. Видимо, в этом вся проблема.

Он взял карандаш и стал рисовать кубики.

– За кого проголосуете вы?

– Я бы не стал отвечать на этот вопрос.

– Ну, а горожане?

– Полагаю, низы отдадут голоса Дагеру, а тот, кто хочет увеличить свой капитал на всякого рода темных делах, будет голосовать за Мекли.

Этот субъект окончательно сбил меня с толку. Он говорил полную противоположность тому, что я слышал от Джерри и самого Мекли.

– А как посмотрит полиция на такие заведения, если они появятся в городе?

Он прекратил занудство с кубиками и начал крутить карандаш кончиком пальца.